Этюд на холме - Хилл Сьюзен Susan Hil

– Значит, у вас нет предположений, куда она пошла?

У Полин было предположение, но она не хотела об этом упоминать. Неужели Айрис снова пошла к медиуму? Она была так разочарована, что Гарри не «явился». Неужто она решила попробовать еще раз? Что же, это было ей решать, это ее личное дело, она, очевидно, не хотела говорить об этом. Полин показалось неправильным упоминать об этом при двух незнакомцах без разрешения Айрис, даже несмотря на то, что это была полиция, тем более Полин не понимала, какое это может иметь значение. Но она все равно будет держать эту мысль в голове. Может быть, позже, если Айрис не вернется. Только она вернется, конечно же, вернется.

– Какой она вам казалась в последнее время? Она все еще была подавлена после смерти своего мужа?

Полин одарила молодого человека тяжелым взглядом. У него было лицо, которое могла любить только мать.

– Я не думаю, что это правильное слово, знаете ли, – сказала она жестко. – Сейчас слишком много рассуждают о том, как все подавлены. Она пережила утрату, ее муж, с которым она прожила сорок один год, скончался. Она не была подавлена, вы в этот момент не подавлены, вы скорбите, вам настолько тоскливо, насколько только может быть, но это нормально, разве нет? Если это не так, то что вы, получается, за человек? Но она не была так подавлена, чтобы принимать таблетки.

– Извините, дорогая. – У него, может быть, и было эдакое лицо, но улыбка побивала все. Полин поднялась.

– Я сделаю нам чаю?

– Думал, вы никогда не спросите. Могу я подать вам руку?

Фрея улыбнулась и осталась сидеть в гостиной. Нейтан мог своей улыбкой выманивать птиц с деревьев и чайники – с кухонь пожилых леди, и это безотказно помогало ему разузнать некоторые незначительные штучки, которые обычно «забывались».

Она осмотрелась в комнате Полин Мосс. К сожалению, оригинальный камин был демонтирован и заменен на отвратительный электрический обогреватель. Когда-то здесь были окна с деревянными рамами, а теперь стояли алюминиевые монструозные стеклопакеты.

Она услышала с кухни смех и звон фарфора.

Чайник чая сопровождался домашними булочками с маслом и имбирным пирогом, которые внес на огромном подносе во весь рот улыбающийся Нейтан. Фрея закатила глаза, но Нейтан заговорщицки ей подмигнул. Значит, он выудил что-то полезное, болтая с миссис Мосс. Фрея решила позволить ему вернуться к этому после, а пока чай был разлит, масло намазано на булочки, и Нейтан накинулся на них так, будто компенсировал отсутствие завтрака и решил не дожидаться обеда.

Фрея взяла булочку, и разговор зашел в основном о том, какие изменения произошли на этих уютных улицах и какой жизнь была еще тридцать лет назад, когда Полин Мосс и ее муж только переехали сюда вместе со своими двумя мальчишками, о добрососедстве и его упадке, работающих женщинах и одиночестве тех, кого оставили, кто ушел на пенсию и выпал из обоймы.

– Нам очень сильно повезло, Айрис и мне, – сказала Полин, – у нас были одинаковые дома, одна улица, одни и те же магазины, и мы друг у друга… это очень помогает, вы знаете, когда остаешься совсем один, если некоторые вещи не меняются. Ты на них рассчитываешь. Для меня это было так, и для Айрис. Я очень переживаю за тех, кто остался один и не знает, кто живет за соседней дверью, у кого все изменилось или кого переселили в какое-то новое место власти. Не то чтобы это происходило здесь, боже упаси, но в Бевхэме это коснулось многих, когда они проводили всю эту реновацию, это убило очень много стариков. – Она продолжала непринужденно болтать, отвлекаясь, только чтобы порадовать Нейтана еще чашкой чая, или булочкой, или кусочком пирога. Фрея ждала.

За окном висела кормушка, к которой слетались лазоревки, быстро и порывисто мельтешили, глядели своими яркими, внимательными глазками и снова упархивали. Сад был очень ухоженный, с небольшой горкой камней, по которой в пруд сбегал маленький водопад. «Спокойная жизнь, – вот о чем думала Фрея, – такой вышедший из моды образ жизни вело еще так много людей по всей стране, в обычных городах…» Домашняя еда, сад, соседи, покупки, поездки за город с ночевкой в гостинице, может быть иногда бинго, или в ином случае вечерний телевизор и книги из библиотеки. Полин Мосс и Айрис Чатер играли вместе в карты.

