Любовь в смертельной прогрессии (СИ) - Худякова Наталья Фёдоровна

Я вошел в квартиру, закрыл за собой дверь, прислушался к встретившей меня тишине. Разулся и, осторожно ступая, чтобы не нарушить эту тишину, направился в душ, снимая по пути одежду.

Как-то давно заметил странную закономерность — если хочешь заставить молчать свой внутренний голос и остановить свистопляску мыслей, займи себя работой, но старайся не шуметь, ходи по квартире тихо, делай все тихо, без стука и лишнего шума. И тогда удивительным образом хотя бы на некоторое время устанавливался мир и порядок в душе. Сейчас мне срочно требовалась такая передышка.

Став под душ, я долго стоял без движения, прислушиваясь к мерному звуку воды. Ей, воде, нет никакого дела до человека, стихия сама по себе, и я сам по себе. Разница лишь в том, что я ей вроде как безразличен, а она мне — необходима. Густые и, на первый взгляд, безучастные струи воды неизменно приносят облегчение…

Остаток вечера я «убивал» тем, что занимался мелкими домашними делами. Навел порядок в книжном шкафу, перебрал пару полок на кухне, запустил стирку. Когда здесь жила Анна, к нам приходила раз в неделю женщина из сервиса и наводила чистоту. Сейчас все это казалось странным: два взрослых человека вполне могли о себе позаботиться сами, но тогда я не заострял на этом внимания. Мне было все равно.

Спать лег поздно, совершенно опустошенный. Какое предупреждение мне послали небеса сегодня? Зачем я направил свою машину к дому Селены? Наверное, чтобы убедиться, что я у нее не один. Ха-ха! Дурак самонадеянный, с чего ты взял, что вообще являешься кем-то там для нее! Вопросы, вопросы…

Снилась мама. Она гладила меня по голове, грустно улыбалась и что-то тихонько говорила. Но я ничего не мог разобрать и все время переспрашивал: что? что? Она сердилась, немножко совсем, потом опять говорила и опять улыбалась. Что она хотела мне сказать, так и осталось тайной.

Это было так странно. Она мне никогда раньше не снилась. Те немногочисленные фотографии, которые остались после ее смерти, я тоже не рассматривал, было слишком тяжело. Ее образ постепенно стирался из моей памяти. Там, позади, в прошлой моей жизни, все было окутано туманом и мраком. Я вроде бы научился с этим жить, но теперь я с ужасом вижу, что и впереди появилась дымка, которая все больше и больше сгущается.

Ближе к обеду позвонил Бородич и бодрым голосом заявил:

— Леша, чтобы сегодня вечером был у меня! Есть повод!

— О, рад слышать вас, Виталий Иванович, — ответил я. — Вы уже дома?

— Да, вот хочу отметить, так сказать, свое досрочное освобождение. Надеюсь, ты планы еще не строил на вечер?

Я засмеялся:

— Это, конечно, серьезный повод. Нет, ничего пока не планировал. Если вам не утомительно будет, то я с удовольствием заеду.

Трубка фыркнула:

— Утомительно! Тоже мне, сказал. Я и так наотдыхался в заточении у Костина. Хочу шуму и гаму, ясно?

Я пожал плечами:

— Куда уж ясней. Непременно буду!

— Алине не звони, я ей уже сообщил.

Ого! — удивился я мысленно, — бал намечается с размахом. Я понимал, что за шумом-гамом подразумевалось всего лишь его хорошее настроение и, очевидно, неплохое самочувствие. Но даже это было для Виталия Ивановича настоящим праздником. Понятно, что он хотел провести вечер с нами, самыми близкими ему людьми.

На какой-то момент мне показалось, что жизнь течет в своем привычном русле. Да, были трудности в бизнесе, но все как-то наладилось. Обычное дело. Когда все слишком гладко, мне всегда не по себе, подозрительно это. Виталий Иванович тоже не подвел, прихватило-отпустило в его возрасте и с его болячками — это совсем не удивляет. И даже показалось, что все остальные события, все ужасы, которые, как горб, давили на меня, тоже остались в прошлом. Вдруг этот период кошмаров закончился? Сейчас мне так хотелось обмануть себя, очень-очень хотелось. Во всяком случае, у меня сегодня есть шанс отвлечься от всего этого, и надо им воспользоваться.

