Нил Стивенсон - Зодиак

34

Барт вернулся на вечеринку поискать Эми, а мы с Буном двинули прямо через остров к «Зодиаку». На ходу мы прикидывали, как бы украсть «Искатель», но нам ничего не шло в голову. Единственный реальный шанс подняться на борт – как можно скорее, пока корабль в открытых водах. Как только он где-нибудь причалит, на нем выставят охрану с автоматами, а уж эти ребята будут рады любому предлогу открыть огонь. Но у нас не было плана, и придумали мы лишь одно: Бун поднимется прямо сейчас, а я останусь, чтобы сообразить что-нибудь попозже. Бун преисполнился энтузиазма, он знал, я что-нибудь, да найду. Легко ему говорить. Мы дадим ему с собой рацию, так у него будет шансов пятьдесят на пятьдесят с нами связаться.

Со дна «Зодиака» мы достали мои промышленные магниты. Я обмотал их несколькими слоями изоленты, чтобы они не гремели и не прилипали намертво к железному борту. Потом я смастерил веревочные стремена. Основательно намазавшись «жидкой кожей», Бун натянул сухой скафандр. Скафандр был черным (самый подходящий цвет для мелкого терроризма в предрассветные часы) и защищал все, кроме лица.

Я несколько раз включал рацию, пытаясь связаться с Современной девушкой, но не получал ответа. Коротковолновая рация – не телефон: тут нет выделенной линии, есть лишь густая похлебка статики, в которой пытаешься что-то выловить. Я очень старался, но услышал лишь отзвук голоса Дебби – как аромат духов в ураган.

Минут через двадцать неспешно пришел Барт – один. Причалив к берегу, мы его подобрали.

– Где Эми? – спросил я.

– Там осталась. Мы поссорились.

Особо несчастным он не выглядел.

– Извини, я не собирался портить тебе жизнь.

– Она зла, потому что я бросил ее на типа по имени Квинси, когда пошел пострелять в ваших придурков. Но с Квинси-то я оставил ее потому, чтобы ее наверняка кто-нибудь защитил.

– Кто такой Квинси?

– Тот, у кого я стырил револьвер.

– Так где сейчас Эми?

– С Квинси.

Бун промолчал, только протянул Барту «Гиннесс». Темное пиво для темных мыслей.

Отчалив, мы двигались медленно, поскольку не знали, что делаем. Я снова включил рацию, и внезапно сквозь статику прорвался голос Дебби. Иногда радио работает, иногда нет.

– Говорит Современная девушка. Кажется, мы сможем повесить на Большого Пиджака мочеиспускание в общественном месте.

«Большой Пиджак» – это скорее всего Логлин. Дебби не знает его в лицо, но в сообщении, которое я прослушал с автоответчика перед самым взрывом в доме, описывала типа, который угнал «омни».

– Он делает это возле «Восхитительного», – продолжала она. – Сейчас движется на запад.

«Мочеиспускание в общественном месте» означало, что Логлин сливает что-то в водостоки. В точности как мы и думали: гавань мертва, теперь он убивает и канализацию тоже. «Восхитительный» – это, наверное, «Восхитительный китайский ресторан» в западном Брайтоне. Значит, Логлин движется по шоссе 9 к озеру Кочитуейт, к «Техдейлу». Все канализационные трубы между Нейтиком и гаванью станут сегодня антисептическими.

– Доказать сможешь, Современная девушка?

– Ага. Теряю связь, Гнилое мясо…

Тут все заглушил дальнобойщик, несущийся по скоростной магистрали Фицджеральда, бороздящий частоты в поисках минета.

Бун завернул в водонепроницаемый пакет рацию, пару биг-маков и надувную подушку. Магниты он повесил себе на пояс. Подушка уравновешивала магниты: позволяла держаться на плаву и сосредоточиться на том, чтобы добраться до места.

С тремя человеками и уймой снаряжения на борту «Зодиак» был нагружен под завязку, но мотор в пятьдесят лошадиных сил отлично справлялся. Двигаясь в кромешной темноте на открытом катере, я внезапно вспомнил, как ехал на велосипеде через Брайтон, поэтому снова впал в паранойю. Вместо того чтобы взять курс прямо на «Искатель», я повел «Зодиак» вокруг южной оконечности острова, сделал крюк в добрую милю на восток, прошел полпути до большого маяка у входа в гавань и к кораблю подошел с кормы.

Бун буркнул что-то невнятное, упал с «Зодиака» и исчез. «Искатель» проплыл мимо на нескольких узлах, а мы держали курс прямо. Теперь нам уже нечего было скрывать, поэтому мы подплыли почти к самому борту, рассматривая корабль, точно пара фэнов «Пойзен» из Чикопи, которые никогда сухогруза не видели.

