Майкл Коннелли - По сценарию мафии

Босх подался вперед и промолвил:

– Иди домой, лейтенант. Тебя здесь не было. Дай нам ночь. Возвращайся в девять. Если хочешь, прихвати с собой окружного прокурора. Пусть это будет человек, который пойдет с тобой до самого конца. Если не знаешь такого, могу пригласить я. Дай нам времени до девяти. Восемь часов. А потом либо мы тебе представим полный пакет доказательств, либо ты поступишь как положено.

Биллетс посмотрела на своих подчиненных и тяжело вздохнула.

– Удачи!

У двери в комнату для допросов номер три Босх задержался и собрался с мыслями. Он понимал: все зависит от того, что произойдет сейчас там. Требовалось расколоть Пауэрса, но он сознавал, насколько это сложно. Пауэрс – коп и знает все уловки. Значит, надо обнаружить в нем слабину и давить, пока он не сломается. Предстоит жестокая схватка. Босх перевел дыхание и открыл дверь.

Он сел напротив полицейского и положил перед ним два бланка.

– Ну вот, Пауэрс, пришел объяснить тебе, что к чему.

– Можешь не стараться. Я буду разговаривать только с адвокатом.

– Успокойся, не кипятись и давай все обсудим.

– Что значит не кипятись? Вы меня арестовываете, хватаете, как последнего воришку, и держите полтора часа взаперти, пока сами ворочаете мозгами, как разгрести собственное дерьмо. А теперь ты предлагаешь мне успокоиться? Босх, ты с какой планеты свалился? Я не собираюсь успокаиваться. А сейчас либо отпускай, либо давай сюда телефон!

– В этом-то и проблема. Нужно решать: отпускать тебя или регистрировать привод. Поэтому я и пришел. Помоги нам, Пауэрс.

Полицейский, похоже, не клюнул. Он опустил голову и смотрел в середину стола, но зрачки не переставая бегали, словно Пауэрс ждал подвоха.

– Дела такие, – продолжил Босх. – Если я зарегистрирую привод, мы вызовем адвоката, а дальше сам знаешь, что последует. Ни один адвокат не позволит клиенту общаться с копами. Придется идти в суд. Что это значит? Тебя отстранят от службы, лишат зарплаты. Мы не согласимся на залог, и ты просидишь в каталажке девять-десять месяцев. Потом вопрос, может, решат в твою пользу. А может, и нет. Твое изображение станет появляться на первых страницах газет. Его увидят мать, отец, соседи… Сам знаешь, как это случается.

Босх достал сигарету, зажал между губ, но не закурил и не протянул Пауэрсу. Он не забыл, как предлагал ему сигарету на месте преступления, а тот отказался.

– Но есть другой вариант, – произнес Босх. – Попытаемся уладить дело между собой. Перед тобой два бланка. Приятно иметь дело с полицейским – не надо рассказывать, что к чему. Первый – разъяснение прав. Ты знаешь, что это. Подписываешь и совершаешь выбор: разговаривать со мной или вызывать адвоката, после того как мы зарегистрируем твой привод. Второй – прокурорский отказ от претензий.

Пауэрс молча таращился на листы. Босх достал из кармана авторучку и положил на стол.

– Я сниму наручники, когда ты будешь готов подписать. Плохо, когда приходится иметь дело с полицейскими, – нельзя задурить им голову. Тебе известны правила игры: подпишешь отказ, станешь разговаривать со мной – либо выкарабкаешься, либо утонешь. Хочешь, я дам тебе время подумать?

– Не надо, – буркнул Пауэрс. – Снимай наручник.

– Какой? Левый или правый?

– Правый.

Между стеной и спиной Пауэрса едва хватило места, чтобы протиснуться. Возникла опасная ситуация. Но Пауэрс служил полицейским и должен был понимать, что в тот момент, когда он решится на насилие, исчезнут надежды выбраться из этой комнаты и возвратиться к нормальной жизни. Он, конечно, догадывался, что из четвертой комнаты наблюдают через зеркало и готовы прийти Босху на помощь. Гарри открыл правый наручник и пристегнул его к металлической перекладине стула.

Пауэрс расписался в обоих бланках. Босх старался сдержаться, чтобы не выдать своего ликования. Полицейский совершил ошибку. Гарри отобрал у него авторучку и положил в карман.

– Руку за спину.

– Слушай, Босх, если хочешь, чтобы мы беседовали, обращайся со мной как с человеком.

– Руку за спину!

Пауэрс разочарованно вздохнул и повиновался. Босх застегнул наручники на его запястьях за перекладиной стула и вернулся на место. Кашлянул, в последний раз прокручивая в голове детали. Он прекрасно представлял свою задачу. Требовалось подвести полицейского к мысли, что у него есть шанс выкарабкаться. В таком случае он начнет говорить. А если начнет говорить, Босх надеялся, что сумеет выиграть сражение.

– Пауэрс, сейчас я изложу тебе суть дела. Убедишь меня, что мы не правы, выйдешь отсюда еще до рассвета.