Средняя Англия, традиционные ценности. «Не подкачай тут, ни в коем случае не подкачай тут, – думала Фрея. – Это то, откуда мы пришли, это в самой нашей сердцевине, это то, что мы есть, и это абсолютно точно то, что мы, Нейтан и я, пришли оберегать и защищать».

Нейтан подобрал пару крошек со своей тарелки и обласкал лучами признательности Полин Мосс.

Фрея подождала еще несколько секунд. Ничего. Она посмотрела на Нейтана. Он не проронил ни слова.

– Миссис Мосс, вы нам очень помогли. А теперь, не подскажете, у вас есть ключи от дома миссис Чатер? Я бы хотела быстро там осмотреться.

– Я не думаю, что вам стоит рыться в ее вещах.

– Конечно. Но, может, там есть что-то, что вы не заметили или сочли неважным. Мы хотим найти миссис Чатер как можно быстрее.

Полин поднялась.

– Вы должны делать свою работу. Я вас впущу.

– Спасибо.

Фрея увидела, как лазоревка вылетает из кормушки, напуганная движением за окнами. Каково это, прожить всю жизнь на грани нервного срыва, не имея даже возможности спокойно насладиться пищей? Воспоминания об ужине с Саймоном были спасательной шлюпкой, на которой она скользила по тихим водам этого дня.

Они проследовали за Полин Мосс к дому 39 по Нельсон-стрит. Очередной пустой дом, принадлежащий женщине, которая пропала, очередной набор комнат, полных чужой жизни и личных вещей. Но здесь присутствовала та теплота и уют, которых так не хватало в стерильном маленьком доме Анджелы Рэндалл в Барн-клоуз. Комната Айрис Чатер была заставлена мебелью, украшениями, картинами, безделушками, часами, вышивками, каминными экранами, растениями в горшках, простыми лампами, дверными доводчиками, вязанием, пазлами, коврами, ковриками, салфетками для подносов, фотографиями, мисками, вазами, контейнерами для всего на свете, обложками для всего на свете. Все было на своих местах, и все же в этом был какой-то приятный сумбур.

Они осмотрелись. В прихожей Фрея проверила пальто и шарфы, в кладовке под лестницей нашла коробки из-под ботинок и туфель, пылесос и чемоданы. Кровать была аккуратно застелена и накрыта сатиновым покрывалом с вышивкой, на туалетном сиденье был пушистый сиреневый чехол. На кровати была разложена очень сдержанная одежда.

Айрис Чатер была домашним человеком. Она редко выходила. Она всегда рассчитывала вернуться. Все вокруг говорило об этом. Это было ясно для Фреи настолько же, насколько она была уверена в том, что эта пропавшая женщина каким-то образом связана с остальными. Ей было больше нечего искать в этом милом, набитом всякой всячиной, уютном маленьком домике.

– Спасибо, миссис Мосс. Мы здесь закончили. Если вы вспомните что-нибудь, что покажется вам относящимся к делу, пожалуйста, звоните. Вот номер участка – спросите любого из нас. Детектив Грэффхам. Констебль Коутс.

Они вышли на улицу, залитую солнцем. Полин Мосс закрыла дверь дома 39, проверив, крепко ли она заперта, и повернулась к ним с ключом в руке. Но говорила она именно с Нейтаном.

– Мне неприятно об этом спрашивать, но я не могу этого не сделать, я думала об этом всю ночь.

Нейтан взял ее за локоть.

– Что такое, моя дорогая?

– Тут пропавшую девушку искали на Холме…

– Ничто не указывает на то, что ваша соседка была где-то поблизости, так что не беспокойтесь, – голос Нейтана был очень мягким.

– Спасибо вам, – сказала она. Нейтан похлопал ее по руке.

Фрея выехала на дорогу.

– Это вы ошиблись с выбором профессии, констебль. Из вас бы получился отличный священник. С таким-то подходом к дамам.

– Очень полезно. Есть что-то, о чем Полин Мосс нам еще не сказала.

– Еще?

– О, она еще об этом упомянет. Я заскочу к ней попозже.

– Правильно рассчитай время; она испечет новый поднос булочек.