Сломанная стрела - Кэмерон Кертис

«Как мило с вашей стороны», — Пирс огляделся. «Зайди ко мне в кабинет на кофе. Может, потом сходим куда-нибудь прогуляемся».

«Звучит замечательно».

Штейн одета в свой фирменный чёрный наряд. Юбка длиной на дюйм выше колен. Пиджак. Белая блузка, практичные туфли на плоском каблуке. Я замечаю крошечное красное пятнышко на её блузке – там, где кровь просочилась сквозь бинты. Я…

Конечно, ей больно, но пуля прошла навылет. У неё останется пара интересных шрамов.

Мы поднимаемся на лифте на верхний этаж здания фонда «Минитмен». Проходим по светлому коридору мимо приёмной. Кабинет Пирса находится в самом конце. Стены обшиты сосновыми панелями, а дверные проёмы расположены равномерно. Имена жильцов выведены чёрными буквами по трафарету на матовых стёклах.

Некоторые окна подсвечены изнутри, и стекло искажает очертания движущихся внутри фигур.

Пирс толкает дверь и проводит нас в свой кабинет. Благотворитель, основавший фонд «Минитмен», не поскупился. В кабинете пахнет новизной. Просторная комната с обшитыми панелями стенами, удобными диванами и гостиным гарнитуром.

Огромные окна выходят на беговую дорожку цвета ржавчины и зеленые игровые поля.

Наша хозяйка поднимает руку и указывает на обстановку гостиной. Штейн сидит на диване, Пирс — на стуле поодаль от неё, а я — на таком же стуле напротив Пирса. Разговор Штейн с Пирсом выглядит более интимным. Сидя сбоку, я чувствую себя более отстранённо.

На журнальном столике стоит телефон с чёрным экраном. Пирс нажимает кнопку, и раздаётся женский голос: «Таля, принеси нам, пожалуйста, три кофе».

«Minuteman идет очень хорошо», — отмечает Штейн.

«К нашей работе существует значительный интерес. Конечно, есть и чисто исследовательская составляющая. Но нашу работу также используют для лоббирования».

«Как это работает?» — спрашивает Штейн.

«Мы не просто придумываем исследования, которые нужно провести, и статьи, которые нужно написать», — говорит Пирс. «О нет. Спонсоры, имеющие право аргументировать свою позицию, обращаются к нам за исследованиями. Мы проводим исследование, пишем статью. Наши работы используются для подкрепления аргументов клиента. Вся отрасль работает таким образом. Другая сторона тоже так делает. Те, кто хочет разобраться в проблеме…

могут читать исследования, рассматривающие вопросы со всех сторон. Они могут принимать объективные решения».

Я осматриваю офис. Впитываю его роскошь. На стенах висят фотографии. Фотографии Пирса с тремя президентами-республиканцами, двумя премьер-министрами Великобритании, канцлером Германии, президентом Франции. Пирса фотографировали с высокопоставленными военными и политическими деятелями по всему миру. Он много путешествует.

«Вы смогли передать привет Биллу Бауэру?»

— спрашивает Пирс.

«Боюсь, что нет», — говорит Штейн. «Его убили в тот день, когда нас вызвали в Ливермор».

Штейн внимательно смотрит на Пирса, оценивает его реакцию. Он выглядит искренне удивлённым. «Боже мой. Как он умер?»

«Кто-то убил его за работу, которую он выполнял в лаборатории».

«Что же это может быть, ради всего святого?»

«Мы надеялись, что вы нам расскажете», — говорит Штейн. «Вы сказали, что Бауэр работал с «Минитменом»».

«Да, его специальностью было распространение ядерного оружия. Он писал аналитические доклады по этому вопросу. Он изучал технологические возможности стран. Рассматривал эти возможности в геополитическом контексте».

«Он работал над Японией?»

