Карл Хайасен - Клинический случай

– Я хотел бы рассказать больше, но не могу.

Гриффин воспринимает это спокойно – после двадцати лет в криминальной хронике он привык к секретам.

– Итак, ты хочешь узнать, что случилось с этой Дженет Т-Р-А-Ш? На конце «ш», да? Дату рождения знаешь?

– Нет, но вот ее адрес. Звонок по 911 перевели в офис шерифа, но не похоже, что они отправили кого-то к ней домой.

– Ленивые ублюдки. – Гриффин выдергивает у меня из руки листок с адресом Дженет. – Я дам тебе знать.

За следующие несколько часов я совершаю четыре подхода к автоматам с шоколадками и кофе и набиваю семь жалких дюймов о жизни Макартура Полка для его будущего некролога.

Мой мозг, похоже, совсем заболотился.

Полк учился газетному делу у своего отца, Форда, который в 1931 году основал еженедельник «Юнион-Реджистер». Заголовок первой полосы в дебютном номере звучал так: «Пляж Силвер-Бич закрыт из-за нашествия медуз».

По мере того как росло население Флориды, увеличивался тираж «Юнион-Реджистер». Менялись и приоритеты издания. В туристический сезон января 1938 года начался выпуск двух номеров в неделю, а к зиме 1940-го газета стала ежедневной. «Самые яркие новости под солнцем» – гласил девиз под шапкой газеты.

Форд Полк не делал никаких поблажек своему единственному сыну: Макартур начал работать в редакции клерком на телефоне и постепенно поднялся до главного редактора. Когда его отец неожиданно отошел от дел, чтобы заняться разведением карликовых норок, Макартур Полк встал во главе «Юнион-Реджистер».

Это случилось в 1959 году, а десять лет спустя число подписчиков возросло вдвое. Его формула успеха была проста, вспоминал впоследствии Полк. Серьезные читатели получали море местных новостей, а все остальные – цветные комиксы.

– Мы сделали из нашей газеты первоклассное издание, – сказал Полк в откровенном интервью за… недель до смерти. – Я всегда верил, что она должна быть совестью нашего общества.

Но в мае 1997 года совесть и качество пали жертвами всепоглощающей жадности: Полк продал «Юнион-Реджистер» компании «Издательская Группа Мэггад-Фист» за 47 миллионов долларов. Практически сразу после этого газета погрузилась в дерьмо…

Я слышу за спиной шумный вздох и разворачиваюсь на стуле. Это молодой Эван Ричардс, наша ранняя пташка.

– Джек, разве так можно писать в газете? «Погрузилась в дерьмо»?

– Последний стажер, который совал нос в мои статьи, теперь сочиняет рекламу гомеопатических средств для увеличения пениса.

Эван робко улыбается:

– Друг, ты выглядишь так, словно торчал здесь всю ночь.

– Знаешь, кто такая Клио Рио?

– Ага, девица, которая поет «Я».

– Точно.

– И выставляет свой лобок на всеобщее обозрение по телику. Горячая штучка.

– Мне жаль тебя разочаровывать, Эван. Но в клипе показывают лобок дублерши.

– Кончай заливать! – говорит он, выпучив глаза.

– Поверь мне.

– Ну уж нет!

– Как смотришь на то, чтобы встретиться с ней? – интересуюсь я. – Что-то типа свидания, а?

– Клево! Ты не шутишь? С Клио Рио?

– Собственной персоной.

Чарлз Чикл, эсквайр, уверяет, что ждал моего звонка, – это меня озадачивает. Неужели Дженет Траш сказала ему, что я расследую смерть ее брата? Может, ему уже известно, что с ней случилось?

Мы разговариваем в его конторе, где на стене соседствуют Пикассо и чучело громадного окуня. У Чарли Чикла редеющие седые волосы, румяное лицо и хитрые голубые глаза. Одет он в дорогой серый костюм и бордовый шелковый галстук, а на толстом пальце красуется кольцо выпускника Флоридского университета. В углу стола под стеклом выставлен оранжево-синий мяч с автографом Стива Спаррьера – значит, Чикл болеет за «Флоридских Аллигаторов». Это объясняет его таинственные связи в политических кругах.

– Итак, – говорит он, – вы навещали в больнице нашего общего друга Мака?

– Мистера Полка?

– Именно. Как он выглядел?

– Ужасно, – отвечаю я.

Чикл довольно ухмыляется:

– Поверьте мне на слово, Джек – могу я называть вас Джек? – за последние пятнадцать лет он ни разу не выглядел так, будто переживет ночь. Но внешность обманчива, он крепкий сукин сын. – Адвокат открывает папку, лежащую на столе. – Через час мне надо присутствовать на даче показаний. Давайте перейдем к делу.

– Думаю, произошло какое-то недоразумение.

– На вашем месте я бы тоже так подумал, – соглашается Чикл. – Вы, возможно, решили, что он спятил, Джек, но он просто хочет отомстить.

