Александр Маркьянов - Холодная Зима

На столе мелодично звякнул телефон. Звякнул один раз и умолк. Спецсвязь…

— Да. Да он у меня. Приезжай…

Положив трубку, генерал посмотрел на меня.

— Твой отец сюда едет. Будет здесь через полчаса. Что будем делать?

— Я готов ответить за все, что совершил — глухо сказал я, пялясь в дубовый паркет пола

— Да готов то ты готов… — задумчиво проговорил Горин — только твоя ответственность не нужна никому… Понимаешь? Важен не сам Соболев и то, что он сделал — или не сделал. Важно дело Соболева. Оно жизненно нужно Андропову как инструмент давления и торга. Раздувая это дело. Он будет давить на Калинина, на Руденко, на твоего отца… В связи с делом Внешэкономбанка у него земля под ногами горит — поэтому он будет биться до конца. А на суд тебя не выведут — потому что суд никому не нужен. Более того — суд над тобой просто опасен. Смекаешь?

— И что теперь?

— А вот что! — генерал Горин, кажется, пришел к какому то решению — ты должен исчезнуть. Да не смотри на меня так. Соболев Сергей Владимирович исчезает без вести, по весне в лесу под Москвой находят полуразложившееся тело, пистолет рядом с ним, вот этот самый, который ты мне дал. А вместо Соболева вдруг появляется Иванов Иван Иванович. Или Петров Петр Петрович. Или… в общем неважно. Главное — другой человек, ни в чем не замешанный. Этот случай наименее выгоден Андропову, так у него выбиваются некоторые козыри. Не все конечно, но пока ты жив — Андропов может манипулировать тобой как хочет.

— И как вы себе это представляете, Владимир Владимирович? Мои отпечатки пальцев есть в картотеке. Меня знают многие в Москве. Думаете, меня не опознают?

— Ну, варианты разные могут быть… — протянул Горин — хотя в чем-то ты прав. Тебе надо уехать из страны. На несколько лет. Куда то, где ты будешь не на виду, и где о тебе все забудут. А отпечатки пальцев — а что у тебя отец не генерал милиции? Отпечатки пальцев — сегодня они одни, а завтра другие. Да и после того, как по весне твой «труп» найдут — дальше искать не будут. Согласен?

— Согласен… — протянул я

— А насчет уехать… — генерал Горин перелистнул лежавший на столе справочник с номерами Генштаба и министерства обороны, снял трубку с одного из аппаратов, набрал телефонный номер.

— Михаил Павлович? Горин беспокоит из ГРУ. Добрый день, верней уже ночь. Извините что домой звоню. Не разбудил?… Ну и хорошо… У вас штаты ГВС[66] укомплектованы? Нет? Так я и думал. Скажи, куда сейчас набор идет? Понятно… Для моего человечка место найдется непыльное? Да, оперативная необходимость…. Вот и хорошо. Завтра я тебе документы на него подвезу, оформи его как можно быстрее… Да… Вот спасибо…

Генерал положил трубку

— Послезавтра улетаешь. До отлета будешь сидеть безвылазно здесь, в моем кабинете. Вон там, в комнате отдыха.

— И куда?

— Афганистан. Слышал когда-нибудь?

— Нет…

— Там набор идет. Офицеров не хватает. Катастрофически.

— Я же не офицер.

— Да брось… Туда отправляют всех кого только можно, таких берут что… Я тебя оформлю еще и через военный атташат, и кое с кем переговорю, чтобы помогли тебе войти в курс дела. Ну и сам с тобой немного позанимаюсь до отлета. Знаешь, сколько в Великую Отечественную краткие курсы разведчика занимали времени?

— Нет.

— Две недели. Две недели — и парашютирование в тыл к фашистам. Вот так вот. Двух недель у нас с тобой нет — но есть два дня. А остальное — на месте освоишь, ребята из аппарата военного атташе тебе помогут. Вот так вот.

На столе снова прозвякал телефон…

— Пропустите!… Твой отец приехал, через пять минут тут будет. А я пока пойду, распоряжусь, чтобы тебе документы выправили. Фамилию себе придумай какую-нибудь простенькую.

— Белов! — сходу выпалил я, не знаю, но в голову сразу пришла именно эта фамилия.

— Ну, пусть будет Белов… Сиди здесь жди отца. А я пошел…

Москва, Большая Дмитровка 15

01 сентября 1978 года

Кабинет Генерального прокурора СССР Р.А. Руденко

— Где они? Назначались, на десять часов, сейчас уже десять минут одиннадцатого! — Руденко в который раз уже недовольно смотрел на часы, одернул свой белый прокурорский китель

— Видимо задерживаются, Роман Андреевич… — первый заместитель генерального прокурора Александр Михайлович Рекунков тоже недовольно посмотрел на часы, зачем то переложил с места на место папку с материалами.