– Именно этого я и хочу.

– Нам известно, что ты был знаком с Вероникой Алисо до того, как убили ее мужа. Мы знаем, ты следил за ним во время двух его последних поездок в Лас-Вегас.

Пауэрс не сводил взгляда со стола, но Босх читал по его глазам, как по графикам детектора лжи. И заметил, что зрачки дрогнули, когда он упомянул Лас-Вегас.

– Мы располагаем сведениями о регистрации в «Мираже». Опрометчиво, Пауэрс. Мы можем связать тебя с Тони Алисо.

– Я любил ездить в Лас-Вегас, ну и что? Тони Алисо тоже там бывал? Совпадение! Насколько я слышал, он часто туда катался. Что еще?

– Отпечатки твоих пальцев в машине. Тебе понадобилось перезарядить баллончик с перечным спреем, но ты не подавал рапорт о применении силы и не объяснил, в какой ситуации использовал его.

– Разрядился случайно. Я не подавал рапорт о применении силы, поскольку не было никакого применения силы. Отпечатки, наверное, есть, но ты что, придурок, забыл, я залезал в машину убитого? Ведь это же я обнаружил труп! У нас не разговор, смех один. Пожалуй, мне лучше пригласить адвоката. Никакой прокурор не примет вашей чуши.

Босх не обратил внимания на его заносчивость и произнес:

– И последнее, но не менее существенное, – твое путешествие вниз по склону. Твои объяснения – полная ерунда. Ты спустился туда, потому что искал чехол и знал, что он там. Вы с вдовой полагали, что в нем лежит то, что вам нужно: свыше полумиллиона долларов. У меня вопрос: как ты узнал о его существовании – она тебе позвонила или ты находился в ее доме, когда мы туда пришли?

Босх заметил, как снова дрогнули зрачки полицейского.

– Требую адвоката.

– Значит, ты был мальчиком на побегушках. Вдова велела тебе доставить мешок, а сама поджидала дома.

Пауэрс притворно рассмеялся.

– Мальчик на побегушках… Слабовато, Босх. Я едва знаю эту женщину. Давай, еще одна попытка. Но, хоть ты и душка, вот что я хочу тебе сказать. – Он перегнулся через стол и понизил голос: – Если мы встретимся на улице, лицом к лицу, один на один, я тебя пристукну, как муху.

Пауэрс распрямился и в подтверждение своих слов кивнул. Босх улыбнулся:

– Я сомневался, но теперь уверен: ты тот, кого мы ищем. Мы никогда не встретимся с тобой на улице. Никогда. Лучше ответь, чья это идея? Она тебе предложила или ты ей?

Пауэрс мрачно взглянул на него и покачал головой.

– Попытаюсь угадать, – усмехнулся Босх. – Ты оказался в их большом доме, увидел, сколько там всего, как много денег. Наверное, слышал о Тони и о его «роллс-ройсе». Оттуда все и покатилось. Готов поспорить, идея твоя. Но Вероника сообразила, что рано или поздно ты предложишь. Хитрая женщина, она знала, что так будет, и терпеливо ждала. У нас на нее ничего нет. Абсолютно. Она недурно тебя использовала – сама останется чистенькой, а ты, – Босх ткнул пальцем Пауэрсу в грудь, – станешь мотать срок. Ты этого хочешь?

Пауэрс откинулся на спинку стула, на его лице появилось удивленное выражение.

– Мальчик на побегушках не я, а ты. Тебе нечего мне предъявить. И нет оснований связать меня с Алисо. Я обнаружил труп, открывал машину. Если там есть отпечатки моих пальцев, значит, я тогда их оставил. Все другое – полная чушь, которую ты пытаешься приплести. Попробуй сунься с ней к прокурору, он поднимет тебя на смех на всю Темпл-стрит. Давай-ка, мальчик на побегушках, сгоняй за телефоном, и побыстрее!

– Обойдешься, – ответил Босх. – Пока рановато.

Босх сидел за столом, уронив голову на сложенные руки. Рядом стоял пустой кофейный стаканчик, сигарета в пепельнице сгорела до фильтра. Время двигалось к шести, и в высоком окне начинал зарождаться рассвет. Босх боролся с Пауэрсом четыре часа и ничего не добился. Даже бреши не пробил в его холодной самоуверенности. Первый раунд выиграл великан-патрульный.

Но Босх не заснул – просто отдыхал и ждал. Все его мысли сосредоточились на Пауэрсе. Сомнения исчезли – он был уверен, что убийца сидит в наручниках в комнате для допросов. То немногое, что Босх узнал, свидетельствовало против Пауэрса. Так ему подсказывали опыт и интуиция. Невиновный в такой ситуации напугался бы, а не хорохорился. Не задирался. Оставалось одно – победить его заносчивую самоуверенность и расколоть. Гарри устал, но надеялся справиться с задачей. Единственно, что его беспокоило, – время. Оно работало против него.