Лесли Уоллер - Войны мафии

– Ты же не поверишь, если я скажу, что это было тренировкой? – Кевин отрицательно покачал головой. – Даже если это правда?

– Это звучит не особенно ловко. Там, наверху, есть человек, которому это не понравится.

Никки ткнул пальцем в потолок.

– Наверху? Значит, мы не одни?

– Такие, как мы с тобой, – прочувствованно произнес Кевин, – никогда не бывают одни.

Обмороки и возвращения в сознание чередовались жестокими взрывами. Напряжение и изогнутом теле грозило медленной смертью от удушья. Он будил себя, прибегнув к мелким хитростям. Сознание. Тьма. Удушье. Сознание. Тьма. Он больше не мог тревожиться ни о чем, кроме смерти. О смерти – его смерти – говорили два скота в комнате. Даже страшная боль в позвоночнике была ничем по сравнению с ужасным предчувствием смерти.

В комнате звякнул телефон. Один из калабрийцев с ворчанием снял трубку. После короткого обмена репликами он сказал своему сообщнику:

– Tomaso e qua[83].

– Ты узнал его голос?

– Змеиный голос. Хитрый, гордый голос сицилийца. Что еще нужно?

– Я даже не помню, как он выглядит.

Постучали в дверь. Один из калабрийцев пошел открывать.

– Tu non sei Tomaso[84], – сказал он молодому китайцу, стоявшему на пороге.

– Buon giorno. – Два сухих хлопка – словно переломили деревянный прут через колено. Два глухих звука – чьего-то падения. Дверь шкафа скользнула в сторону. Над ним навис кто-то с плоскогубцами в руках. Мгновение – и исчезла страшная боль в спине и вокруг шеи. Чарли окунулся в блаженное беспамятство.

Когда он пришел в себя, комнату заливало зимнее холодное солнце. Скорчившись на боку, Чарли разлепил веки и встретился взглядом с мертвыми глазами Мимо и Пино. Их открытые глаза казались пустыми, но зато третий – в центре лба у каждого – распускался прекрасным живым цветком. На удивление мало крови, подумал Чарли. Если Томазо Молло и вправду был змеей, его жало почти не оставляло следа. На их лицах застыло выражение удивления, словно такая ловушка была чем-то неслыханным для людей ндрангетты.

Застывший в позе мороженой креветки, Чарли смотрел на своих похитителей. Это работа специалиста, отметил он. Может быть, англичанина? Англичане – опытные убийцы. Но что делать англичанину на ионическом побережье Калабрии, что могло объединять его с человеком, прибравшим к рукам Корлеоне?

Чарли со стоном попытался пошевелиться. Его спину пронзила боль, как от удара током. Он снова посмотрел на мертвые глаза калабрийцев и подумал, что быть жестоко связанным – это намного лучше, чем быть мертвым. Он застонал и снова провалился в беспамятство. Шло время.

Он очнулся и увидел перед собой лицо Кевина. Или Керри.

– Т-ты?..

– Чарли, ты в порядке?

Чарли поискал глазами синее пятнышко – его не было.

– Керри?..

Сын Стефи бросился к телефону. Чарли прислушался.

– Я должен отвезти его к врачу. Кто у тебя есть в Вашингтоне? – Пауза. – Позвони ма. Ciao[85]. – Он повернулся к Чарли. – Послушай...

Но Чарли уже снова отключился.

В темноте она безумно вцепилась в трубку.

– Да?.. Алло?..

– Его нашли. Он будет в порядке, – сказала Уинфилд.

Гарнет рухнула на стул, словно отброшенная ударом.

– Вы уверены, что с ним все в порядке?..

– Керри сказал, что все будет в порядке.

– Что это зна...

– Мне нужно бежать, – перебила Уинфилд. – Свяжусь с вами позже. – И повесила трубку.

Гарнет вскочила, все еще сжимая в руках телефон. Наклонившись, чтобы поставить его на место, она вдруг сообразила, что боль в спине исчезла.

– Классная берлога, угу? – спросил Чой.

Он привел Лемнитцера в свою квартиру на Виллидж, недалеко от Пятой авеню, и сказал, что это квартира его подружки.

– Ну что, еще по глоточку?

– Искушение винной ягодой... – Лемнитцер утонул в глубоком кресле с подлокотниками, испустив протяжный, вздох. Семинар – дело дохлое. Никому не нужны программисты. По Уолл-стрит толпами бродят безработные программисты. Никто не предлагает работу, все ищут. Это был уже четвертый «глоточек» виски после окончания семинара. Лемнитцер уже не чувствовал боли, но был еще способен удержать в голове разбегающиеся мысли.

– Твое здоровье. – Чой поднял свой стакан.

– М-м, – отозвался Мервин и спохватился, что успел отхлебнуть из своего стакана еще до того, как был произнесен тост.

Потрясающе скверные манеры, подумал Чой. Парень хорошо относится к китайцам и пьет, как лошадь. Но годится ли он для работы?

