Джозеф Файндер - Погребенные тайны (в сокращении)

Белинда спросила:

— Что, если я принесу вам кофе?

— Отлично.

Она подплыла к длинному черному острову со столешницей из мыльного камня и включила электрический чайник.

— Вообще-то я не мастерица варить кофе, — сказала она, — но у нас есть растворимый. И неплохой, надо сказать.

— Знаете, я передумал, — сказал я. — И так слишком много кофеина с утра.

Белинда вдруг обернулась.

— Ник, вы должны ее найти.

Я заметил — у нее свежий макияж. Непохоже, чтобы всю ночь не спала. В отличие от мужа выглядела она отдохнувшей. Это я точно могу сказать: люди только что с постели так не выглядят.

— Алекса не сказала вам, с кем встречается? — спросил я.

— Я не… она мне вообще ничего не говорила.

— И когда вернется, не сказала?

— Ну, я считала, должна вернуться к полуночи, может, попозже, но знаете, она не очень-то хорошо реагирует, когда я ее спрашиваю о таких вещах.

— А в полицию вы звонили? — спросил я.

— Нет, конечно, — ответил Маркус.

— Конечно?..

Белинда сказала:

— Полиция все равно ничего не сделает. Приедут, напишут рапорт, скажут, чтобы мы подождали, пока пройдет двадцать четыре часа, а потом примут заявление и забудут.

— Ей еще нет восемнадцати, — сказал я. — Когда пропадает подросток, там к этому относятся очень серьезно. Советую позвонить им сейчас же.

— Ник, — сказал Маркус, — мне нужно, чтобы ты сам взялся ее искать.

— А в больницы какие-нибудь вы звонили?

Они тревожно переглянулись, и Белинда ответила:

— Если бы с ней что-нибудь случилось, нам бы уже сообщили, правда?

— Необязательно, — сказал я. — Давайте начнем с этого. Просто чтобы исключить такую возможность. Мне нужен номер ее сотового телефона. Может быть, мой технический консультант найдет ее по нему. И я хочу, чтобы вы позвонили в полицию. Хорошо?

Маркус пожал плечами.

— Их такие мелочи не интересуют, но если ты настаиваешь…

Ни в одну из больниц от Манчестера до Бостона не поступало никого, совпадавшего по приметам с Алексой, но это, кажется, не вызвало у Маркуса и его жены ожидаемого облегчения.

Мне казалось, что они скрывают что-то важное, что-то зловещее. Наверное, именно это шестое чувство заставило меня отнестись к просьбе Маркуса серьезно. Что-то тут было очень сильно не так. Это было дурное предчувствие, и оно становилось все сильнее и сильнее.

Можно назвать это «даром страха».

3

Алекса шевельнулась и заворочалась в кровати.

Боль словно ножом пронзила глазные яблоки. Ощущение было такое, будто в череп сзади воткнули ледоруб.

Где она? Ничего не видно.

Темнота была абсолютно непроницаемой. Может, она ослепла? А может быть, ей это снится. Но нет, на сон непохоже. Она вспомнила, как пила с Тейлор в «Кутузке». Остальное было как в тумане. Она не помнила, как добралась домой, как оказалась в своей постели, как задернула шторы.

Она вдохнула — странный запах, плесенью отдает. Незнакомый. Да дома ли она? В ее комнате в Манчестере так не пахло. Может, она заснула в чужом доме? Но не у Тейлор, это точно.

Одно она понимала — она спала на какой-то постели. Не укрытая простыней. Должно быть, скинула во сне. Руки вытянуты вдоль тела. Она пошевелила пальцами, нащупала край простыни, и тут тыльная сторона ладони наткнулась на что-то гладкое, но твердое. Что-то обтянутое атласной материей, вроде деревянных перил по бокам двухъярусной кровати.

Она по-прежнему ничего не видела. Чувствовала под собой мягкий, проседающий матрас, чувствовала, что на ней пижама, хотя и непохожая на ту, в каких она обычно спала дома. Что-то незнакомое. Больничный халат, что ли? Значит, она в больнице? Значит, она ранена, может быть, в аварии какой-нибудь?

Ледоруб все сильнее врезался в мозг, ей захотелось перевернуться на живот и накрыть голову подушкой. Она приподняла колени, чтобы перевернуться, — и они стукнулись обо что-то твердое. В испуге она приподняла голову — и лбом тоже ударилась о твердое. Вытянула руки в стороны — они наткнулись на твердые стенки. Быстро провела пальцами по боковым стенам, затем ощупала верх — обтянутая атласной тканью доска в каких-нибудь трех дюймах от ее губ.

Мозг еще не успел ничего осознать, но каким-то животным инстинктом она уже поняла с ужасом, сковавшим ее тело и заставившим ее похолодеть: она в ящике.

