Мартин Смит - Залив Гавана

— …Потом я подумала, что покойник похож на вас.

— Такой комплимент не каждый день услышишь. Это был тот человек, с которым мы видели ее на улице вечером?

— Я уверена. Вы танцевали с Хеди?

— Нет, нас только познакомил сержант Луна.

— Вы говорили с ней?

— Не то, чтобы говорил. Она была не совсем трезвой, а позже она была в трансе.

— После церемонии Сантерии Хеди привела себя в порядок и вернулась сюда. Тогда я задавалась вопросом, зачем. Я имею в виду, все закончилось, сержант ушел, и это не было обычным местом, где она знакомилась с туристами. Мы с вами видели ее. Я думаю, она была здесь, потому что здесь были вы.

— Но я едва знаком с ней.

— Может быть, она хотела встретиться с вами снова.

— Она должна была разглядеть разницу между хорошо одетым итальянцем и мной. Почему вы так думаете?

— Вот это было в комнате, — Осорио показала ему фотографию.

«Камера смотрит на тебя глазами фотографа. Всегда немного странно видеть себя, так, как представляют тебя другие. Если бы они были мертвы, — подумал Аркадий, — это придало бы простому снимку некую завершенность». Аркадий увидел автомобили, багаж, тяжелые пальто, российскую толпу в аэропорту Шереметьево. Но в фокусе был только он. Он одарил полковника прощальной улыбкой, но без объятий, смоченных водкой и слезами, их история была слишком сложна для этого. «Возможно, — подумал Аркадий, — Приблуда, в конце концов, хотел именно этого — чтобы его провожал кто-то очень хорошо знавший его». Фотография напомнила ему о пустой рамке, которую он нашел в ящике стола Приблуды.

— Приблуда сделал этот снимок, когда я провожал его в аэропорту. Он сказал, что будет использовать его в качестве мишени для стрельбы, по старой памяти.

— …Хеди не отличалась большим умом. Вероятно, она все еще находилась в легком трансе после Сантерии. Я думаю, кто-то дал ей этот снимок, чтобы помочь узнать вас…

— Вы думаете, человек на этой фотографии может сойти за итальянца?

— При плохом освещении достаточно легко спутать одного с другим. Я вам сказала, что имя убитого было Франко?

— Да.

— Если европеец по имени Франко имеет внешнее сходство с Ренко и его имя звучит похоже, если она встретила его у дома Ренко и даже ссадина на его голове была такой же, как у Ренко, то для нее он был в достаточной степени Ренко. Я думаю, существует вероятность того, что убийство этого итальянца было вторым покушением на вашу жизнь.

— Это произошло позапрошлой ночью?

— Да.

«Луна грозил вернуться и разобраться с ним, — вспомнил Аркадий. — И вот с любвеобильным Франко Мосса кто-то разобрался окончательно и бесповоротно».

— Сержант Луна знает, кого именно убили?

— Теперь знает. Они с Аркосом забрали дело себе.

Луна вернется, перемирие закончено.

— Зачем было убивать Хеди? — спросил Аркадий.

— Не знаю.

— Зачем оставлять при ней фотографию?

— Он не оставлял, он спустил ее в унитаз.

— Тогда как же она оказалась у вас?

— Фотография застряла там вместе с комком бумаги. — Она описала глубокие рубленые раны, окровавленные простыни, пропитанный кровью воздух, всю эту ужасающую картину в раскаленном от зноя номере отеля и призналась, что ее вырвало. — Это было непрофессионально с моей стороны.

— Нет, это не имеет отношения к профессионализму, — сказал Аркадий. — Причина, по которой я ушел во время вскрытия, — тошнота. Видите, у нас общие недостатки. Мне хочется закурить, как только слышу об этом.

— Доктора Бласа никогда не тошнит.

— Еще бы!

— Доктор Блас говорит, что мы должны воспринимать запах как информацию. Фруктовый запах тела может указывать на амилнитрат. Запах чеснока может означать мышьяк.

— Поужинать с ним, должно быть, восхитительно.

— Во всяком случае, я приняла душ.

— Приняли душ и нашли время, чтобы сделать педикюр. Большинство детективов не подумало бы об этом. А вы сделали…

«Причем, сделала гораздо больше, — подумал он, убирая снимок. — Детектив изменила картину преступления, изъяв фотографию, молчаливо признав, что она тоже подозревает Луну. Показав ему фотографию, она сделала первый шаг навстречу. А еще накрасила ногти, и все такое. Теперь настала его очередь, таков этикет. Он может придержать обрывки информации, которые успел собрать здесь, до тех пор, пока ему удастся благополучно вернуться в Москву. Содержание портфеля, который он получил в китайском кинотеатре, может означать раскрытие истинной деятельности Бугая. Будет обмен обвинениями между министерством внешней торговли России и кубинским министерством сахарной промышленности. Из-за денег, конечно. Но если он сейчас вернется в Москву, он никогда не узнает, что случилось с Приблудой».

