Дункан Кайл - Потайной ход

— Есть еще убийство гарпуном, кража гарпуна из музея. Ну и так далее. Что касается его, — жест в мою сторону, — то я не думаю, что он всегда строго следует закону. Он, конечно, не такой преступник, как вы, майор. Я не могу уличить его в чем-то конкретном, не могу напрямую его шантажировать. Но среди его слабостей самая большая — вы. Он для вас сделает все, Джон Клоуз. Непременно сделает. — Сергей перевел взгляд с меня на Джейн. — Непременно сделает, — повторил он.

На протяжении следующих дней мы увиливали от встречи с ним как могли, но Сергей поймал нас в сети и вытащил на берег, словно жирных форелей.

Он фотографировал нас всегда и везде — прежде, чем пожелать спокойной ночи или приятного аппетита, на прогулке и в ресторане. Через два дня на мое имя пришел маленький пакет со штампом Британского Совета. Я осторожно осмотрел его.

— Кого ты там знаешь? — спросила Джейн.

— Никого, — мрачно ответил я.

— Держу пари, это Сергей, будь он проклят.

Так оно и было. В пакете было два паспорта в красных пластиковых обложках. По ним мы были ирландцами, Джейн родилась в Килларни, а я — где-то в Кенмаре. Как мы определили по атласу, в нескольких километрах от настоящей родины Джейн. Мы с тяжелым чувством смотрели на паспорта. Ужасно, когда вдруг обнаруживаешь, что ты — это не ты, а кто-то другой. Нас определенно хотели отправить в Россию.

Статья «Тайм» на этой неделе сообщила, что Гулаг все еще существует, десятки и даже сотни тысяч людей по-прежнему страдают в лагерях где-то на севере. Россия, похоже, разваливается, постепенно становится более либеральной, но они продолжают запускать на орбиту спутники и подавляют всякое инакомыслие в пределах своих границ. Несмотря на перемены, там много насилия. Кроме того, у власти немало представителей старого режима. Все это делало наше путешествие действительно рискованным.

Я часто говорил Джейн, что Сергей, возможно, просто блефует, что он никогда не станет ей действительно вредить.

— Какой ему смысл это делать? И кроме того, он не сможет ничего доказать. Они увезли тело убитого, забрали с собой Элин Гундерссон. Свидетелей нет. Даже если узнают, что гарпун на дне ущелья, ну кто полезет туда искать его. Но убедить Джейн было невозможно.

— Сергей очень ловкий. Он все знает, все способен выяснить и найти доказательства. Будут и свидетели. Ведь свидетели были, ты же один из них!

— Но я же никогда...

— Возможно.

— Конечно нет!

— О, Джон! Он может убить нас обоих.

И это говорила сильная, уверенная в себе Джейн! Она и раньше бывала в опасности и попадала в переделки, но никогда в жизни не была в такой ситуации. Она могла гулять, разговаривать, кататься на лыжах, делать все, что угодно. Но по приказу Сергея готова была прыгнуть в кипящий котел.

События развивались очень быстро. Билеты, инструкции были доставлены еще в одном пакете. Джейн открыла его, так как он был адресован на ее имя, и начала просматривать содержимое.

— "Балкан эйр", — бормотала она, — на Варну. Это в Болгарии, да? А оттуда два места на трехдневную экскурсию. О, Джон!

Я никогда раньше не видел Джейн плачущей. Во время путешествия она, бледная и отрешенная, сидела десять часов до Манчестера, еще четыре до Варны и шесть до Москвы. Это было как путешествие с зомби. Аэропорт Шереметьево, куда мы прилетели, не самое успокаивающее место на земле. От Перта до Ванкувера вас сопровождают солнце и хорошее настроение, окружают бодрые, довольные собой люди. В Лондоне или Риме попадаешь в атмосферу достатка. В Москве даже сам воздух наполнен опасностью. Проходя контроль, вы видите только глаза и нос офицера иммиграционной службы, в то время как он оглядывает вас с головы до ног, долго и пристально рассматривает, и вы не знаете, что делать со своими глазами и руками. Не произносится ни слова. Молча ставится въездная виза, и паспорт возвращают. Ни улыбки, ни слова приветствия. Я вспомнил слова Сергея, что в России все изменилось лишь чуть-чуть, а не так, как нам кажется издалека.

Мы приехали в гостиницу «Россия» на такси в полном молчании. Угроза ощущалась везде — в лифте, коридорах.

— Я должна отсюда выбраться, — сказала Джейн безнадежным голосом. — Я должна!

Мы оставили наши чемоданы и вышли.