«Попутно. Большая часть его работы была посвящена Северной Корее и Китаю. Северной Корее — из-за её ракетных разработок, интенсивных испытаний и исследований по миниатюризации боеголовок. Последнее также было специальностью Ливермора. Он также работал над количественной оценкой ядерного потенциала Китая. Все эти вопросы представляют значительный интерес для Японии. Но как он умер?»

«Его убили», — говорит Штейн. «Убийца украл устройство, которое он построил в лаборатории. И все его записи».

Я наблюдаю за Пирсом, чтобы обнаружить явные признаки обмана. Он выглядит искренне взволнованным, но, возможно, он мастерски владеет искусством лжеца.

«Не понимаю, — говорит Пирс. — Какой прибор? Какие записи? Большая часть его работы носила академический характер».

Он построил инициатор для ядерной бомбы «Толстяк». Он также построил действующую модель бомбы. Подлинная во всех отношениях, за исключением плутониевого ядра и инициатора.

Эту работу финансировал Minuteman».

Штейн пристально посмотрел на Пирса. Впервые он, кажется, растерялся. Он ищет ответы. «Конечно, мы это сделали. Как я уже сказал, это было чисто академическое задание. Для него этот проект был, по сути, хобби. Его интересовала конструкция бомбы «Толстяк». Каковы её исторические недостатки. Насколько легко или сложно было её изготовить».

«Разная скорость разрушения деталей», — говорю я. «Полоний в инициаторе, например, быстро разлагается. Если его регулярно не менять, мы можем столкнуться с тем, что запускаем неисправные устройства».

«Да, — говорит Пирс. — Но «Толстяк» был гравитационной бомбой, совершенно устаревшей. Позже мы построили гораздо меньшие по размеру гравитационные бомбы. «Минитмен» финансировал работу Бауэра в академических целях. Более того, он написал для нас несколько статей бесплатно. Всё сложилось удачно для всех».

«Только Бауэр мёртв», — говорю я, — «и его дочь почти умерла. Она всё ещё в больнице».

«Брид, я вообще не понимаю, какое отношение всё это имеет к „Минитмену“. Поэтому мы профинансировали часть исследований Билла.

Это не преступление. Пирс выпрямляется на стуле и поворачивается к Штейну. «Аня, я возмущен этим допросом».

«Это не допрос, Алан», — говорит Штейн мягким, примирительным тоном. «Мы здесь не в официальном качестве. Нам любопытно. Потому что Билл Бауэр занимался очень интересной работой. Откуда финансировалась работа Бауэра? Ливермор отказался её финансировать, поэтому Ливермору она не показалась интересной. „Толстяк“ устарел. Работа была дорогой, и всё её финансировал „Минитмен“».

Пирс ёрзает на стуле. Он молчит.

«Есть ли кто-нибудь важный человек, с которым вы еще не встречались?» — спрашиваю я.

«Что ты имеешь в виду?» Пирс мотнул головой. Он был так сосредоточен на Штейне, что забыл обо мне.

«Три президента США, два премьер-министра Великобритании, французы, немцы, японцы. Нет ни одной важной военной или политической фигуры, с которой вы не встречались».

Я указываю на фотографию Пирса с премьер-министром Японии и несколькими другими людьми. Слева от премьер-министра – худощавая, крепкая фигура. У него худощавые, мужественные черты лица японца.

«Вы встречались с премьер-министром Японии. Вон там генерал-майор Конго Исаму. Вы друзья?»

Лицо Пирса блестит от пота. «Генерал заказал ряд исследований «Минитменов».

«Он заказал несколько исследований Бауэра, не так ли?» Я ёрзаю на стуле, чтобы уменьшить давление на сломанные рёбра. «Документы о ракетном потенциале Северной Кореи».

Оценка мощности китайских боеголовок. Количество построенных ими шахт, умноженное на количество разделяющихся боеголовок.

Количество боеголовок в шахте. Российская милитаризация Курильских островов».

Пирс сглатывает: «Да».

«И», — говорит Штейн, — «часть сопротивления… бомба