Стивен Кинг - 999. Имя зверя

Когда мы пришли к реке, лодку, которую я не смог вытащить как следует, уже унесло водой, и она плавала в течении.

— Черт! — сказал я.

— Это лодка Моуза? — спросила Том.

— Придется идти по берегу до висячего моста.

— Далекая дорога, — сказал голос Сесила.

Я резко обернулся, и там он стоял на высоком берегу рядом с деревом, где мы с Томом нашли тело. Как большая тень совсем рядом с деревом, и мне подумалось о восставшем из демли Дьяволе, темном, полном зла и лжи.

— Далеко вам идти, дети. Далекая дорога.

Я навел на него ружье, и он скользнул за дерево со словами:

— Далекая дорога.

Я знал, что надо было убить его. Без лодки нас очень легко проследить, пробираясь по лесу, и я даже не буду его видеть.

Мы с Томом пошли вроде как перебежками по берегу, и слышали, как над нами в лесу по обрыву идет Сесил, но потом перестали его слышать. Совсем как в ту ночь, когда мы слышали звуки в туннеле и рядом. Я решил, что это тогда был он, может, пришел полюбоваться на свою работу на том дереве; может, она ему нравилась и он хотел, чтобы ее увидели. Он крался за нами — а может быть, за Томом. Он уже и тогда ее хотел.

Мы шли быстро, и Том почти всю дорогу ругалась, рассказывая, что там делал Сесил пальцами, и меня от всего этого затошнило.

— Слушай, Том, заткнись. Заткнись!

Она заплакала. Я остановился, встал на колено, опустив рядом ружье, и взял ее обеими руками за плечи.

— Том, прости меня, ради Бога. Я просто боюсь. Мы должны держаться друг друга, понимаешь?

— Понимаю.

— Надо идти этой дорогой. У меня есть ружье, у него нет. Может, он уже отстал.

— Он не отстанет, и ты это знаешь.

— Надо идти.

Том кивнула, и мы пошли дальше, и вскоре над рекой показалась длинная темная тень висячего моста, и ветер был силен, и мост качался, скрипел и стонал, как петли ржавой двери.

— Можно идти разными дорогами, Том, но я думаю, надо через мост. Это быстрее, и раньше попадем домой.

— Гарри, я боюсь.

— Я тоже. Ты сможешь?

Том прикусила верхнюю губу и кивнула:

— Смогу.

Мы взобрались на обрыв к началу моста и посмотрели на него. Он качался взад-вперед. Я посмотрел на реку. С черной воды поднималась белая пена, она уносилась прочь и разбивалась на водопадиках, сливаясь в более широкий, глубокий и медленный плес. Нас поливало дождем, и ветер стал пронизывающим, и вокруг в лесу все было тихо, но лес казался полон чего-то, для чего у меня не было названия. Время от времени облака, несмотря на дождь, открывались, и нас освещало луной, будто покрытой жиром.

Я решил идти первым, чтобы, если какая доска подломится, Том об этом знала. Когда я ступил на мост, он под ветром да еще и под моим весом подпрыгнул так, что я чуть не вылетел за перила в реку. Инстинктивно дернувшись руками к перилам, я выронил ружье. Оно упало в воду без звука и тут же пропало.

— Гарри, ты его потерял! — завопила с берега Том.

— Иди сюда, просто держись за тросы!

Том ступила на мост, он сильно качнулся и чуть не сбросил и ее.

— Надо идти тихонько, — сказал я, — и вроде как вместе. Когда я делаю шаг, ты тоже делай, но если упадет доска или я, ты увидишь вовремя.

— А если ты упадешь, что мне делать?

— Тебе надо перейти на ту сторону, Том.

Мы пошли, и, кажется, двигались правильно, потому что нас больше так не бросало, и вскоре мы прошли мост до половины.

Я повернулся и посмотрел мимо Тома на ту сторону. И не увидел, чтобы кто-нибудь шел за нами.

Мы шли медленно, но через недолгое время оказались в шести футах от другого берега. Я было собрался испустить вздох облегчения, но вспомнил, что еще надо выйти на широкую тропу, потом на дорогу, а я теперь знал, что дорога не остановит ни Сесила, ни кого-нибудь другого. Дорога как дорога. Если мы туда доберемся, еще надо пройти довольно прилично, и Сесил знает, куда мы идем, а папы с мамой еще может даже не быть дома.

Я решил, что если мы доберемся до дороги, можно попытаться его обмануть и пойти в другую сторону, но так будет еще дальше до чьего-нибудь дома, а если он догадается, что мы сделали, будет еще хуже.

Так что я подумал, что нам остается только идти домой и быть настороже. Но пока я все это обдумывал и мы уже собирались выйти на тот берег, от кустов и земли отделилась тень и превратилась в Сесила.

