Сьюзен Коллинз - Грегор и смутное пророчество

— Но это так и есть! — сказала Люкса, не понимая.

— Да, возможно, но не у нас дома, Люкса! Не в Наземье! — продолжал орать Грегор. — Мы же не собираемся вечно находиться в этом отстойнике!

Возможно, они и не знали значения слова «отстойник», но, конечно, сразу поняли, что это оскорбление.

Люкса взмахнула рукой, и летучие мыши мягко опустили Босоножку прямо на руки Грегора. И он крепко-крепко ее обнял.

Подземные больше не смеялись.

— Что это значит — «отстойник»? — холодно осведомилась Люкса.

— Какая разница! — ответил Грегор. — Просто такое слово, которое произносят наземные, когда видят, как их сестрой перебрасываются летучие мыши. Для нас, наземных, это полный отстой.

— Вообще-то это забавно, — неуверенно возразил Генри.

— О, да, крайне забавно! Вам, ребята, нужно открыть такой аттракцион. К вам будет длиннейшая очередь, с самой поверхности земли. Вот уж повеселитесь! — сказал Грегор.

Они явно не поняли, о чем он, но его раздражение от них, естественно, не укрылось.

Босоножка тем временем вырвалась из его рук и побежала к краю платформы.

— Исё, Ге-го! — пискнула она.

— Нет, Босоножка! Нельзя! Не прыгай! — заорал Грегор, схватив ее за руку в самый последний момент. — Ну, что я вам говорил? — обратился он к Люксе.

Подхватив Босоножку, он сунул ее в рюкзачок и закинул его на спину.

Подземные, озадаченные его раздражением и желчностью тона, видимо, не поняли, почему Грегор так себя повел.

— Похоже, в уроках нуждалась не Босоножка, а кто-то еще, — сказала Люкса. — И я догадываюсь, кто именно.

— О, брось, Люкса, — ответил ей Генри, ухмыляясь. — Наземный ни за что не доверит свою драгоценную жизнь летучим мышам. А вдруг, когда вернется домой, он позабудет, что он уже не в «отстойнике», и прыгнет вниз с крыши собственного дома!

Люкса и Генри расхохотались. Марет выглядел смущенным.

Грегор понимал, что это вызов, и ему даже хотелось этот вызов принять. Ему хотелось разбежаться и прыгнуть в темноту — а там пусть его поймают летучие мыши.

Но что-то в нем упорно сопротивлялось этому желанию. Люкса с Генри наверняка будут смеяться над его неловкостью, над тем, как отчаянно станет он махать в воздухе руками и ногами. Самое лучшее проигнорировать их комментарии — это уж наверняка взбесит обоих.

Грегор бросил на них презрительный взгляд и отошел в сторону.

Он знал, что Люкса просто кипит от злости у него за спиной.

— Я могу столкнуть тебя, Наземный, и мне не потребуется ни у кого спрашивать на это разрешение! — сказала она.

— Ну так давай, чего же ты медлишь! — отозвался он, поднимая руки.

Он был уверен, что она лжет. На все, что делала, она обязана была спрашивать разрешение у Викуса.

Люкса с досадой закусила губу.

— Ой, Люкса, не надо! Отстань от «воина»! — сказал Генри. — Он нам нужен живым. Пока. Тем более что при его неуклюжести летучие мыши могут его не поймать. Лучше давай спрыгнем и посмотрим, кто кого обгонит.

Она колебалась лишь мгновение, а потом подбежала к краю платформы. Они парили в воздухе, словно две большие красивые птицы, а потом исчезли внизу, должно быть, подхваченные летучими мышами.

Грегор остался стоять на платформе, подбоченясь. В эту минуту он всей душой их ненавидел.

— Не принимай близко к сердцу то, что они говорят, — мягко произнес Марет. Грегор совсем забыл, что тот все это время стоял у него за спиной.

Грегор обернулся и с вызовом посмотрел на Марета, а тот продолжил:

— В детстве они оба были добрее, но когда крысы убили их родителей, они сильно изменились.

— Так и у Генри крысы убили родителей?! — поразился Грегор.

— Да, за несколько лет до родителей Люксы. Отец Генри был младшим братом короля. После наземных самые ненавистные для крыс — члены королевской семьи, — грустно сказал Марет. — Когда погибли их родители, Нерисса стала хрупкой, словно стекло, а Генри — твердым, словно камень.

Грегор кивнул. Он не мог подолгу злиться, особенно если вдруг узнавал об обидчике что-то печальное или трагическое. Как было с тем парнем в школе, которого все ненавидели, потому что он вечно обижал маленьких, а потом Грегор узнал, что отец постоянно избивает его, да так сильно, что парень даже лежал в больнице. Узнавая о таком, Грегор всегда ужасно расстраивался.

