Синдром разбитых коленок (СИ) - Шторм Наташа

Грохот и ругань на лестнице известили об отъезде Барби. Елена так громко стучала каблуками и причитала, что гудящая голова разболелась ещё сильнее.

─ Можешь больше не звонить, чёртов ублюдок. Я тебе не девочка по вызову. Будь ты проклят.

Входная дверь хлопнула так, что кусок декоративной штукатурки свалился на пол и разлетелся на сотню кремовых кусочков. Да, судя по всему, Тулинов пользовался успехом у женщин. Будь иначе, вряд ли он стал разбрасываться такими экземплярами. Значит там, на улице, уже выстроилась очередь из моделей и актрисок, готовых занять вакантное место.

Через мгновение в холл спустился хозяин. Он держал в руке бутылку коньяка и два хрустальных стакана.

─ Садись. ─ Игнат кивнул на кресло. ─ Разговор есть.

Я послушно переместила тело в громоздкий антиквариат и получила тару, наполненную до краёв, дурно пахнущей жижей.

─ Пей.

─ Не могу.

Дотянувшись до стола, Тулинов схватил персик и вложил в мою свободную руку.

─ Выдохни и выпей всё до дна. А потом закусишь.

Сделав шумный выдох, я влила в себя треть стакана и закашляла. Спазм в горле и огненная боль в желудке никак не проходили. На глазах навернулись слёзы. Я свернулась пополам и только через пару минут получила возможность сделать вдох.

─ Закусывай.

Каким-то мистическим образом Игнат оказался передо мной. Он встал на колени и протянул персик, который я успела выронить. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Я пыталась донести мысль, но язык прилип к нёбу, а из горла вырвалось нечленораздельное мычание. И всё же, сосредоточившись, я прошипела:

─ Не-ет. На нём ми-икробы.

Несмотря на странное состояние, я чётко помнила, что ничего нельзя поднимать с пола и тащить в рот.

Игнат усмехнулся и отошёл к камину. Облокотившись на изразцы, он долго смотрел на оранжево-жёлтое пламя, словно решаясь на что-то, будто оттягивая тяжёлый, но неизбежный разговор. Наконец, резко развернувшись, пристально посмотрел на меня.

─ Твои родители погибли. Взорвались в машине. Прости, Настя, мне очень жаль.

Смысл сказанного доходил с трудом. Такого не могло быть. Я же рассталась с ними совсем недавно. События сегодняшнего утра закружились, как в калейдоскопе. Мама. В её глазах стояли слёзы. Она прощалась со мной, но не на три месяца. Она прощалась со мной навсегда. Отец. Его странный разговор с тётей Надей. Нелепая одежда. Угроза была более реальной, чем я думала. Именно поэтому меня в такой спешке отправили к Эльзе, именно поэтому не проводили. Родители выехали в другом направлении, пытаясь отвлечь внимание нашего палача. Вот только почему они ничего не сказали мне?

Синдром разбитых коленок. Предчувствия беды, терзавшие меня весь день, вылились в невообразимую боль, которая сжала сердце в раскалённые тиски, перекрыла кислород, свела судорогой мышцы. Я ждала слёз, горьких и бурных, которые могли принести хоть малую толику облегчения, но их не было. Что-то внутри меня хрустнуло и надломилось. Я потеряла свой внутренний стержень, свою опору. Мозг не хотел воспринимать, что теперь я осталась одна, совершенно одна в этом огромном жестоком мире, а сердце отказывалось в это верить.

Игнат присел рядом и приподнял моё лицо за подбородок. Его голос, глухой и тихий доносился, как из подземелья. Мне показалось, что повеяло могильным холодом, словно земля подо мной разверзлась и откуда-то из самой бездны, из ада, из Тартара, восстал злой дух, призрак Преисподней, желавший заполучить и мою душу.

─ Настя, очнись! Настя-я-я…

Я больше ничего не слышала, просто падала в ледяную бездну, закрыв глаза, не имея ни малейшего желания сопротивляться.

Глава 2

─ Это шок, Игнат. Она скоро очнётся.

Прищурившись, я увидела грузного старика с копной седых волос. Он сидел на моей кровати и держал холодную кисть в своих тёплых ладонях.

─ Пульс в норме, сердцебиение ровное. Хотя… Не знаешь, в роду у неё сердечников не было?

Мой взгляд переместился в угол просторной комнаты, где под самым ночником, подперев стену мощным торсом, стоял Тулинов. Он только повёл плечами.