У него в руке было мачете. Он улыбнулся и воткнул его в глину, оставаясь на твердой почве, но взялся за обе стороны тросов, которые поддерживали висячий мост. Он сказал:

— Я тебя обогнал, мальчик, и ждал здесь. Теперь тебе и малышке Тому придется искупаться. Я такого не хотел, но так вышло. Ты же понимаешь? Я хотел только Тома. Ты мне ее дашь, чтобы я сделал что хочу, и можешь идти. Когда ты доберешься домой, мы с ней уже будем в дороге.

— У тебя мозги набок съехали, — ответил я. — Долго думал?

Сесил схватился за тросы и встряхнул. Мост дернулся из-под меня, и оказалось, что у меня ноги висят в воздухе. Удержали меня только руки, которыми я обхватил тросы. Я видел, что Том упала и схватилась за перекладину доски, и видно было, как отлетают гнилые щепки. Доска и Том вместе с ней должны были вот-вот оторваться.

Сесил снова тряхнул тросы, но я держался крепко, и доска, за которую цеплялась Том, тоже не поддалась. Я глянул на Сесила и увидел, как из тени выходит еще одна фигура. Большая, и вроде с козлиными рогами на голове.

Сын Моуза, Телли.

Он ухватил Сесила за шею и дернул назад, а Сесил вывернулся и ударил его в живот, и они на миг переплелись, потом Сесил ухватил мачете и полоснул Телли поперек живота. Телли издал вопль вроде бычьего рева, напрыгнул на Сесила, и оба они полетели на мост. Они хлопнулись на настил, доски раскололись, мост качнулся вверх и в сторону, и раздался хлесткий щелчок лопнувшего троса, и концы его упали в воду. Телли и Сесил пролетели мимо нас в Сабин. Мы с Томом еще цеплялись за оставшийся трос, и тут он тоже лопнул, и мы полетели в воду вслед за ними.

Я ушел глубоко под воду, а когда вынырнул, ткнулся головой в Тома. Она заорала, и я заорал, хватая ее. Вода снова нас завертела и утащила вниз, и я рвался вверх, одной рукой при этом держа Тома за воротник. Вынырнув, я увидел сцепившихся Телли и Сесила. Их несла пенная вода к водопадам, втекающим в глубокие спокойные воды.

Потом я помню, как мы тоже падаем с водопада в спокойную воду. Я не выпускал Тома и попытался плыть к берегу. В мокрой одежде это было трудно, да еще мы страшно устали, а я старался держаться и тащить Тома, а она никак не помогала, и от этого не было ни на капельку легче.

Наконец я смог стать ногами на галечное дно, и я выбрался на берег, волоча за собой Тома. Она повалилась на гальку и рыгнула.

Я оглянулся на воду. Дождь перестал, и небо тут же очистилось, и луна, хотя и неяркая, бросала на Сабин свой свет — будто жир блестел на горячей сковородке. Сесил и Телли не отпускали друг друга, только иногда взлетала для удара рука, и тут я увидел вокруг них что-то еще, и это что-то поднималось десятками серебристых узлов, блестящих при луне, а потом оно быстро вытянулось и стало ударять в эту пару раз за разом.

Сесила и Телли занесло в косяк водяных щитомордников или чего-то вроде этого, и косяк этот клубился вокруг них, и теперь будто плети вылетали из воды, ударяя в этих двоих раз за разом.

Их вместе со змеями унесло за излучину, и они скрылись из виду.

Я наконец смог встать, и заметил, что потерял ботинок. Ухватив Тома покрепче, я вытащил ее на берег. Вокруг земля была колючей, и еще рос шиповник, и моей босой ноге здорово досталось. Но мы пошли, дошли до дороги и наконец до дома, где мама и папа уже стояли во дворе и громко звали нас по имени.

Сесила нашли на песчаной отмели на следующее утро. Он распух от воды и змеиных укусов. Папа сказал, что у него шея сломана. Телли с ним расправился еще раньше змей.

А рядом с ним, запутавшись в прибрежных корнях и лианах, нашли Телли. Рана от мачете зияла у него в животе и в боку. Папа сказал, что эта глупая шляпа все еще была у него на голове, и оказалось, что она как-то перепуталась с волосами Телли. Еще он сказал, что поля, похожие на рога, размякли в воде и закрыли ему глаза как большие веки.

Я гадал, что же было такого в Телли, Козлоноге. Он повел меня туда, чтобы спасти Тома, но сам не хотел трогать Сесила. Может быть, он боялся. Но когда мы были на мосту в полной власти Сесила, он на него бросился.

Хотел он нас спасти или просто он оказался на месте и перепугался? Этого я уже не узнаю. Я думал о том, как бедняга Телли все время жил в лесу, и только его папа знал, что он там, и, быть может, держал это в тайне, чтобы люди не обидели дурачка.

Под конец вся эта история была одним страшным переживанием. Я в основном помню, как лежал в кровати еще два дня, залечивая раны в ноге от всех колючек, восстанавливая силы, слабея от ужасных мыслей о том, что чуть было не случилось с Томом.