Мои страсти по поводу того, что вчера случилось во дворе дома Селены, тоже как-то поутихли. Может, в конце концов, человек подъехать на чужой машине к своему дому, и мало ли по какой причине она была без автомобиля? Просто я совсем ничего про нее не знаю, но это ведь исправимо, — увещевал я себя.

Затем я позвонил Алине, спросил, собирается ли она к Бородичу. Она не стала долго со мной разговаривать, сказала, что очень занята и что обязательно вечером приедет к Виталию Ивановичу.

Завершив дела на работе, я уже собрался покинуть офис, как вдруг на телефоне высветился номер Селены. От неожиданности я зацепился ногой за стул, наделал шума. В кабинет тут же заглянула Катя, но я отмахнулся от нее.

— Селена? — проговорил я, с трудом сдерживая волнение.

— Да, это я, Алексей. Не помешала?

— Нет-нет! Я сам собирался позвонить тебе, — осторожно сказал я, не зная, что стоит за этим звонком.

— Правда? — удивилась она. — Знаешь, я тебе очень благодарна за выставку…

Я перебил ее:

— Селена, признаюсь, я вчера проезжал мимо твоего дома, и у меня просто чесались руки позвонить тебе. Но я не рискнул. Побоялся. Смешно звучит, наверное…

Она молчала. Я с трудом переводил дыхание, чтобы его не было слышно в трубку. Да, вчера не рискнул, а сейчас я решил быть откровенным.

— Как странно, — промолвила она спустя время. — Я тоже вспоминала тебя. У меня вчера был очень плохой день, очень тяжелый.

В ее чуть охрипшем голосе я услышал глубокое страдание.

— Что-то случилось?

— Да, — она тяжело вздохнула. — Я тебе как-нибудь потом расскажу.

В моей душе все перевернулось. Почему она страдает? Неужели мало того, что в моей жизни сплошные трагедии. Черт возьми, уж не заразно ли это? И разносчик этого недуга, видать, я.

— Я хочу увидеть тебя, — сказал я и в глазах от собственной смелости потемнело.

Никто сейчас меня не убедит, что есть дела поважнее. И Бородич простил бы, куда ему деваться. Я уверен был в этом. Тем более, что Алина должна приехать. Но Селена ответила отказом.

— Сегодня я не могу. Извини.

— Зачем ты извиняешься?

— Нет-нет! Ты не так меня понял. Я не в городе… Но мы обязательно встретимся. В ближайшее время. Хорошо?

— Хорошо. Я буду ждать.

Она помолчала и потом быстро заговорила:

— Леша, ты можешь пообещать мне одну вещь?

— Да, конечно, — удивленно произнес я. — Все, что скажешь.

— Не все, а только одно — будь осторожен. Обещаешь?

Горячая волна прошла по телу. Я онемел от неожиданности.

— Почему ты так говоришь?

— А почему ты спрашиваешь? Тебя хотели взорвать. Все так очевидно, поэтому я и прошу…

У меня в горле застрял ком, который, казалось, сковал мне голосовые связки.

— Не молчи, пожалуйста.

Я прокашлялся и проскрежетал:

— Обещаю. Будь спокойна.

Я сел за стол и уставился в пространство перед собой. Да, я был шокирован звонком Селены. Но тем, что у нее большие неприятности — я был просто убит. Получается, что вчера она куда-то ездила на чужой машине, туда, где и случилась неприятность или беда. А я, глупец, сжигал себя ревностью! Надо было все-таки позвонить. Чересчур я пекусь о своей персоне.

Что ж, Соболев, — сказал я себе, — теперь ты просто обязан разобраться со своими неприятностями, иначе они разберутся с тобой. И тогда Селене некому будет помочь. А помощь ей нужна, я чувствовал это. В противном случае она бы ничего не говорила мне. Оставалось только дождаться встречи с Селеной.

Я вышел из кабинета.

— Катя, на сегодня можешь быть свободна. Я ухожу.

Секретарша строго посмотрела на меня.

— Хорошо, Алексей Викторович. У вас все в порядке?

Этот вопрос она задала уже глядя в компьютер. Не знаю, что такого она увидела на моем лице, но какой-то повод спросить у нее явно был.