Теперь я понял: Чарли Чикл – юрист Макартура Полка. Он ничего не знает про Дженет Траш; он думает, я пришел, чтобы обсудить с ним деловое предложение старика.

– Прежде чем мы…

– Пожалуйста. – Он поднимает указательный палец. – Я знаю, что у вас есть вопросы, и я отвечу на большинство из них, если вы мне дадите такую возможность.

– Я слушаю.

– Как вы знаете, мистер Полк несколько лет назад продал «Юнион-Реджистер» компании «Мэггад-Фист». Взамен он получил значительную часть акций компании и пакет опционов, которые реализовал за последние полгода, чтобы добавить к своим активам. Теперь мистер Полк владеет примерно десятью процентами всех выпущенных акций «Мэггад-Фист» – а это лакомый кусочек, поверьте.

Старик говорил про одиннадцать процентов, но это не так уж важно.

Чикл продолжает:

– В прошлом году две издательские компании независимо друг от друга начали скупать акции «Мэггад-Фист», каждая с прицелом на поглощение. Одна из них – немецкая компания, название которой я не могу выговорить, а вторая – канадская, «Бахман и кто-то там». В любом случае Рэйс Мэггад наложил в штаны и с перепугу начал с бешеной скоростью выкупать акции. Естественно, цены пошли вверх, и, разумеется, некоторые инвесторы не захотели расставаться со своими ценными бумагами, решив посмотреть, к чему приведет этот ажиотаж. Вы следите за моей мыслью?

– Да. Мэггад просил Полка продать ему акции обратно.

– Требовал, Джек, самым наглым образом. И раз у него ничего не вышло, он хочет, чтобы старик вставил в свое завещание пункт о том, что «Мэггад-Фист» имеет преимущественное право на выкуп акций после смерти. Теперь, – продолжает Чикл, бросив взгляд в папку, – Мак Полк не помочится на Рэйса Мэггада, даже если тот будет гореть. Думаю, не мне вам объяснять. Старик уверен, что «Мэггад-Фист» общипала его любимую газету как рождественского гуся. Иногда доктора даже запрещали ему смотреть на передовицу из опасений, что у него полетит клапан.

– Извините, – вставляю я, – что перебиваю. О чем только думал Полк, когда продавал «Юнион-Реджистер» этим ублюдкам? Всего-то и надо было поинтересоваться, что они сделали с другими газетами.

– Все ошибаются, Джек. Не думаю, что мистер Полк станет возражать, если я скажу вам, что семейство Мэггад предоставило ему определенные гарантии – железные гарантии, как он думал, – относительно того, как будут вестись дела в газете, – отвечает Чикл. – Вот почему он считает, что его обманули, и, как я уже говорил, жаждет мести.

– И для этого ему нужен я?

– Правильно.

– Значит, он не просто так молол языком в больнице?

– О, уверяю вас, в этом он мастер, – одобрительно кивает Чикл. – Но я также уверяю вас, что он был в здравом уме и твердой памяти. Он рассказал вам о трастовом фонде?

– Да. И я ответил, что подумаю.

– Хороший ответ. Означает, что вы не готовы лезть из кожи вон ради денег. – Продолжая говорить, Чикл пролистывает документы в папке. – Когда мистер Полк умрет, все принадлежащие ему акции «Мэггад-Фист» автоматически перейдут в трастовый фонд. Ваши обязанности в качестве управляющего этого фонда будут предельно просты: вы будете следить за тем, чтобы акции не попали в руки Рэйса Мэггада. Выкидывайте его письма. Не отвечайте на его телефонные звонки. И когда станете голосовать на собрании акционеров, всегда голосуйте против того, что предлагает «Мэггад-Фист». Короче говоря, ваша задача на этом посту – усложнять жизнь Рэйсу Мэггаду. Прищучивайте его при каждом удобном случае. Как вам работенка?

– За сто тысяч в год… Это ведь тоже была не шутка?

– Управляющему фондом полагается зарплата, Джек. Некоторые банки взяли бы куда больше.

Я наслаждаюсь этим разговором, хотя, конечно, сплошной сюрреализм.

– А почему его жена не может стать во главе фонда?

– Она, разумеется, может, – отвечает Чарли Чикл. – Эллен настоящий боец. Но Мак не хочет, чтобы ее круглыми сутками изводили, требуя продать акции. Вы же, напротив, – как он полагает – будете только рады. Он говорит, вы чуть ли не худшего мнения о Рэйсе Мэггаде, чем он сам.

– И он выбрал меня, потому что…

– Потому что это приведет мистера Мэггада в бешенство. Мне дали понять, что он терпеть вас не может.

– Просто ненавидит, – подтверждаю я.

– У Мака, как вы знаете, нет детей. Это означает, что если вдруг когда-нибудь акции все же будут проданы, никто, кроме Эллен, не сможет претендовать на прибыль от этой сделки.