На борту было тихо. В окнах на мостике поблескивал голубой свет: там смотрели телевизор – вероятно, повторы на замедленной скорости того, как Бун сбивает с ног большого босса. Скорее всего команде даже в голову бы не пришло, что этот самый человек сейчас забирается им на корму. Мы услышали, как у нас над головой, стоя у перил, разговаривают двое.

– Эй! Эй, на судне! – крикнул Барт. – Как делишки?

Я ушам своим не поверил.

– Господи, Барт! – зашипел я. – Зачем нам разговаривать с этими придурками?

– Бун велел как-то их отвлечь. Разве ты не слышал?

Сложив руки рупором, Барт заорал:

– Эй, на борту! Есть кто живой?

Поспешно спрятав лицо в ладонях, я сделал несколько глубоких вдохов. Спокойно, возможно, меня заметят. Но ведь я уже не подхожу под описание прежнего С. Т.! Никакой бороды, да и волосы другого цвета.

Матросы бормотали еще несколько секунд, заканчивая разговор, потом один перегнулся посмотреть, кто кричит. Это был молодой парень, не чиновник корпорации и не офицер, а обычный матрос, вышедший покурить у поручней. Учитывая, какой груз они везут, матросам скорее всего не позволяли курить в трюме.

– Эй! Быстро ваша посудина плавает? – крикнул Барт.

– Э-э… узлов двадцать в хороший день, – отозвался матрос с классическим джерсийским акцентом.

– Что такое узел?

– Это около мили.

– Значит, вы сколько, двадцать миль за день проплываете? Не слишком честно, приятель.

По части завязывания знакомств мой сосед мне двадцать очков форы даст, поэтому я просто расслабился в роли зрителя. Формально он мне уже не сосед, ведь наш дом взорвал его же владелец. Наверное, теперь мы просто друзья. Жутковато.

– Нет, нет, двадцать миль в час, – объяснил матрос. – На самом деле чуть больше. У вас, ребята, вечеринка?

Барт уже собрался крикнуть «Ну да!» – стандартный его ответ на подобный вопрос. Но что, если матрос попросится с нами, а мне придется часами ждать, когда выдуют все спиртное на этой чертовой свалке? Поэтому я вмешался:

– Не-а, явились копы и начали всех разгонять, сам понимаешь.

– Вот незадача. Приличные бары в городе знаете?

– Ну да, – сказал Барт.

– Ирландец? – спросил я.

– Европеец.

– Не похоже.

– Слушай, у нас тут «Гиннесс» есть. Можно подняться осмотреть вашу посудину?

– Корабль, – автоматически поправил матрос. Затем возникла пауза, пока он бдительно размышлял. – Думаю, шкипер будет не против, – наконец решил он. – Когда мы в порту, служба безопасности гайки закручивает. Из-за террористов. Но здесь же не порт.

Если бы на Спектэкл-айленде Барт предложил подняться на борт таким манером, я бы рассмеялся ему в лицо. Но такова магия Барта. Матрос спустил нам веревочный трап, и, вскарабкавшись наверх, мы перевалили через планшир.

– Знаешь, на свой извращенный лад ты даже более сумасшедший, чем я, – сказал я Барту, пока мы поднимались. Он только пожал плечами, и вид у него стал слегка недоуменный.

Матроса звали Том. Мы дали ему бутылку «Гиннесса» и быстренько совершили тур по палубе, разглядывая такие чудеса, как якорные цепи, спасательные шлюпки и люки, ведущие в токсичный трюм. Весь корабль провонял органическими растворителями.

– От долбаной воды сегодня несет, – заметил Барт. Я пнул его в левый голеностоп.

– Еще как! – наплевательски хмыкнул Том.

Когда мы осмотрели кормовую часть и изучили рычаги управления большой лебедкой, Том с Бартом отправились на нос, а я не смог удержаться и перегнулся через кормовой поручень, пытаясь плевком попасть в Буна. Он оказался там, где и ожидалось, хотя я и не разглядел бы его, если бы не всматривался. Он был совершенно черным и, когда видел кого-то у перил, замирал и вжимался в корпус. Я промазал на ярд.

Достав фонарик, я посветил себе в лицо. Потом посветил на Буна. Еще никогда я не видел у него на лице такого изумления, даже челюсть отвисла – удовлетворительное зрелище. Потом я просто повернулся и ушел. Он и сам неплохо справлялся: уже поднялся до половины пути.

Том показал нам капитанский мостик и кают-компанию, где остальная команда смотрела «Колесо фортуны» и пила пиво «Роллинг рок». Ребята ненадолго оторвались ради короткого «привет» и снова вперились в экран. Мы сидели в обычной тесной, но уютной каюте, где стальные переборки были оклеены панелями под дерево, вдоль полок тянулись провода полувстроенного магнитофона и по стенам висели фотографии грудастых девиц. В углу фоновым шумом ревела и булькала коротковолновая рация.