Джон Трейс - Заговор по-венециански

Том Шэман начинает жалеть, что так рано поднялся с постели. И вообще, зря он приехал в Венецию.

Глава 8

Майор Вито Карвальо смотрит, как его люди уводят Тома.

Еще одно убийство — совсем не то, чего хотел для себя пятидесятилетний офицер. Он-то перевелся в Венецию, как раз чтобы подобных дел избежать. Прибыл сюда, желая расслабиться, а не зарываться по уши в работу и раскрывать «глухари».

— Что у нас есть? — спрашивает майор двух молодых лейтенантов у кромки воды.

Валентина Морасси и Антонио Паваротти — двоюродные брат и сестра, причем того типа, что происходят из большой семьи и видятся с момента, когда возраст позволяет мальчишкам и девчонкам дружить, не обзывая друг друга вонючками или свиньями.

Вито хлопает в ладоши, чтобы привлечь их внимание.

— А ну, родственники, хватит сплетничать! Быстро доложите обстановку, иначе мой день прожит зря.

Подчиненные отодвигаются, и майор видит тело жертвы — оно уложено на черную полиэтиленовую пленку. Из каждой раны обезображенной массы плоти сочится канальная вода, во всех отверстиях копошатся рачки.

Антонио зачитывает из блокнота:

— Жертва: пол женский, возраст от пятнадцати до двадцати лет. Причина смерти — множественные ножевые ранения… Их столько, что и считать смысла нет.

Антонио лет под тридцать, роста он небольшого, строен и небрит. Целиком и в общем на полицейского не похож — на что, сильно стараясь, и рассчитывает сам лейтенант. Он частенько работает «под прикрытием». Не успел вернуться с очередного задания, и вот новое дело.

Посмотрев на тело жертвы, Вито ободряюще кладет руку на плечо девушки-лейтенанта.

— Все хорошо, Валентина?

— Si. Grazie, майор. — Двадцатишестилетняя девушка-лейтенант прикрывает рот платочком, молясь про себя, чтобы не вырвало. — Scusi. Просто… — Она смотрит в полусъеденные рачками и рыбами глаза убитой. — Просто я прежде ничего такого не видела.

Вито прекрасно ее понимает. До сих пор помнит своего первого утопленника: живот тогда крутило со страшной силой, а сердце и разум переполняли смешанные чувства.

— Такого еще никто из нас не видел, — говорит майор. — Возвращайся в участок, Валентина, запиши все. И постарайся выяснить, кто эта девушка.

Похлопав ее в знак утешения по руке, Вито отходит в сторону. Валентина сгорает от стыда: все-таки она еще недостаточно опытный страж порядка, чтобы забыть потрясение от увиденного и хладнокровно выполнять свою работу.

— Grazie, — благодарит Валентина старшего и покидает огороженную зону. Покидает с достоинством: упругим шагом, высоко подняв голову и расправив плечи. Но это так, на случай, если начальник смотрит ей вслед. А он смотрит.

— У Валентины сестренка примерно тех же лет, — оправдывает кузину Антонио. — Для нее это дело вроде как личное.

Натянув резиновые перчатки, Вито склоняется над трупом.

— Оно и есть личное, Антонио. Ничто не кажется столь же личным, сколь убийство.

— Si.

Вито осматривает раны, десятки десятков ран.

— Cazzo![5] — восклицает он. — Господи, да что с ней такое сотворили?!

— Эксперт уже в пути. Я успел насчитать три сотни ран. Потом приехали вы, и я бросил это занятие. — Неспокойным голосом Антонио добавляет: — Признаться, я забыл, где остановился… Забыл, откуда продолжать.

Вито улыбается.

— Не волнуйся. В деле укажем просто «многочисленные ножевые ранения».

Антонио говорит еще что-то, но майор его не слышит. Девушка — до того, как над ней поработал некий псих, — была симпатичная. Вот если б у самого майора с женой родилась такая же дочка… Не дал Бог счастья.

— Выжди пять минут, позвони Валентине и передай, чтобы в отделении брались за основную работу: пусть проверяют все рейсы из Венеции, билеты на которые покупались незадолго до вылета. Отправьте наряды на железнодорожные и автобусные вокзалы. Внимание обращать на мужчин, путешествующих в одиночку. На любого, кто нервничает или торопится. Обзвоните отели и расспросите портье на предмет ранних выписок из номеров.

Антонио все записывает в блокнот.

— Мы уже отправили поисковые группы. Они ищут окровавленную одежду и нож. — Антонио кивает в сторону канала. — С водой что прикажете делать?

Вито поднимается на ноги.

— Вызывай ныряльщиков, пусть обследуют все до мелочи. Я уже сказал: дело личное.