Третий, находящийся в кабинете человек сидел молча, закрыв глаза и не обращая внимания на нервничающих прокуроров. Это был сам министр внутренних дел СССР генерал армии Николай Анисимович Щелоков…

— Хорошо. Коли уж товарищи из КГБ задерживаются, предлагаю попробовать угадать, что они скажут. Вот Вы, Николай Анисимович, на месте Андропова что бы нам сказали?

— Да все просто — сказал Щелоков — для внешней разведки нужна валюта. Внешние источники ее получения могли находиться, и скорее находятся под контролем спецслужб Запада. Вот и решили раздобыть валюту и валютные ценности — в своей стране….

— Но это же бред — возмущенно проговорил Рекунков — это такой бред, что уши вянут. А как быть с тем, что несколько сот миллионов долларов выведены из страны и переведены за границу, в швейцарский банк? Это что — тоже оперативная необходимость?

— А почему бы и нет… — вздохнул Руденко — вот ты, Саша можешь точно установить, на чьи счета пошли эти деньги? На счета КГБ или на счета этих зажравшихся нуворишей? Если ты обратишься с запросом в Базельский Банк Международного Регулирования, то через пару месяцев получишь вежливое письмо — отписку. Швейцарцы на том и держатся, потому у них все деньги и хранят. Я с этим еще во время Нюрнбергского процесса столкнулся.[67] По совести рядом с Шахтом[68] на скамье подсудимых должны были швейцарские гномы сидеть, да кто же их туда посадит. А оперативных возможностей узнать правду у нас нет. Ни у тебя, Саша, ни у меня, ни у Николая Анисимовича. Ни у кого нет. Только у Андропова. Что он скажет на ЦК — то правдой и будет, потому что никак не проверишь. Понял?

Щелоков, нахохлившись, рисовал что-то в своем блокноте, но после последней фразы Руденко на секунду оживился, черкнул туда пару слов.

Прозвякал телефон, Руденко снял трубку, выслушал…

— Андропов поднимается. И иже с ним…

Через пару минут дверь кабинета открылась. В кабинет уверенно вошел председатель КГБ СССР Юрий Владимирович Андропов, следом за ним шел генерал КГБ Семен Кузьмич Журавлев. Посверкивая линзами очков, Андропов недовольно глянул на сидевшего в кабинете Щелокова, своего давнего и лютого врага — но ничего не сказал, принялся молча устраиваться на стуле.

— Товарищи — начал Андропов — я бы хотел получить объяснения относительно вчерашнего обыска и изъятия документов во Внешэкономбанке СССР.

Руденко переглянулся со Щелоковым. Наглость, конечно, второе счастье…

— А в чем собственно дело, Юрий Владимирович? — недоуменно проговорил Руденко — прокуратура выполняет свою работу. У нас расследуется уголовное дело, один из задержанных дал показания о незаконной деятельности некоторых должностных лиц Внешэкономбанка. Прокуратура, как это и полагается ведущему следствие органу, провела задержания и выемку документов, относящихся к уголовному делу. Все в рамках закона.

— Однако, ваши действия дезорганизовали ряд важнейших операций ПГУ. Ни для кого не секрет, что у нас есть проблемы с валютой, необходимых для зарубежных операций и мы решали их в рабочем порядке через Внешэкономбанк. Вам следовало бы позвонить и посоветоваться, перед тем как производить аресты.

Руденко с трудом подавил всколыхнувшийся гнев

— Прокуратура в своей деятельности руководствуется уголовно-процессуальным кодексом, товарищ Андропов. И в нем не предусмотрено, что перед производством следственных действий мы должны звонить и с кем-то советоваться! Закон есть закон!

— И по какому же закону ваши следователи убивают наших людей и устраивают перестрелки на улицах? — нагло заявил Журавлев. Андропов промолчал, не одернул своего подчиненного — значит, они договорились заранее

— А по какому закону — вступил в разговор Щелоков — ваши люди совершают убийства и организуют побеги из-под стражи особо опасных рецидивистов? Это что — тоже оперативная необходимость?

— Именно — заявил Андропов — если вы имеете в виду побег Тимофеева Петра Спиридоновича из-под следствия из Бутырского СИЗО — то он давно находился у нас на связи и мы его извлекли из СИЗО по оперативной необходимости.

— А как тогда Тимофеев — с угрозой в голосе спросил Руденко — оказался в квартире нашего следователя Соболева, о котором вы только что упомянули, совершил там жестокое убийство, а потом попытался убить и самого Соболева? Получается, ваша оперативная необходимость перерастает в совершение особо тяжких преступлений?! Я думаю, наш разговор заходит в тупик. И проще он пойдет на Старой Площади, в отделе административных органов ЦК, вам так не кажется?