Майкл Коннелли - По сценарию мафии

Это было самое лучшее, что он умел готовить. Босх предпочел бы пожарить что-нибудь на веранде, но гриль исчез, когда дом разбирали после землетрясения, а обзавестись новым не доходили руки. Высыпая рис в кипящую воду, Босх решил: если Элеонор на какое-то время останется с ним, он обязательно купит гриль.

– Пахнет аппетитно.

Босх обернулся: Элеонор стояла на пороге в синих джинсах и рубашке. Волосы – влажные после душа. Босха опять охватило желание.

– Надеюсь, и на вкус ничего, – отозвался он. – Никак не привыкну к новой кухне. Честно говоря, готовить приходится не часто.

Элеонор улыбнулась:

– Могу заранее сказать, что это очень вкусно.

– Пожалуйста, помешай немного, пока я приму душ.

– Хорошо. И накрою на стол.

– Наверное, мы поедим на веранде – здесь сильно пахнет краской.

– Извини.

– Что ты! Я имел в виду, что на свежем воздухе будет приятнее. Признаюсь, оставить недокрашенной стену было с моей стороны уловкой. Я же понимал, что против такого соблазна ты не устоишь.

Элеонор усмехнулась:

– Типичный Том Сойер-сыщик, детектив третьего класса.

– Похоже, не надолго.

Его замечание нарушило очарование минуты, и улыбка Элеонор погасла. А Босх, направляясь в душ, ругал себя за вырвавшиеся слова.

После душа он добавил последний ингредиент рецепта – пригоршню замороженной фасоли. Вынес еду и вино на веранду и пригласил Элеонор садиться за садовый стол.

– Извини, забыл про салат.

– Все в порядке.

Они молча начали ужинать. Босх ждал.

– Очень вкусно, – наконец похвалила Элеонор. – Как это называется?

– Не знаю. Мать говорила просто – «цыплята по-особому». Думаю, так блюдо называлось в ресторане, где она впервые попробовала его.

– Семейный рецепт?

– Единственный.

Босх исподтишка наблюдал за Элеонор, стараясь разгадать, действительно ли она оценила его кулинарное мастерство. И с удовольствием понял, что да.

– Гарри, кто те агенты, которые участвовали в этом деле? – спросила Элеонор.

– Из Чикаго, Лас-Вегаса, Лос-Анджелеса.

– А кто из Лос-Анджелеса.

– Некто Джон О’Грейди. Тебе он знаком?

Миновало свыше пяти лет, как Элеонор прекратила службу в региональном отделе ФБР в Лос-Анджелесе. Агентов часто перемещают, и Босх сомневался, что она могла знать О’Грейди.

– А Сэмюэлс? Помощник генпрокурора.

– Вот этого я знаю. Вернее, знала. Он работал агентом, но с неба звезд не хватал. У него диплом юриста, и когда он сообразил, что следственное дело ему не по зубам, решил переквалифицироваться в обвинители.

Элеонор покачала головой.

– Ты чего?

– Вспомнила, как о нем говорили.

– Расскажи.

– Он все еще носит усы?

– Да.

– Утверждали, что ему ничего не стоит слепить дело для обвинения. Но что касается следствия, он не способен разнюхать дерьма, даже если оно застряло в его усах.

Элеонор рассмеялась, на взгляд Босха, немного грубовато. Он в ответ улыбнулся.

– Наверное, поэтому он и стал прокурором, – добавила она.

Босх задумался и опомнился, лишь услышав голос Элеонор.

– Что ты сказала?

– Я спросила, о чем ты размышляешь. Неужели шутка настолько плоха?

– Дело не в шутке. Я думал, в какую бездонную угодил дыру. И о том, что Сэмюэлсу безразлично, виноват я или нет. Ему выгодно, чтобы я был замаран. Они внедрили «крота» в компанию Джоя Маркса. И теперь им необходимо объяснить, откуда в доме их агента появился пистолет, являющийся орудием убийства. Ведь в противном случае адвокаты Маркса возьмут их за горло – изобразят их человека преступником – убийцей пострашнее тех, за которыми он охотился. С этим пистолетом все непонятно. Лучший вариант – повесить его на управление полиции Лос-Анджелеса, то есть на меня. Недобросовестный коп нашел в траве оружие и подкинул невинному человеку, чтобы наверняка его засадить. Присяжные поверят и объявят меня преступником.

Босх заметил, что в глазах Элеонор мелькает неподдельная тревога. Она тоже сознавала, как плотно его обложили.

– Альтернатива – доказать, что пистолет подбросил Джой Маркс или кто-нибудь из его окружения. Они узнали, что Люк Гошен – секретный агент, и решили его дискредитировать. Дело скорее всего именно так и обстояло, но это путь не простой. Сэмюэлсу гораздо проще облить грязью меня.

Босх посмотрел на недоеденный ужин и положил на тарелку вилку и нож. Есть больше не хотелось. Он сделал большой глоток вина и промолвил:

– Да, Элеонор, я попал в переплет.

