Сьюзен Коллинз - Грегор и проклятие теплокровных

Вот как сейчас.

— Грегор, твой рюкзак! — Папин голос догнал его уже на самом пороге. — Думаю, он тебе может понадобиться!

— Спасибо, пап, — поблагодарил Грегор, стараясь не встречаться с ним взглядом, чтобы не выдать своего состояния.

Они с Лиззи спустились в холл и остановились, набираясь духу перед тем, как выйти наружу. Ветер проникал даже сквозь плотно закрытую дверь подъезда. Грегор увидел в глазах Лиззи слезы — этот ветер, и снег, и холод казались ей непереносимы.

— Ну, Лиз, давай уже сделаем это. Зато в школе будет тепло, — сказал Грегор.

Они стремглав перебежали улицу, а ледяной ветер подталкивал их в спину. К счастью, начальная школа Лиззи была недалеко — всего в паре домов отсюда. Для своего возраста Лиззи была маленькая, мама называла ее «изящной», а бабушка, обнимая, говорила, что ее «соплей перешибешь». И сегодня Грегор думал, что бабушка, пожалуй, права.

— Ты ведь встретишь меня после школы, правда? Ты ведь не забудешь? — спросила Лиззи уже у дверей.

— Разумеется, — ответил Грегор.

Она бросила на него недоверчивый взгляд — за этот месяц он дважды забывал забрать ее из школы и ей приходилось сидеть и ждать, пока кто-нибудь за ней придет.

— Я не забуду, Лиззи!

Грегор почти с облегчением повернулся лицом к ветру. Да, зубы у него стучали от холода, но зато наконец было время, пусть всего несколько минут, чтобы побыть совсем одному, не боясь, что кто-то нарушит ход его мыслей.

А мысли немедленно вернулись к Подземью и к тому, что сейчас творится где-то у него под ногами. Его возвращение туда было лишь вопросом времени — и Грегор это прекрасно знал. Вот почему он запирался в ванной так надолго, изучая пророчество, пытаясь понять смысл зашифрованных строчек — чтобы хоть как-то подготовиться к тому, что его там ожидало.

Ведь судьба Подземья вновь зависела от него.

Но эти подземные!

Поначалу он злился на них за молчание, но теперь — теперь он буквально сходил с ума от беспокойства. И не только за Люксу и других пропавших друзей — его в не меньшей степени беспокоила судьба Ареса, его летучей мыши, которой он доверял больше, чем кому-либо из людей.

Арес и Грегор поклялись защищать друг друга и помогать друг другу до самой смерти. Та экспедиция в поисках Мортоса — она была ужасна, но кое-что хорошее тогда все же произошло: отношения между Грегором и Аресом стали доверительными и близкими. Как это ни ужасно, Арес был изгоем среди людей и летучих мышей: он позволил Генри, с которым породнился, погибнуть, но при этом спас жизнь Грегору. И хотя Генри был предателем, а выбор Ареса оказался единственно верным, подземные возненавидели его. Теперь они ставили ему в вину то, что он не убил Мортоса, — хотя это был долг Грегора и только Грегор мог ответить за свое решение.

Грегора не покидала мысль, что где бы ни был сейчас Арес — в любом случае ему приходится нелегко.

Переступая порог своей школы, Грегор постарался сосредоточиться на насущных вещах. Как всегда по пятницам, на первом уроке у них была контрольная, а потом — баскетбол в спортивном зале, опыты с кристаллами сахара на занятиях по химии и, наконец, обед.

Желудок Грегора свело от голода задолго до того, как он оказался в школьной столовой. Он постоянно мерз, а еще он старался есть дома как можно меньше, чтобы больше досталось остальным, и потому его не покидало чувство голода. Бесплатный школьный завтрак он съедал до последней крошки, даже если ему не нравилась еда. К счастью, по пятницам давали пиццу, а пиццу он очень любил.

— Слушай, возьми мою тоже, — сказала Грегору Анжелина, кладя свой кусочек пиццы ему на тарелку. — Я слишком нервничаю сегодня и есть вообще не в состоянии.

Сегодня вечером было представление в школьном театре, и ей досталась одна из главных ролей.

— Хочешь, еще порепетируем? — предложил Грегор.

И она тут же протянула ему листки.

— Если тебе не трудно. И лучше прямо сейчас!

Как будто он не мог обойтись без этих листочков. Грегор и его друг Ларри каждый день уже месяца два репетировали с ней эту роль. В основном этим занимался Грегор — у Ларри обострилась астма, и ему трудно было читать этот текст вслух. А на прошлой неделе он загремел с приступом в больницу и теперь выглядел бледным и осунувшимся.

— Ничего страшного не случится, если даже что-то забудешь, — сказал Ларри, рисуя на салфетке что-то похожее на глаз мухи и не глядя на Анжелину.

— Как ты можешь так говорить! — возмутилась она.

— Да чего напрягаться, когда это полная дрянь, как и предыдущий спектакль! — все так же не глядя на нее, сказал Ларри.