Красная площадь притягивает, как магнит. По улице все двигались в одну сторону, словно река из людей и автомобилей. Мне не хотелось идти на Красную площадь, но выбора не было. На следующий день должен был состояться праздник пионерской организации, и площадь была украшена.

Она оказалась меньше, чем я предполагал. Мы привыкли видеть ее в кино с колоннами марширующих военных и танков, и это создавало впечатление, что площадь огромна. На самом деле Красная площадь — это величественный архитектурный ансамбль. Этим вечером мы с Джейн гуляли в толпе. В других городах это, возможно, приободрило бы нас. Но здесь все было мрачным: лица людей невыразительные, бормотание — вместо разговора. Мы тоже говорили мало, мы вообще уже давно почти не разговаривали. Джейн повисла на моей руке, еле передвигая ноги. Глаза тревожные. Я помню только одно проявление человечности к нам, когда американская леди из нашей группы вдруг дотронулась до плеча Джейн и спросила:

— У вас есть карта? Карта необходима. У нас есть несколько экземпляров. Вот, возьмите! — И она отошла к своим приятелям.

Мы с Джейн шли по площади. Повернули налево и приблизились к Мавзолею Ленина. Я не собирался этого делать, но мы уже очутились там, нас приволокла толпа. Я увидел памятники под елями, и в голове пронеслись указания Питеркина...

...Мы оба. Боб Коллис и я, обвязавшись веревками, проверив работу друг друга, стояли наверху Природного моста. Прозрачное раннее утро обещало чудесный день. Я пристегнул ремень, к которому были прикреплены молоток и стамеска, надел ботинки с шипами на подошве. Когда все это было проделано и оснований для промедления не осталось, я опять спустился вниз, в расселину. Очень не хотелось этого делать, но надо было завершить дело Питеркина. В конце концов я все исполнил. Через двадцать минут был уже опять на вершине и с облегчением, переводя дыхание, отстегивал от пояса маленький пластиковый пакет, который Питеркин замуровал в скале. Дрожащими руками я вскрыл его...

Глава 23

Мы с Джейн думали, что этим вечером где-нибудь наткнемся на Сергея. Его инструкции были точны, и мы им следовали. Он забронировал для нас номера. Точно определил дату и время нашего пребывания на Красной площади.

Мы прогуливались, ожидая, что он возникнет внезапно, как обычно, что-нибудь пробормочет мне на ухо. Но он все не появлялся, и мы продолжали шагать мимо памятников за Мавзолеем Ленина, мимо могил у Кремлевской стены. Тут были известные имена: Киров, Калинин, глава секретной полиции Дзержинский, прокурор Вышинский. От этих имен кровь стыла в жилах, хотя все они давно умерли. И наконец, сам Сталин. Величайший палач в истории человечества. Он тоже покоился здесь. Этот титул мог оспаривать только Мао Цзэдун. Мы на секунду задержались, мельком взглянули на усатое лицо с мраморными глазами и двинулись дальше. Возможно, Ленин и дискредитирован, но к нему идут люди, и очередь в Мавзолей протянулась по Красной площади на шестьдесят — семьдесят метров.

Высоко над нами на каждой из главных кремлевских башен по-прежнему сияли красные звезды, ярко выделяясь на темном вечернем небе.

— Цвет крови, — пробормотала Джейн с содроганием.

Мы продолжали идти по направлению к Государственному историческому музею. Потом спустились по удивительно крутой маленькой горке к Угловой Арсенальной башне, по которой все еще поднималась очередь желающих увидеть Ленина. Завернув за угол, мы, к нашему удивлению, увидели сад. Он был обозначен на карте под названием Александровский. Мы пошли по саду, над аллеей между двумя башнями перекинут мост, левая громадная башня — Троицкая. Ее обозначил Питеркин.

Это и есть наша цель. Но, кажется, все произойдет не сегодня вечером. Все равно, проходя мимо, я смог разглядеть черное пятно на стене. Я сказал об этом Джейн, ее это не заинтересовало. Я ускорил шаг, надеясь таким образом расшевелить ее. Она без труда поспевала за мной, но на протяжении всего путл вокруг кремлевской крепости оставалась все такой же спокойной и далекой. Я спрашивал себя: в какой темной камере я могу оказаться следующей ночью? Узнать, что думала Джейн, не было возможности.

Мы вернулись по берегу Москвы-реки до всем известных куполов собора Василия Блаженного, затем через Красную площадь — в гостиницу «Россия». Сергея не было. И никаких известий от него тоже.

На следующее утро Джейн была все так же странно молчалива и не желала поддерживать разговора со мной. Заказала завтрак, съела его. Внешне все было будто бы нормально, но и только.