К. Сэнсом - Камни вместо сердец

– Пять дней, сэр Вильям.

Ричард скупо улыбнулся:

– Ах, мастер Шардлейк всегда был таким упорным… Он не привык считаться с тем, куда может привести его подобная привычка.

– Я действую исключительно в рамках закона, – ответил я ровным тоном.

– Как и подобает всякому добродетельному человеку, – заметил Рич.

– Насколько я понимаю, вы встречались с сэром Квинтином Приддисом? – спросил Вильям.

– Встречались, сэр, – не стал я отрицать.

– С Квинтином Приддисом, так? – В серых глазах сэра Ричарда зажегся огонек интереса.

– Он – хэмпширский феодарий, – пояснил Паулит.

– Я познакомился с сэром Квинтином, когда тридцать лет назад учился юридическому делу, – объяснил его спутник. – Он познакомил меня с рядом интересных моментов применения закона на практике. Ну, мир верхушки общества очень тесен! A теперь все важные персоны съезжаются в Портсмут. Так что вам не стоило бы так удивляться, увидев меня, мастер Шардлейк.

– Я знал о вашем приезде, сэр Ричард. На прошлой неделе вы проехали мимо нас по дороге, – ответил я.

– Я вас не заметил.

– Я путешествовал с целой ротой солдат.

– Солдат, говорите? Ну а я ведаю финансами и поставками для армии, как и во Франции в прошлом году. Слежу за тем, чтобы торговцы не надували короля. – Острый подбородок этого придворного, наслаждающегося демонстрацией собственной власти, укрылся в меховом воротнике. – Губернатор Паулит интересовался моим мнением по вопросам безопасности, – продолжил он. – Каждый вечер между пробравшимися в город солдатами и матросами завязываются драки. И если можно было бы повесить еще нескольких…

– У нас и так не хватает людей, – резко бросил Вильям. – Мы не можем вешать тех, что у нас есть. Я поговорю с офицерами. А теперь, сэр Ричард, нас ждет мэр…

– Минуту, сэр, – негромко проговорил Рич. – Мне нужно переговорить с моим другом Шардлейком. – Он махнул рукой в сторону нашей группы. – Вы, остальные, можете идти.

Мой клерк помедлил, и Ричард отрезал:

– И ты тоже иди, Джек Барак! Вечно что-то вынюхиваешь по привычке тех лет, когда ты служил потерявшему свою голову лорду Кромвелю.

Неохотно повернувшись, Барак присоединился ко всем остальным.

– Вот что, Мэтью Шардлейк. – Рич стоял рядом со мной, и я не только видел тяжелые золотые звенья его цепи и гладкие щеки, но и ощущал чесночный дух его дыхания. – Слушайте меня, внимательно и старательно. Пора вам завершать свое дело и возвращаться назад в Лондон. Король и королева находятся в Годалминге, они прибудут сюда в середине будущей недели. По моим сведениям, король не знает, что вы являетесь другом королевы Екатерины. И если он узнает об этом и увидит вас здесь, то будет снова недоволен вами. – Наклонившись вперед, он ткнул в мою грудь тонким пальцем. – Пора уезжать.

– Сэр Ричард, – проговорил я негромко, – какая вам разница в том, где я нахожусь и что делаю?

Рич наклонил голову и улыбнулся:

– Потому что вы неприятны мне. Мне не нравится вид вашей согбенной спины, ваш длинный нос и ваши крохотные мышиные глазки с их цензорским выражением. И поскольку я член Тайного совета его величества, то раз я говорю вам: «Проваливайте!», значит, ваше дело – проваливать.

Он отвернулся, шелестя длинными полами своего одеяния, и направился к Паулиту, наблюдавшему за ним из дверей. Я вернулся к своей компании, ощущая, что желудок мой свернулся в тугой клубок. Дирик с любопытством поглядел на меня:

– Это был сэр Ричард Рич?

– Он самый.

Мой оппонент расхохотался:

– Вижу, он не любит вас, брат!

– Не любит, – согласился я невозмутимо. – Еще бы ему меня любить.

Конюх подвел лошадей. Садиться в седло на людной улице было неудобно – одна из лошадей, попятившись, едва не сбила с ног водоноса, согнувшегося под тяжестью огромной конической корзины.

– Чего добивалась от тебя эта злобная мелкая задница? – шепнул Барак.

– Не сейчас. Скажу потом, когда будем вдвоем, – так же шепотом отозвался я.

Хоббей-старший посмотрел на Дэвида и Хью:

– Мы доедем до конца Устричной улицы. Оттуда мы сумеем увидеть большие корабли, стоящие на якоре у Спитхеда. А потом оставим мастера Шардлейка в обществе его друга и поедем домой.