— Вы когда-нибудь слышали о панамской сахарной компании AzuPanama?

— Я читала об этом, — ее глаза похолодели. — В партийной газете описываются сложности с русскими из-за сахарного контракта, AzuPanama взялась помочь нашей стране.

— В качестве посредника?

— Судя по статье, да.

— Компания панамская?

— Конечно…

Он провел ее в кабинет, открыл зеленый портфель и выложил его содержимое на стол, документ за документом.

— Копии списков участников из России, Кубы и AzuPanama. Список директоров компании AzuPanama, а также кубинские паспорта, авиабилеты компании Кубана Эйрлайн и гостиничные счета на те же имена. Кроме того, выписка из панамского банка, подписанная Джоном О’Брайеном, проживающим на Кубе, и свидетельство о банковском депозите на имя вице-консула Бугая.

«Кажется, все идет хорошо, — подумал Аркадий. — Потом он плавно подведет разговор к участию в этом деле О’Брайена и Джорджа Вашингтона Уоллса, к их отношениям с Луной и Приблудой». Осорио откашлялась, потом аккуратно разложила документы, едва прикасаясь к ним, будто боясь обжечься.

— Я думала, вы пытаетесь отыскать фотографию Приблуды для доктора Бласа, — сказала она.

— Да, конечно. Но на эти бумаги я наткнулся раньше.

— Откуда они взялись?

— Почему вы не посмотрите, что они из себя представляют?

— Я и так вижу. Это очевидно. Документы изготовлены для того, чтобы дискредитировать Кубу и революцию, — прошипела Осорио.

— Сравните имена на этом свидетельстве о регистрации с паспортами. Вы сами увидите, что AzuPanama на самом деле вовсе не панамская компания. AzuPanama была создана в Панаме Кубой с помощью банка, контролируемого американским эмигрантом О'Брайеном. Вот за чем охотился Приблуда, когда он погиб. На сегодняшний день AzuPanama обошлась России дополнительно в 20 миллионов долларов. Люди умирали и за меньшие деньги.

— От сердечного приступа?

— Нет.

— Так утверждает Доктор Блас.

— Во всяком случае, — продолжал Аркадий, — мы видим совпадение имен из AzuPanama со списком из министерства сахарной промышленности. Приблуда, должно быть сопоставил эти имена из списков.

— Мы ничего не будем делать, — Осорио сделала шаг назад. — Вы лгали мне.

— Вы сами видите документы.

— Я смотрю на вас. И что я вижу? Человека, который утверждает, что ищет фотографию своего погибшего друга, а на самом деле собирает антикубинские материалы. Я пришла, чтобы помочь вам, а вы швыряете мне в лицо эти сфабрикованные против революционной Кубы бумаги, не объяснив, откуда они взялись. Я не прикоснусь к этим фальшивкам.

Все пошло совсем не так, как надеялся Аркадий.

— Вы можете проверить их.

— Я не собираюсь помогать вам. Я ничего не знаю о вас. Все, что у меня есть — это фотография и ваше утверждение, что вы — друг Приблуды. Но это только слова.

— Вовсе нет, — ее ответ помог сформулировать мысль, которая и раньше проскальзывала у Аркадия. Его беспокоило то, как его фотография из квартиры Приблуды попала к Хеди. — Это вы дали Луне мою фотографию?

— Как вы можете подозревать меня в этом?

— Логический вывод. Предположим, что после вскрытия вы пришли сюда, чтобы снять отпечатки пальцев, и нашли фотографию несчастного русского, который только что прибыл в Гавану. Вы, естественно, позвонили Луне, который сказал, чтобы вы передали фотографию ему.

— Ничего подобного!

— Кто дал фотографию бедняжке Хеди? Вы помогали Луне все это время?

— Не таким образом…

— Все кубинские полицейские носят с собой нож для колки льда и бейсбольную биту?

— …Лучше бы вы оставались в Москве. Тогда трупов было бы меньше.

— Тут вы правы.

Осорио схватила сумку. Она была уже за дверью прежде, чем он успел понять, что нужно было подойти к теме участия AzuPanama в этом деле как-то поделикатнее. Но почему на кубинку произвело такое впечатление простое доказательство? В конце концов, это была Гавана — место, где торговый атташе плавает ночью в море в какой-то автомобильной камере, где яхт-клуб «Гавана» то ли существует, то ли нет, где девушка может потерять голову дважды за вечер. Нелепая ложь Осорио насчет фотографии — это уже перебор. Все же он пожалел о том, что резко говорил с ней.