Сьюзен Коллинз - Грегор и код когтя

— Почему? Что случилось?! — Грегор вдруг сам почувствовал панику. Что же там такого жуткого произошло, что Лиззи — Лиззи! — осмелилась спуститься сюда, в Подземье?!

— Бабушка… она в больнице… а папа… папа снова очень болен! Я не справляюсь, Грегор! Не могу ему помочь! — промолвила Лиззи побелевшими губами.

— Но в папиных письмах говорится, что у вас все в порядке… — растерялся Грегор.

Выходит, отец писал неправду, не желая его беспокоить.

— А миссис Кормаци? — с надеждой спросил он. Миссис Кормаци всегда рядом, на нее можно положиться.

— Она все время с бабушкой… Она устала… ты должен… вернуться домой… — с этими словами Лиззи повалилась на пол, и ее начало рвать.

Грегор поддерживал сестру, а сам пытался осмыслить ее слова. Он так увяз в здешних проблемах — и так мало думал теперь о том, что происходит там, дома. Бабушка в больнице. Отец снова очень болен. Все это действительно ужасно.

Когда Лиззи наконец перестало выворачивать, он поднял ее и отвел в дальний угол комнаты. Там он сел с ней рядом, чувствуя, как она дрожит:

— Все хорошо. Все будет хорошо, Лиз. Я обо всем позабочусь, — сказал он, даже не представляя себе, с чего начать.

— У меня есть… пакет. В моем рюкзаке.

Ее рюкзачок валялся рядом с рвотой.

— Эй, Босоножка, можешь принести мне Лиззин рюкзак? — попросил Грегор.

— Могу, могу! — Босоножка с готовностью понеслась за рюкзаком. — И я достану пакет, я достану!

Ее пухлые маленькие пальчики не сразу справились с молнией, но все же она открыла рюкзак и достала оттуда сложенный бумажный пакет для завтраков. Грегор открыл пакет и прислонил его к лицу Лиззи.

— Дыши. Глубоко и медленно. Глубоко и медленно, Лиззи.

Это помогало. Люди, у которых случается паническая атака, получают слишком много кислорода, а дыхание в пакет дает их организму немного углекислого газа. Грегор поглаживал Лиззи по спине, стараясь расслабить ее напряженные мышцы, и это, а еще пакет, казалось, немного успокоило ее.

— Все хоррросо, Лиззи. Ты в порррядке, — сказала Босоножка, гладя сестру по руке. Эти панические атаки были одной из тех редких вещей, которые пугали и расстраивали Босоножку. — Я здесь.

Нерисса вызвала пару подземных, которые убрали рвоту и тут же исчезли. Остальные существа оставались на своих местах, точно боялись, что одно их неловкое движение может вызвать у Лиззи новый приступ паники.

И тут явился Живоглот. Он ввалился в комнату и обвел всех недоуменным взглядом:

— Что это тут происходит?!

Нос его задергался, он явно почувствовал незнакомый запах. Глаза его обратились к Лиззи, он застыл, и только кончик хвоста слегка подергивался из стороны в сторону. А на морде появилось выражение, которого Грегор никогда раньше не видел и которое, как ни странно, напоминало умиление.

Голос крыса тоже прозвучал непривычно нежно:

— Я не знал, что у нас гости. Но я, пожалуй, могу угадать, кто ты. Ты — Лиззи, верно?

Лиззи высунула лицо из пакета и увидела перед собой гигантскую крысу со шрамом на морде:

— А ты Живоглот, — прошептала она.

— Правильно. Я так рад наконец познакомиться с тобой. Знаешь, я ведь должен поблагодарить тебя за все те вкусные штучки, которые ты мне присылала. Они всегда улучшали мне настроение на целый день, — сказал Живоглот.

Грегор не мог понять поведения Живоглота. Почему он так добр к Лиззи? Он никогда не был обходителен и нежен с Босоножкой.

Живоглот медленно приблизился к Лиззи.

— Иногда помогает, — произнес он. — Нужно делать что-то, чтобы отвлечься.

Грегор посмотрел на крыса с удивлением. Он-то что знает о панической атаке?! Уж кто-то, а он вряд ли когда-нибудь сталкивался с подобными вещами.

— Мой папа обычно решает с ней математические задачки, — сказал, он.

— Математика — это хорошо, да, — кивнул Живоглот. — Сколько будет семь плюс восемь, Лиззи?

— Пятнадцать, — ответила Лиззи.

— Тебе стоит загадывать ей задачки посложнее, Живоглот, она у нас вообще-то дока по части математики. Математический гений, да, Лиз?

Это была чистая правда: и учителя в школе об этом говорили — она решала задачи и примеры куда более сложные, чем положено в ее восемь лет.

— Вот как? — Живоглот заинтересовался. — Тогда сколько же будет одиннадцать умножить на двенадцать?

— Сто двадцать два, — без запинки ответила Лиззи.