Чой был одет, как всегда, франтовато: джинсы, ярко-желтая рубашка, жилет темно-синего цвета с алой отделкой на четырех накладных карманах. На глазах у Лемнитцера он выудил из жилетного кармана желатиновую капсулу.

– Что это?

– Это? – Чой сделал глубокий вдох, его лицо расплылось в счастливом предвкушении. – Это рай, Мерв. Это бесконечный взлет по параболе. Это... – Он сунул капсулу в рот и запил виски. – Это МегаМАО.

Мервин моргнул.

– Храни меня Господь от такого рая.

Чой в жизни не принимал МегаМАО. В жилетном кармане у него лежали капсулы, наполненные сахарной пудрой. Из другого кармана он достал еще одну капсулу, на вид – такую же.

– Смотри. Рай приглашает тебя, мой друг-поденщик.

Он подбросил капсулу. Мервин, заинтригованный, поймал ее на лету и уставился на свою ладонь.

– С виски пойдет?

– Пойдет с чем угодно, – заверил его Чой, глядя, как он проглатывает капсулу и запивает остатком виски. – Ну что, еще по глотку вытяжки из шотландских зернышек?

– И не думай. Держи голову ясной. – Длинное, узкое лицо Мервина с полузакрытыми глазами качнулось от плеча к плечу, повторяя отказ. Потом движение изменилось – вверх-вниз.

– Почему нет?

Чой с удовольствием рассмеялся. Он знал, конечно, как действует МегаМАО, но ему никогда не надоедало наблюдать за этим чудесным превращением.

– А теперь, – сказал он, смешивая воду и скотч для своего гостя, – поговорим о подходящей работе для тебя. Ты никогда не пробовал силы в области промышленного шпионажа?

Мервин моргнул.

– Отличное название. Шп...ионаж, – выговорил он. Н-наравится.

– И, о Боже, как здорово за это платят!

Хотя ему всегда нравилось изображать Этну за полсекунды до извержения, Итало знал, что всему есть свое время – и драматическим эффектам, и тихим рассуждениям. В данный момент подходило скорее второе.

Что Шан – злейший враг, каким-то образом стакнувшийся с калабрийцами, было теперь совершенно ясно. Малейшие сомнения на этот счет можно было отбросить, потому что Чарли Ричардса освободили сразу же после похищения Никки.

Чарли предстоит провести порядочно времени в больнице. Итало Риччи знал, что его вздорный племянник будет нуждаться не только в физиотерапии: такое грубое насилие отражается на душе еще в большей степени, чем на теле. В особенности если речь идет об Эль Профессоре. То, что он задержится на больничной койке, наверняка отразится и на его отношениях с Эйприл Гарнет. Если б не эта баба, Чарли б в жизни не хватило духу так напакостить Риччи.

Никто лучше Итало не понимал слабую сторону Чарли – вирус сверхзащищенности. Любой, а в особенности толковый и симпатичный парнишка вроде Чарли, должен почувствовать сопротивление этого мира – для закалки костей. Но Чарли освободили от этого. Как бизнесмен, он с самого начала располагал такими средствами, что любой другой мог бы об этом только мечтать. Любые препятствия на его пути Чио Итало устранял, даже не дожидаясь просьбы, – забастовки, рекламации на сырье, выходки конкурентов, короче, все, что было чумой для других. Чарли избаловали, изнежили. Настоящий бизнесмен – в душе убийца и всегда готов преодолеть тот последний дюйм, от которого шарахается Чарли. Когти и зубы всегда были ему ни к чему. И единственный человек, кроме Итало, который об этом догадывается, – проклятая индейская скво. Чем трудней ей будет добраться до Чарли, тем лучше. У Итало уже было достаточно неприятностей из-за нее. Если б он не успел в последний момент вцепиться в неувязку с «Ричтроном», Чарли благополучно упорхнул бы от него.

Итало затягивал передачу «Ричтрона», потому что это было для него последней возможностью проучить Чарли. Если б его нипоти Чарли был нормальным Риччи, происшествия с пикапом или взрыва газа было бы достаточно, чтобы наставить его на ум. Кто-то должен постоянно наставлять его на ум, несмотря на то, что эта баба вцепилась в его яйца. Но теперь – довольно. Basta е basta![86]

Нет лучше места, чтобы обеспечить себе кусок пожирнее, чем Вашингтон, департамент коммерции, столица всего на свете, включая уличную преступность. Эти проститутки в конгрессе – пора заставить из отрабатывать свое содержание.

Итало сунул в свой компьютер диск с материалами Эдгара Дж. Гувера. Занесение архива в память почти завершено, теперь, сверяясь с датами, он уничтожал компромат на тех, кто уже умер. Время злодейски подтачивало его богатства. Итало, Скупой Рыцарь, с наслаждением просматривал досье на мониторе, пропускал золотые сквозь скрюченные артритом пальцы, побрякивал монетами. Он всегда начинал лучше соображать после этого развлечения.