Прочь из чёрной дыры - Ольга Лукас

скафандр. Лишь бы прочный. Ведь существует же одежда, которая защищает от укусов — её надевают люди, которые тренируют служебных собак. Хотя мне бы такая одежда не помогла — я бы провалилась в чёрную дыру прямо в ней.

На окончание шестого класса мама тайком от отца подарила мне ультразвуковой отпугиватель для собак. Но я только прочитала инструкцию и поняла, что эта игрушка не для меня.

«Наведите устройство на агрессивно настроенную собаку, дождитесь, когда она приблизится на расстояние не более полутора метров, и нажмите кнопку», — что-то такое там было написано, не помню точно.

Ха-ха-ха. Саркастический смех. Когда агрессивно настроенная собака приблизится ко мне на такое расстояние, я уже провалюсь.

Но сейчас бояться нечего. Пытка дачей закончилась, я в безопасности на заднем сиденье. В такие моменты мне всегда очень уютно. Умиротворение укрывает меня, как одеялко, словно компенсация за нервяк сегодняшнего дня.

На даче я всегда начеку: на моей воображаемой карте всё садоводство и окрестности отмечены большим жирным красным крестом.

И не только потому, что здесь за каждым углом меня подстерегают собаки сторожа.

ГЛАВА 8. КОМПЕНСИРОВАТЬ ЧАСТНЫМ ПОРЯДКОМ

Наш деревенский дом родители продали почти сразу после того случая в лесу. Прошёл год, наступило новое лето. И тут у отца начался очередной отпуск.

То есть отпуск ещё не начался, а я его уже испортила. Мужик работал весь год, мужику надо отдохнуть, а где теперь отдыхать? Не за границу же лететь, деньги тратить! Да и что там за отдых, за границей, того нельзя, этого нельзя, сходить нормально некуда… Если бы ты тогда не спровоцировала собаку, мы бы поехали в деревню и горя не знали.

Бабушке с дедушкой он, наверное, тоже пожаловался. Потому что они великодушно разрешили нашей семье провести отпуск у них на даче. А они уж по-стариковски, так и быть, посидят этот месяц в городе. Им есть чем заняться: ремонт по мелочи, шкафы разгрести, мы должны были только поливать посадки и выдёргивать сорняки.

Ехать на дачу я не хотела. Дома у нас wi-fi, а на бабушкиной даче приходится пользоваться мобильным интернетом. В этой дыре он плохо ловится, и всё зависает. А для человека, который весь месяц будет сидеть в доме, музыка, фильмы и голосовые сообщения от Ли — единственная радость в жизни.

Но кого когда волновало моё мнение? Собирайся и едем, без глупостей. Мала ещё условия ставить.

За осень, зиму и весну я почему-то сильно поправилась, моя летняя одежда на меня не налезала, и мы купили для дачи какой-то дешёвой трикотажной ерунды на оптовом рынке. Мама сказала: ты летом похудеешь, незачем тратить деньги. Ну, а если нет — купим тебе вещи по размеру через год. Она угадала дважды: за лето я похудела, и через год мы купили мне новую одежду на лето.

Июль в том году выдался очень жаркий. Отец объявил, что мы каждый день будем ездить на озеро и обедать прямо там, на берегу. Самое утомительное он берёт на себя: будет возить на машине и нас, и еду, и вещи.

А маме всего лишь нужно будет вставать на час-полтора пораньше, чтобы приготовить завтрак и обед с собой.

А мне всего лишь мыть потом посуду и выслушивать замечания, что как гулять и отдыхать, так я первая бегу, а как матери помогать, так меня не допросишься.

Хотя я вообще надеялась, что эти пикники на озере они будут устраивать вдвоём, без меня! Но отец сказал — одна ты в доме не останешься! Ещё сломаешь что-то, бабушка расстроится. Мы семья, и отдыхать будем как положено, все вместе! Насидишься ещё в своём телефоне! Другая была бы благодарна, что отец вывез её на природу, на свежий воздух!

По пути на озеро и обратно он включал в машине радио с песнями, от которых у меня взрывался мозг. Некоторым даже подпевал. Но когда отец пел — он хотя бы не ругался. Я научилась ценить эти мгновения.

Ещё лучше было, когда мы добирались до озера.

Оно было круглым, с пологими берегами. Купальщики размещались вокруг него равномерно, не сидели друг у друга на головах. Более престижным считался противоположный, песчаный берег, а не наш, покрытый травой. Зато там, где песок, иногда бегали и плавали собаки. А у нас они не появлялись.

Пока родители раскладывали на берегу покрывала и сумки, намазывались кремом от загара, я входила в воду, отплывала чуть в сторону и ложилась на спину. Голоса моих родителей и людей на другом берегу были почти не слышны. Это был самый лучший момент дня! Я покачивалась на маленьких волнах и как будто всё дальше и дальше уплывала от проблем и людей, оставшихся на берегу.

Пока в воду не заходил изрядно прожарившийся на солнце отец, который не мог плавать сам по себе, ему обязательно нужно было устраивать с нами заплывы на скорость. После заплыва — обед, затем можно снова войти в воду и полежать на спине, а потом — дорога домой, под песни из радио. По дороге мы иногда заезжали в магазин и покупали продукты. Мы с мамой шли за покупками, отец и радио оставались в машине, и это тоже было неплохо. Если попадалась хорошая скидка, мы покупали что-нибудь вкусное к чаю.

Каждый день был похож на предыдущий. Пока отца внезапно не вызвали на работу. Он злился весь вечер, кричал и топал ногами, обещал уволиться, говорил, что и не подумает никуда ехать, пусть разбираются без него. Но утром, когда я проснулась, не было уже ни его, ни автомобиля.

Мы с мамой позавтракали, полили посадки. Солнце поднялось высоко и жарило изо всех сил. Где-то там, на озере, плескались счастливые люди. Отец позвонил с работы и сказал, что нервы у него на пределе, он заночует дома и вернётся завтра.

Не помню, чья это была идея. Может, даже и моя. Сходить на озеро пешком — ведь времени у нас хоть отбавляй, и прямо по тропинке гораздо ближе, чем в объезд по шоссе.

Дачный лес совсем не похож на тот, в котором я повстречала Генриха. Там полно светлых, залитых солнцем полян, много берёз, мало ёлок. Мы с мамой шли по широкой тропинке, утоптанной ногами сотен купальщиков. Нас ждало озеро, на котором мы собирались провести время до вечера. Там же и поужинать: продукты и скатерть мама несла