─ Кажется, дядя Сева страдал аритмией.

Старик мягко улыбнулся.

─ А… Синдром разбитых коленок. Панические атаки, сопровождаемые резким сердцебиением с нарушением ритма. Иногда это передаётся по наследству. Трудно сказать, что нужно лечить в первую очередь, мотор или голову. Но подобные личности обладают тонкой интуицией, голос которой нельзя игнорировать.

Я широко открыла глаза и тут же зажмурилась. Тусклый свет ночника казался невыносимым.

─ О! Вот мы и очнулись. Славненько. Говорил же, глобальных проблем нет.

Я почувствовала, как выпрямился матрас, когда старик встал с кровати.

─ Мне пора. Навещу вас завтра.

─ Спасибо, док. ─ Игнат хотел проводить мужчину, но тот остановил его движением руки.

─ Не стоит, мой друг. Я прекрасно знаю дорогу.

Когда дверь захлопнулась, я попыталась присесть. Голова немного кружилась, во рту пересохло. Тулинов молча протянул пластиковую бутыль. Влив в себя всё содержимое, я почувствовала прилив сил.

─ Даже не думай вставать. У тебя постельный режим.

─ Надолго?

─ Как будешь себя вести.

Откинув пустую тару, я в упор взглянула на мужчину.

─ Как это случилось? Как погибли мои родители?

─ Не сейчас. ─ Игнат всё так же подпирал стену. ─ Сначала ты восстановишься, а потом…

Я свесила ноги и попыталась встать.

─ Ты себя слышишь? Как можно спокойно лежать, когда моих родителей… ─ я запнулась. Язык не хотел произносить то самое страшное слово.

Янтарные глаза блеснули нехорошим огнём.

─ Запомни, Настя, пока я отвечаю за тебя, ты будешь слушаться меня во всём. Понимаешь, во всём. Иначе я не дам за твою жизнь ни цента.

В моей душе возникло чувство протеста. Никто не смел так со мной разговаривать. Что он там вообразил? Уж в чём, а в его защите я нуждалась меньше всего.

─ Отвези меня к тёте Эльзе. Я хочу, чтобы она отправила меня домой. Мне нужно достойно похоронить моих.

Честно говоря, я не знала, как готовится эта скорбная церемония, но там, в России, в нашем доме, остались взрослые люди, умные и рассудительные: наш охранник дядя Петя, Галина, следившая за порядком, и её муж, мастер на все руки, Егор.

─ Я обо всём позаботился. Не стоит волноваться.

─ Волноваться? ─ я перешла на визг. Спрыгнув с кровати, подскочила к Тулинову, сжимая кулаки. ─ Как ты можешь быть спокойным, когда погибли люди? Конечно, тебе наплевать. Это же не твои родители.

Я пожалела о том, что сказала. Игнат побледнел, резко отвернулся и вышел из комнаты. Я услышала щелчок замка и удалявшиеся шаги. Значит, Настя Максимова всё же превратилась в пленницу старинного особняка. И пусть пытать и сажать на хлеб и воду меня никто не собирался, сути дела это не меняло.

Немного побродив по ледяному полу, я взобралась на широкий подоконник и обхватила колени руками. За окном занимался рассвет. Как странно. Там, во дворе, шелестели молодой листвой вековые дубы, переливались изумрудом аккуратно подстриженные дорожки, радуясь началу лета. А тут, в огромном доисторическом доме, царили холод и безысходность. Я чувствовала себя заживо погребённой в мрачном фамильном склепе. Во мне, действительно, не осталось ничего живого. Душа окаменела, а сердце покрылось толстым слоем инея. И лишь одно желание держало на плаву. Найти и покарать. Убить, уничтожить, стереть в порошок человека, посмевшего сделать меня сиротой. Месть. Лишь она давала мне силы жить дальше.

─ Мисс Анастасья? ─ я оторвалась от грустных мыслей и удивлённо уставилась на симпатичную женщину лет пятидесяти, стоявшую в дверях. Невысокая, полненькая, с седой прядью в густых чёрных волосах, собранных на затылке замысловатым пучком, одетая в простое трикотажное платье тёмно-синего цвета, она излучала доброту и спокойствие. Мне так захотелось прижаться к ней, обнять, выплакаться и почувствовать, как она гладит меня по голове и шепчет слова утешения. ─ Меня зовут Жаклин. Вы говорите по-французски?