Она задышала учащенно. Нет, конечно же, это просто кошмарный сон — худший из всех, что ей когда-нибудь снились. Заперта в ящике. Как в…

Атласная обивка. Деревянные стенки — а может, стальные. Как в гробу.

Головокружение, сопровождавшееся тяжестью в животе и холодом во всем теле — это то, что она чувствовала каждый раз перед тем, как потерять сознание. И она провалилась в черноту.

Когда я снова сел в свой «дефендер» и направился к Бостону, был уже почти полдень. Я никак не мог отделаться от мысли — у Маркуса и впрямь были серьезные причины опасаться, что с его дочерью что-то случилось. Не то, о чем он просто не хочет говорить, а то, чего он давно ждал. Другими словами — это не случайность.

Может быть, это была просто-напросто ссора с мачехой, после которой Алекса пригрозила: «Я ухожу и никогда не вернусь!» — и уехала.

Но тогда непонятно, зачем бы Маркус стал это от меня скрывать. Такая сдержанность не в его характере. Этот человек с удовольствием обсуждал с другими свои запоры и то, как «Виагра» повлияла на его сексуальную жизнь.

Я уже собирался позвонить Дороти и спросить, не сможет ли она отследить Алексин телефон, но тут мой «блэкберри» зазвонил. Это была Джиллиан.

— Ваш сын пришел, — сказала она. — Говорит, вы договаривались вместе пообедать?

— Ох ты. Верно. Это мой племянник, а не сын. — Я обещал Гейбу сводить его пообедать и забыл. — Скажите ему, что я скоро подъеду. И соедините меня, пожалуйста, с Дороти.

Гейб Хеллер был приемным сыном моего брата, Роджера. Ему было шестнадцать лет. Очень умный парнишка, но совершенно не приспособленный к жизни. В частной школе для мальчиков в Вашингтоне у него почти не было друзей. Он ходил во всем черном. А недавно и волосы стал красить в черный цвет.

Роджер, мой брат, с которым мы уже давным-давно не общались, был порядочной сволочью, если не вдаваться в подробности. Он тоже, как и наш отец, сидел в тюрьме. Гейб, к счастью, генетически не был его сыном, иначе тоже наверняка оказался бы в колонии для малолетних. Я был, похоже, единственным взрослым, с которым он способен был разговаривать.

Гейб проводил лето у моей матери в Ньютоне. Ходил на уроки живописи в рамках летней программы для старшеклассников при школе Музеум. В бабушке он души не чаял и рад был убраться подальше от своей матери, Лорен.

Но думаю, что главной причиной, почему ему хотелось пожить в Бостоне, была возможность пообщаться со мной, хотя он никогда бы в этом не признался.

Он сидел за моим столом и что-то рисовал в блокноте. Гейб был ужасно талантливым рисовальщиком комиксов.

— Новый комикс делаешь? — спросил я, входя.

— Это роман в комиксах, — скованно сказал он. — И спасибо, между прочим, что не забыл про наш обед.

На нем была черная куртка с капюшоном, наглухо застегнутая.

— Извини, Гейб. Как проводишь лето?

— Скучно.

В устах Гейба это можно было считать выражением буйного восторга.

— Ну что, обедать пойдем? — спросил я.

— Я вот-вот в обморок упаду от голода.

Я заметил, что Дороти заглядывает в дверь.

— Слушай, Ник, — сказала она. — Насчет того номера, что ты мне дал. Не получится у меня определить, где ее телефон.

— На тебя это непохоже. Звучит так, как будто ты… сдаешься.

— Мои способности тут ни при чем. Это вопрос законности.

— Как будто тебя это когда-то останавливало.

— Дело вот в чем. Человек, чей телефон ты просил меня найти… — Она бросила взгляд на Гейба. — Ник, мы можем поговорить наедине?

— Гейб, подожди пару минут.

— Ладно, — буркнул он и вышел из кабинета.

— Похоже на то, что ты берешься за это дело, — сказала Дороти. — Деньги упускать не захотел?

— Нет, это… это сложно. Дело не в самом Маршалле Маркусе. Просто мне нравится его дочь. Я беспокоюсь за нее.

— А что он с ума-то сходит? Ей же семнадцать лет, как-никак?

— Я и сам не пойму. Должно быть, он знает больше, чем говорит.

— Может быть, стоит спросить его прямо.

— Спрошу. А о Фейсбуке что скажешь? Алекса же наверняка есть на Фейсбуке?

— По-моему, у подростков уже нет законной возможности от этого уклониться. Посмотрю.

— Так почему нельзя отследить Алексин айфон? Я думал, для владельцев айфонов есть способы найти потерянный телефон.

— Нам нужен ее логин и пароль. А я так подозреваю, что паролями она с папочкой не делится.

— А ты не можешь его взломать, или как там это делается?