Серьезность ситуации вдруг поразила Босха. Он действовал, исходя из уверенности, что правда обязательно победит, а теперь понял, как мало она значит для конечного результата.

Босх посмотрел на Элеонор, их глаза встретились, и он заметил, что она едва не плачет. Босх попытался улыбнуться.

– Вот что я подумал: хоть меня и взяли за жабры, сдаваться я не собираюсь. Надо выяснить, что к чему.

Элеонор согласно кивнула, хотя выражение отчаяния так и не сошло с ее лица.

– Гарри, помнишь, что ты сказал, когда мы встретились в казино, а потом отправились в «Цезарь»? Насчет того, что повел бы себя иначе, если бы мог повернуть время вспять?

– Конечно.

Элеонор вытерла ладонями глаза и произнесла:

– Я должна тебе кое в чем признаться.

– Слушаю.

– Речь идет о Куиллене… о том, что я платила ему дань. Я сообщила тебе не все.

Элеонор запнулась и ждала, какая последует реакция. Но Босх молчал.

– Когда я попала в Лас-Вегас, после того как вышла из тюрьмы, у меня не было ни жилища, ни машины и я никого не знала. Я решила поиграть в карты. В тюрьме познакомилась с одной девушкой, Пэтси Куиллен. Она порекомендовала мне обратиться к своему дяде, Терри Куиллену. Он поможет мне с деньгами, проверив и выяснив, как я играю. Пэтси написала ему рекомендательное письмо.

Теперь Босх понимал, куда Элеонор клонит, но недоумевал, зачем она все это рассказывает.

– Терри помог мне с деньгами. Я купила квартиру, и еще осталось на игру. Он ни разу не упомянул Джоя Маркса, но я догадывалась, что деньги откуда-то взялись. Деньги всегда откуда-то берутся. Однако потом Терри объяснил, кто мой настоящий благодетель, но успокоил: организация, на которую он работает, не ждет, чтобы я отплатила за услугу. Они хотят свою долю – две сотни в неделю. Налог. Я полагала, что у меня нет выбора. Ведь деньги я взяла. И начала платить. Сначала пришлось нелегко. Пару раз не наскребала необходимой суммы, и тогда эта сумма переходила на следующую неделю и удваивалась плюс законное текущее обложение. Засасывает все глубже, и обратной дороги нет.

Элеонор сцепила руки и потупилась.

– Что они заставили тебя сделать? – тихо спросил Босх.

– Не то, о чем ты подумал. Мне повезло: они обо мне знали… ну, то, что я была агентом. И решили, что могут воспользоваться моим опытом, если у меня таковой еще остался. Меня заставляли следить за людьми, главным образом в казино, но иногда приходилось вести и наружное наблюдение. В большинстве случаев я понятия не имела, кто эти люди и по какой причине о них хотят иметь информацию. Просто следила, садилась играть за одним столом. Отмечала, выигрывает объект или проигрывает, сообщала нюансы поведения…

Элеонор перескакивала с одного на другое, стараясь донести суть того, что хотела сказать, но Босх не перебивал ее.

– Пару дней я следила за Тони Алисо. Следовало выяснить, сколько он оставляет за карточными столами, куда ходит. Оказалось, он практически не проигрывал – очень хорошо играл.

– Где ты за ним следила?

– Он ходил ужинать, наведывался в стрип-клубы, занимался делами, ничего необычного.

– Ты когда-нибудь видела его с девушкой?

– Однажды. Следовала за ним пешком из «Миража» в «Цезарь», а затем в торговые ряды. Он завернул в «Спаго» на поздний ленч. Сначала был один, а вскоре появилась девица. Я решила, что она к нему клеится, но сообразила, что они знакомы. После ленча они заехали к нему в отель и некоторое время находились в номере Тони. Затем сели в его машину, и Тони возил девицу делать маникюр, купил сигареты, ждал в банке, пока она открывала счет. В общем, обычные дела. Потом они двинулись в стрип-клуб в северном Лас-Вегасе, а вышел Тони один, и я заключила, что девушка – танцовщица.

Босх кивнул.

– А в прошлую пятницу ты наблюдала за Тони?

– Нет. За одним столом мы оказались случайно! Он ждал, когда освободится место за столом с высокими ставками. Я уже около месяца ничего для них не делала, лишь платила деньги. Пока Терри… – Элеонор запнулась.

– Пока Терри что?

Элеонор посмотрела на горизонт. В долине зажигались огни, и серые краски неба смешивались с розовыми отсветами неона. Босх не сводил с Элеонор глаз.

– Куиллен приехал ко мне на квартиру после того, как ты освободил меня из полицейского управления. И отвез в тот дом, где ты меня нашел. Он не объяснил зачем, только велел, чтобы я оставалась на месте. Добавил, что никто не пострадает, если я буду делать то, что мне говорят. Я находилась там два дня. А наручники на меня надели в последний вечер. Словно знали, что ты появишься. Вся затея не была похожа на похищение.