— Еще сложнее, — посоветовал Грегор. — Она любит возводить в куб.

— Шесть в кубе? — спросил Живоглот.

— Двести шестнадцать, — последовал молниеносный ответ.

— А как насчет тринадцати?

— Три тысячи сто девяносто семь, — сразу же, без паузы.

Казалось, она действительно начала успокаиваться.

— Тогда давай тридцать семь, — раздался вдруг хриплый голос из-за спины Живоглота.

Это была Хирония — мышь пыталась приподняться на своих передних лапах.

Лиззи задумалась на секунду и выпалила:

— Пятьдесят тысяч шестьсот пятьдесят три.

Живоглот взглянул на Хиронию за подтверждением, и та слабо кивнула. Честно говоря, даже Грегор был удивлен.

— Правильно. Совершенно правильно, — сказал Живоглот и принялся ходить по кругу, что у него означало напряженную работу мысли.

— А скажи мне, Лиззи… Любишь ли ты головоломки?

Она кивнула.

— Они тоже бывают весьма забавными и занимательными. Я как раз знаю одну. И мы можем попробовать разгадать ее прямо сейчас. Хочешь?

— Давай, — согласилась Лиззи, и Грегор почувствовал, что она почти перестала дрожать.

Ничто на свете так не увлекало Лиззи, как головоломки. Он подумал о книжке головоломок, которую купил ей когда-то на уличном лотке — тогда Лиззи осталась дома с больным отцом, а они с Босоножкой отправились в Центральный парк на горку, и он хотел ее хоть чем-то порадовать. Это была толстая, большая книга. И она ее очень любила.

Живоглот занял удобную позицию примерно в метре от Лиззи:

— Ладно. Давай посмотрим. Босоножка, встань, пожалуйста, поближе к Темпу.

— Ой, игра! — воскликнула Босоножка и с готовностью подбежала к таракану.

— Теперь, Лиззи, с того места, где ты сидишь, ты видишь семь существ. Двух человек, один из которых наземный, а второй подземный, одну летучую мышь, одну обычную мышь, одного таракана, одного паука и одну крысу. Предположим, что мы все обедаем и каждый из нас ест свое любимое блюдо. Ни у кого блюдо не повторяется. Блюда такие: рыба, сыр, печенье, пирог, хлеб, грибы и креветки в сливочном соусе. Ну что, готова выслушать условия? — спросил Живоглот.

— Я готова, — ответила Лиззи, складывая руки перед собой. Пакет ей был теперь совсем не нужен.

Живоглот говорил быстро и четко:

— Любимое блюдо летучей мыши — не грибы и не пирог. Печенье — не любимое блюдо таракана. Мышь ест сыр, но не сегодня. Наземный одинаково любит печенье и креветок в сливочном соусе. Грибы и печенье едят не млекопитающие. Подземный любит пирог или хлеб. Внимание вопрос: кто ест сыр?

«Да ладно, — подумал Грегор, — это же какая-то чушь!»

Никто не сможет разобраться в этой абракадабре.

Но Лиззи не на шутку увлеклась задачкой. Она уставилась в пол, сжав кулаки так крепко, что побелели костяшки пальцев. Прошло тридцать секунд, она подняла глаза на Живоглота и коротко победно кивнула:

— Ты, — сказала она.

«Ошиблась!» — подумал Грегор. Любимым блюдом Живоглота были креветки в сливочном соусе.

— Хм-м-м, — произнес Живоглот, и хвост его с такой силой ударил по полу, что звон пошел. Но голос его звучал обычно: — Темп, не мог бы ты отнести Босоножку в садик и оставить ее там с мышатами? Босоножка, ты ведь не возражаешь?

— Ура-а-а-а! — закричала малышка.

Темп послушно вылез из-под стола, и она тут же вскарабкалась ему на спину.

Живоглот проводил их до дверей и крикнул вслед:

— И не надо возвращаться, пока я не позову!

Грегор слышал, как остальные взволнованно переговариваются в комнате. Похоже, они испытывали сейчас скорее облегчение, чем волнение. Мин (оказывается, это была тараканиха) высунула голову из своей каморки, а Дедал расправил крылья. Неужели Босоножка настолько их достала?

Нет, что-то на самом деле случилось. Но что именно — Грегор понять не мог.

Живоглот вернулся в комнату, теперь он улыбался Лиззи:

— Итак, — сказал он. — Так-так-так.

Он сел на задние лапы и склонился в глубоком поклоне:

— Добро пожаловать в Подземье, Принцесса.

ЧАСТЬ 2

Тик-так

ГЛАВА 10

Этот странный во всех отношениях поступок Живоглота заставил Грегора издать возглас протеста. Принцесса! Это могло означать только одно: крыс считает, что именно Лиззи, а не Босоножка и есть там самая принцесса из пророчества — и он собирается оставить ее здесь.