Через несколько минут вернулся Викус, и Грегор молча забрался на спину летучей мыши. Когда они взлетели, он обратил внимание, что его ноги действительно слишком напряжены, и постарался расслабиться. Викус сидел в свободной позе. Грегор перестал сжимать ногами спину мыши и сразу почувствовал, что так сидеть гораздо легче. И гораздо устойчивее.

— Теперь наш путь лежит к тараканам, — сказал Викус. — А как насчет пророчества — хочешь, разберем, что там дальше?

— Может, попозже, — предложил Грегор.

Викус не настаивал — понятно, что у него и без того хватало забот.

Теперь, когда Грегор слегка успокоился, его мучила еще одна мысль.

В глубине души он знал, что не стал прыгать с вершины не только потому, что не хотел доставлять удовольствие Люксе и Генри. И не только потому, что они над ним смеялись. И неспроста он при этом вспомнил об аттракционах. Американские горки, тарзанки, парашюты — все это он ненавидел. Терпеть не мог. Конечно, иногда он все-таки туда ходил, потому что иначе мог стать всеобщим посмешищем и его бы непременно прозвали трусом… но он никогда не получал от этого удовольствия. Какое уж тут удовольствие, если земля уходит у тебя из-под ног?

Но там, на горках, по крайней мере были страховочные ремни.

В общем, Грегор не прыгнул потому, что он… испугался.

И все это поняли.

ГЛАВА 14

Они летели в темном туннеле несколько часов.

Грегор почувствовал, как головка Босоножки опустилась ему на плечо. Она засыпала — и Грегор не стал ее тормошить. Можно не давать ребенку заснуть раньше положенного времени, можно разбудить его, если он спит слишком долго днем, чтобы он не перепутал день с ночью, но как заставить ребенка бодрствовать в кромешной темноте, если еще и двигаться нельзя?

Тьма пробудила в голове у Грегора мрачные мысли. Итак, отец оказался в плену у крыс, мама теперь их оплакивает, а маленькая сестренка подвергается смертельной опасности, да к тому же сам он по-прежнему боится высоты.

Почувствовав, что мыши начали снижаться, он вздохнул с облегчением, хотя ему совершенно не хотелось снова увидеть Генри с Люксой. Грегор был уверен, что теперь они будут вести себя с ним еще более надменно.

Наконец весь летучий отряд оказался внутри большой пещеры с таким низким сводом, что мыши задевали крыльями то потолок, то пол. Когда они приземлились, Грегор быстро спешился, но не смог распрямиться — каска упиралась в потолок. Помещение вызвало у него ассоциации с блином — оно было широкое, круглое и плоское. Понятно, почему тараканы выбрали именно его: летучие мыши не смогли бы здесь толком летать, а люди и крысы — сражаться, им пришлось бы согнуться в три погибели.

Грегор вынул из рюкзачка Босоножку и разбудил ее. Сестренку по-прежнему все вокруг восхищало, тем более что пещера была для нее и высокой, и просторной. Остальным пришлось сесть на землю и ждать. Мыши съежились и иногда подрагивали — возможно, издавали звуки, которых человеческие уши слышать не могли.

Наконец появилась делегация тараканов, которая поприветствовала их церемонными поклонами. Люди встали на колени и поклонились в ответ, и Грегор решил, что тоже должен последовать их примеру. Единственной, кто не принимал участия в церемонии, была Босоножка. Она радостно захлопала в ладоши и восторженно закричала:

— Зуки! Басые зуки!

Тараканы радостно зашелестели:

— Есть принцесса она, есть? Темп, есть принцесса она?

Босоножка приблизилась к одному из тараканов и, погладив его, сказала:

— Пивет! Катаца? Будем катаца?

— Узнать меня, принцесса, узнать меня? — прошелестел таракан в священном трепете, а остальные тараканы дружно ахнули. Даже люди и летучие мыши были ошеломлены.

— Катаца? Исё катаца? — спрашивала Босоножка. — Басой зук катает Босоножка! — и она довольно сильно похлопала его по голове.

— Полегче, Босоножка, — сказал Грегор, отводя ее руку от тараканьей головы. — Не хлопай сильно — будь поласковее, как со щеночком.

— Поегче, поегче, — пропела Босоножка, легко касаясь таракана.

Тот затрепетал от наслаждения.

— Узнать меня, принцесса, узнать меня? — прошептал таракан. — Снова кататься хочет она, хочет она?

Грегор напряженно вглядывался в таракана и наконец до него дошло.

— Так вы, наверно, тот самый таракан, который вез ее на стадион?

Таракан закивал:

— Я быть Темп, быть Темп, — сказал он.