— Знаешь, мы еле высидели его до конца, — вздохнул Грегор.

Анжелина была в том спектакле просто неотразима — и все об этом знали. Но им хотелось ее позлить.

— Ты теперь кто? Жук какой-то, да? — спросил Грегор.

— Кое-кто с крылышками, — добавил Ларри.

Вообще-то ей досталась роль феи-крестной в спектакле про Золушку.

— Может, начнем? — нетерпеливо спросила Анжелина. — У меня нет никакого желания терпеть ваши дурацкие шуточки.

Грегор еще раз вместе с ней повторил роль. Ему это даже понравилось — он ненадолго отвлекся от мрачных мыслей.

«Ты в Наземье, парень, не забывай, — сказал он себе мысленно. — Сосредоточься на здешних делах и событиях».

И весь оставшийся день он много раз повторял себе эту фразу.

Сначала на занятиях, потом — когда забирал Лиззи из школы и вел ее домой, а потом — когда отправился в гости к Ларри. Мама Ларри заказала на дом китайскую еду, которая всем очень нравилась, и все вместе они пошли смотреть спектакль. Спектакль получился веселым, смотреть его было интересно, но особенно блистала Анжелина.

Дома Грегор угостил сестер пакетиком с печеньками-предсказаниями, который сохранил с обеда. Босоножка еще никогда не видела таких печенек и вначале хотела съесть их целиком, с бумажкой внутри.

В этот вечер все они легли спать раньше обычного, потому что было слишком холодно для чего-нибудь еще. Грегор укрылся одеялом, а сверху набросил на себя пальто и кучу полотенец.

Мама с папой пришли пожелать ему спокойной ночи.

Это так его согревало! Ведь папы сначала долго не было, а потом он тяжко болел. И теперь видеть в своей комнате и папу, и маму было для него невыразимым счастьем.

Итак, ему удалось целый день провести в Наземье, не думая о том, другом мире. Целый день.

Пока папа не обнял его и не прошептал в самое ухо, чтобы не услышала мама:

— Никаких известий.

Они с папой втихую нарушали правило. Ведь мама запретила кому-либо из них заходить в прачечную. Ее можно понять: ей пришлось столько пережить! Сначала пропал ее муж, затем в ту же дыру в вентиляционной решетке провалились Грегор с Босоножкой. Разве можно забыть о таком? На маме у них все держалось, и когда думал об этом, Грегор поражался, как она все выдерживает. Он знал, что мама у них замечательная. И ему не хотелось снова расстраивать ее, а потому сам он никогда не проверял портал в прачечной.

Но папа, видя, как отчаянно он ждет новостей о Люксе и остальных, однажды все-таки спустился в прачечную, чтобы проверить, нет ли там весточки для сына. И стал делать это регулярно. Маме они о том не говорили, конечно. В ее представлении все, кто жил в Подземье, представляли для ее мужа и детей смертельную угрозу.

Но у папы с Грегором внизу остались друзья.

Значит, никаких известий. То есть ни слова, ни привета.

Родители ушли, а Грегор долго пялился в темноту, и когда наконец ему удалось уснуть — сон его был весьма беспокойным.

На следующий день он проснулся поздно, и ему следовало поторопиться, чтобы успеть к миссис Кормаци. Он по-прежнему приходил к ней каждую субботу. Иногда ему казалось, что она выдумывает для него какие-то дела и задания, потому что его семья нуждается. Но сейчас, в такую холодную погоду, миссис Кормаци действительно нужна была помощь. От мороза у нее обострился артрит, усилились боли, и по обледенелым тротуарам она ходить не могла. Она часто говорила Грегору, что ужасно боится упасть и сломать ногу. И Грегору было приятно, что, во всяком случае, теперь он на самом деле зарабатывает деньги, которые она ему дает.

У миссис Кормаци его ожидал длинный список дел: сбегать в химчистку, в овощной магазин, в кондитерскую, на почту и в хозяйственный. Как и всегда, сначала она его накормила.

— Ты поел? — спросила миссис Кормаци и, не давая ему времени ответить, продолжила: — Впрочем, это совершенно не важно, даже если поел, — значит, поешь еще разок.

И поставила на стол большую миску с дымящейся овсянкой, посыпанной изюмом и коричневым сахаром, потом налила ему апельсинового сока и отрезала несколько ломтей хлеба.

Насытившись, Грегор готов был встретиться лицом к лицу с любой, пусть даже самой ужасной погодой, и ему были нипочем ни мороз, ни сбивающий с ног ветер. Следуя списку, он перебегал из одного пункта назначения в другой, радуясь возможности постоять в очереди и погреться. Когда выгрузил покупки на кухонном столе, в награду он тут же получил большую чашку горячего шоколада. Потом они вдвоем отправились по тем двум адресам, где присутствие миссис Кормаци было совершенно необходимо и где Грегор не мог ее заменить, — в банк и в винный магазин.