Глава 9

Когда Валентина Морасси возвращается в штаб-квартиру, в холодной приемной уже сидит отец убитой.

Оказывается, жертву звали Моника Видич. Ей было всего пятнадцать. Она хорватка, приехала в Венецию с отцом. Он ей устроил что-то вроде примирительного турне: отец, сорокадвухлетний Горан, решил после жуткого развода с женой, что совместная поездка за границу поможет дочери свыкнуться с потрясением.

Они вместе сходили на площадь Сан-Марко, а после, за ужином, вдруг рассорились из-за того, где Монике лучше провести каникулы. И Моника убежала. Горан думал, дочь вернется в отель, но когда она не объявилась даже к полуночи, он вместе с консьержем обошел все бары, клубы и заглянул на железнодорожную станцию. В протоколе на столе у Валентины говорится: Горан заявил о пропаже дочери в полицию, однако тело нашли прежде, чем заявление успели рассмотреть на утренней планерке.

Валентина отряжает двух офицеров — мужчину и женщину, — чтобы те сопроводили Горана в морг на опознание. Хотя с первого взгляда на прижизненный снимок ясно: выловленный в канале труп и девочка, которая, улыбаясь и подняв большие пальцы рук, катается на каруселях, — одно и то же лицо. Закончив с опознанием, офицеры проводят Горана обратно в номер отеля и подождут, пока он отзвонится бывшей супруге. Потом, если нужно, вызовут ему психолога и помогут разобраться с бюрократической волокитой, неизбежно возникающей, когда родственник гибнет за рубежом.

Прочие записи сообщают, что бывшего торговца рыбой, нашедшего труп, уже допросили. По пути в комнату для допросов, где ждет второй свидетель, Валентина читает показания Луиджи Грациузо: старик сообщил, что как раз выгуливал пса, когда наткнулся на труп. Тело девушки висело на веревке, переброшенной через перила на берегу канала. Сначала Луиджи решил, будто девушка соскользнула в воду и не может выбраться, застряв наполовину в воде. Но лишь накричавшись до боли в груди и сделав несколько неудачных попыток вытащить ее на берег, старик понял: девушка мертва.

В тот момент подоспел молодой американец — он остался рядом с мертвой девушкой, пока сам Луиджи бегал к ближайшему дому, чтобы вызвать карабинеров.

У двери в комнату для допросов Валентина останавливается и сквозь зарешеченное окошко смотрит на свидетеля-американца. Том Шэман, турист без определенного места жительства. Гм, любопытно. Валентина решает к нему присмотреться. Обычный свидетель, обнаруживший труп, выглядит не так спокойно, как синьор Шэман. Налицо всегда стресс, нервы, депрессия. Голову свидетель, погрузившись в тяжкие мысли, всегда держит низко опущенной.

Этот тип не такой. Он спокоен, тих, даже скучает.

Валентина входит, и свидетель оборачивается в ее сторону. У него блестящие карие глаза, а взгляд не лишен естественной теплоты. Свидетель встает; рост у него высокий. Парень явно из породы людей, готовых при первой же встрече стиснуть вам руку до хруста костей.

— Buongiorno, я лейтенант Валентина Морасси. — Она заглядывает в записи. — Вы Том. Том Шэман.

— Так точно.

— Простите, что заставили вас ждать. Прошу, садитесь. Итальянским владеете?

Он улыбается. Улыбка выходит приятная, легкая. Возможно, это отработанный прием.

— Не достаточно хорошо, чтобы говорить по делу.

— Понятно. Тогда простите мне мой слабый английский.

Том не видит со стороны лейтенанта никакой вины. По-английски она говорит вполне бегло и на вид очень умна. Похоже, котелок у нее, как говаривала матушка Тома, варит прилично.

— Вы на английском говорите как на родном. Учили в школе или за границей стажировались?

Валентина подчеркнуто пропускает вопрос мимо ушей.

— Расскажите, что случилось этим утром? При каких обстоятельствах вы обнаружили труп?

Значит, сразу к делу? Понятно.

— Я просто гулял и вдруг услышал мужской крик. Пересек несколько мостов и наткнулся на старика. Он тащил из воды ту самую девушку. Рядом лаяла собака — его, старика, наверное.

— Терьер. Старик и правда его хозяин.

Интересно, где сейчас пес? Убежал, наверное, домой.

— Старик тащил девушку из воды. Изо всех сил старался. Думал, наверное, бедняжка еще жива.

— А вы?

— Как увидел — сразу понял, что мертва.

— Что потом?

— Вытащил труп на берег, а старик убежал звонить в полицию. Я посидел с ним, пока не приехали ваши, и меня отвели сюда. — Том смотрит на часы. — Это было три часа назад, за которые мне предложили всего одну чашку неважного кофе.