– А нельзя ли нам съездить к Саутси? – спросил его сын. – Посмотреть на новый замок?

На лице его все еще лежала печаль. Я подумал, что он хочет отвлечься.

– Я еще не завершил все приготовления к охоте, – покачал головой Николас. – И я хочу, чтобы вы, мальчики, вернулись домой. Не говоря уже обо всем прочем, эти неопрятные толпы наверняка так и кишат вшами.

Я подумал было, что мальчики станут возражать, но Хью только пожал плечами. Дэвид помрачнел.

Мы проехали по Хай-стрит и миновали церковь – солидное норманнское сооружение с тяжеловесными башнями. Чуть поодаль я заметил стены здания, похожего на бывший монастырь: высокие узкие здания и круглая башня большой церкви выглядывали из-за стены.

– Это старый Божедом, – заметил старший Хоббей. – Монашеский госпиталь и приют для путешественников. Теперь он используется в качестве места собраний и склада для военного снаряжения. Здесь надо свернуть.

Мы остановились на просторной площади, к которой сходилось несколько улиц. Напротив нас стены заканчивались возле крупной квадратной башни. Бронзовые и железные орудия смотрели на море, солнце поблескивало на бронзовых стволах. На широкой платформе учили солдат. Хью и Дэвид смотрели на них, не скрывая восхищения. Мы свернули на мощеную улочку, выходившую на небольшой мелкий залив, почти окруженный невысоким серповидным участком земли.

– Эта маленькая бухта называется Камбер, – сказал мастер Николас. – Смерть господня, как же от нее сегодня разит!

– Болотная грязь, вот что это за место, – добавил Кертис.

– Если мы доедем до противоположного конца, то сможем увидеть корабли, они тут недалеко, – проговорил его опекун. – Так что поехали.

На поездку по Устричной улице ушло несколько минут. Городская стена продолжалась вдоль находившейся напротив нас восточной половины и заканчивалась в высокой округлой башне, усаженной тяжелыми орудиями. Устричная улица была полна лавок и таверн. Возле них стояли работники, пившие пиво. Мы аккуратно проехали мимо солдат и матросов, а также возчиков и работников и многочисленных торговцев, занятых оживленным спором. В дальнем конце улицы округлая полоска земли заканчивалась узким выходом в море. Напротив него, в конце Устричной улицы находилась широкая каменная пристань, окруженная складами. Подъехавшие снаружи телеги немедленно разгружали, а затем другие грузчики выносили эти припасы и складывали их на небольшие шлюпки.

Мы подъехали к пристани мимо группы хорошо одетых купцов, обсуждавших с каким-то чиновником цены на сухари. Внимание Хью привлек длинный, чуть изогнутый ящик, который осторожно несли к шлюпке двое работников.

– Длинные луки, – проговорил молодой человек с легкой завистью.

Мы остановились чуть позади причала, там, где под стенами города проходила дорожка. Отсюда через узкий вход в гавань нам открывался вид на берег Госпорта. Там находились еще несколько фортов, вооруженных мощной артиллерией.

Хью махнул рукой в сторону широкой панорамы:

– Смотрите, мастер Шардлейк, гавань со всех сторон защищена артиллерией, от Круглой башни до фортов Госпорта.

Однако внимание мое было привлечено зрелищем, еще более необычайным, чем то, которое мы видели в Портсмутской гавани, – выросшим над Солентом лесом высоких мачт. Там находилось, наверное, больше сорока кораблей, величиной от колоссальных до не очень больших, примерно в треть длины тех, которые мы видели в гавани. Верхняя часть бортов самых крупных судов была разрисована щитами и прочими эмблемами, а палубы их щетинились пушками. Один из кораблей сворачивал свои гигантские паруса, и несшийся над водой барабанный бой подгонял трудившихся на реях матросов.

На наших глазах к ним помчалось вдоль по Соленту необычное судно. Длиной почти в две сотни футов, оно располагало всего одной мачтой. Парус был убран, и в движение его приводили две дюжины огромных весел по каждому борту. На носу находилась большая пушка, a на корме был устроен навес, украшенный блестевшей на солнце золотой тканью. Там же стоял надсмотрщик, отбивавший ритм на барабане. Я видел головы гребцов, раскачивавшиеся взад и вперед.

– Иисусе, а это еще что такое?! – изумился Дирик, впервые заговорив притихшим голосом.

– Я слышал, что король построил огромную галею, – ответил Николас. – И называется она «Галея Искусная».

Я вспомнил, что, по словам Ликона, у французов таких галей насчитывалось две дюжины.

– Она прекрасна, – негромко промолвил Хью. Тем временем огромная галея изменила курс, направившись мимо стоявших на якорях кораблей к входу в гавань и оставляя за собой длинную ленту кипящей белой пены.