Анна Малышева - Мой муж - маньяк?

— Да, да, он маньяк, мой муж — маньяк! И не смотри на меня как на сумасшедшую! Все это — чистая правда, я сама видела, своими глазами!

— Успокойся и говори тише. — Его глаза приняли обычное выражение. Теперь в них светился один неподдельный интерес. — В каком смысле — он маньяк?

— В прямом! Ну что, никогда не слышал о типах, которые щупают женщин по автобусам?!

— Как?! Он из таких?! Такой тихоня… — Дима вдруг засмеялся. Катя гневно посмотрела на него, и он оборвал свой смех. — Прости, не хотел. Уж очень неожиданное сообщение. И ты уверена в этом? Он кого-то щупал?

— Кого-то! Двух женщин, одна — совсем девчонка, лет шестнадцати… Какая гадость. Боже мой, какой позор… И это…

Она хотела снова сказать «мой муж», но не смогла вымолвить это слово. Ее щеки горели, сердце стучало, как будто она долго куда-то бежала и вдруг остановилась. Она прижимала к щекам тыльную сторону ладони и загнанно оглядывалась по сторонам. Ее вид внушал жалость, и Дима ее почувствовал.

— Ну, не принимай так близко к сердцу… Не ты ведь в этом виновата… Скажи лучше — ты уверена?

— Совершенно!

— Ты была рядом?

— Совсем близко. Мне удалось сесть, хотя там было полно народу. Я его видела, как вижу сейчас тебя! И я не сомневаюсь, что права. Ошибиться невозможно. Его лицо, стоило только на него посмотреть…

— Ох ты, какая гадость… — пробормотал он. — Но лицо — это так мало! Ты видела… еще что-нибудь?

— Что ты имеешь в виду?! Я видела его глаза, я видела его руку, когда он залез к девчонке под юбку, я видела его… — Она задохнулась и заговорила тише: — Я видела его мокрые брюки, когда он вышел из автобуса и пошел к деревьям. Он шел сушить их, теперь я понимаю. И не говори, что этого мало!

— Да, этого уже многовато, — согласился Дима. — Взять тебе еще коньяка?

— Давай! — Катя горестно кивнула. — Хочу напиться, хочу принять ванну, хочу никогда его больше не видеть… Иллюзии кончились. Ты был прав — не стоило мне так цепляться за него, а тем более — его жалеть. Таких не жалеют.

— Таких бросают… — проговорил он в тон Кате, и она ничего ему не возразила. Пока он ходил за коньяком, она заставила себя собраться с мыслями, открыла сумочку, достала зеркальце, косметичку и привела себя в порядок.

«Бледная как покойница… — Она смотрела на себя в зеркальце пудреницы. — Глаза дикие, совершенно дурацкие глаза. Глаза дуры. Как я ничего, ничего не подозревала! Неужели для этого надо было вывернуть его карманы — в первый раз вывернуть их! Другие женщины знали о своих мужьях больше, потому что выворачивали им карманы, я не знала ничего. Неужели мораль так проста?! Мне всегда были противны жены, которые обыскивают своих мужей. И вот — сама. Я тоже дошла до этого».

Дима снова принес ей коньяк, она выпила опять, и ей стало совсем тепло. Он сидел напротив, курил и задумчиво смотрел на нее.

— Итак, ты решила загадку талонов… — пробормотал он наконец. — А что ты скажешь насчет ключей?

— Ключей? — Катя почти забыла о них. — Ничего не скажу. Но теперь мне кажется, что это может быть похуже, чем я думала.

— Главное — не преувеличивай! — предупредил он ее. — Он может быть маньяком, но не приписывай ему чего-то похуже. Такие типы чаще всего вполне безобидны.

— Это ты так думаешь! И почему ты уверен, что он не занимается чем-то похуже? Я, например…

— Ты, например, слишком громко говоришь, и на тебя уже смотрят, — спокойно сказал он. — И еще ты озлоблена на него и теперь хочешь обвинить его во всех смертных грехах.

— Напрасно ты…

— Ну нет! Я не напрасно так думаю! Ты же максималистка, мне ли тебя не знать! Это ужасная черта! Ты то идеализируешь человека, то начинаешь смешивать его с грязью. А люди чаще всего — не злодеи и не добрые волшебники. Надо быть снисходительней. Мне, например, жалко Игоря. Несчастный мужик, да и только… Дойти до такого…

— Ты думаешь, я не понимаю, что его должно быть жалко? — Катя заставила себя говорить тише, хотя все в ней так и кипело. — Но ты не видел ту девчонку!

— А, это одна из его пассий?

— Пассий! — фыркнула Катя. — Видел бы ты эту пассию! Ей едва шестнадцать лет, а она кончала от его руки. И была ужасно разочарована, когда он вышел.

— Подумаешь… — Он пожал плечами. — Таких девчонок полно. Стоит расстраиваться! Ты мне лучше скажи — что будешь делать?

— Не знаю.

— Скажешь ему?

Катя вздрогнула. Одна мысль о том, что ей придется поговорить с мужем начистоту, внушила ей ужас. Ей все еще было стыдно за него, как будто именно она была ответственна за то, что случилось с ним. «А не так ли я не права, что стыжусь? — спросила она себя. — Ведь, как ни поверни, я была его женой… Официально я и остаюсь ею. И если не жена виновата в таких наклонностях — то кто?! Он сам?! Он не был таким, он не был таким, когда мы поженились. Но потом он резко изменился, и еще до того, как появился Дима… Он изменился первый, а вслед за тем пришлось измениться и мне… И кто виноват? Я или он? Или мы вместе — потому что оставались мужем и женой, хотя нам давно следовало расстаться?! Может быть, такие браки, как наш, преступны? Может быть, именно они и вызывают такие отклонения? Но я ничем их не поощряла, эти отклонения… Так где же правда?»

Она только покачала головой, услышав вопрос Димы:

— Нет, сказать ему я ничего не смогу… Лучше я уйду просто так — без объяснений. Он готов к этому. Единственное…

— Что? — Дима слушал ее напряженно. — Ты опять хочешь найти предлог, чтобы не принимать решения?

— Нет, ты меня не понял. Я хочу разобраться во всем этом до конца. Ты сам напомнил мне о ключах. Они ведь не от автобуса, верно? Я хочу знать, откуда они.

— Справедливое желание, — кивнул он. — И я тебе помогу это сделать. Только поделись со мной своими идеями. Ты уже придумала — как узнать?

— Пока нет, но буду думать… И еще… ведь сейчас идет следствие, а мы с тобой решили, чтобы не выставляться с нашими отношениями…

Внезапно ее поразило выражение его лица. Он, казалось, был чем-то ошеломлен.

— Что такое? — спросила она, выждав минуту и увидев, что он ничего не отвечает ей. — Тебе что, нехорошо? Почему ты молчишь?

— Да так, — медленно проговорил он. — Просто ты упомянула про следствие, а только перед этим…

Теперь поняла и она. Поняла — и замолчала. Так она просидела довольно долго, глядя на то, как он закуривает сигарету, дымит ею, смотрит куда-то в сторону. Молчание прервала она:

— Ты что — всерьез?

— Нет, это случайность. Я вовсе не думаю, что это он.

— Постой… У меня все запуталось… Ты связал то, что мы узнали сегодня, со следствием. Ты думаешь, такое возможно?!

— Глупенькая, ничего я не думаю! — Он улыбался, пытаясь загладить неприятное впечатление, вызванное своими словами. — Ничего я не думаю, просто мне показалось странным, что рядом с нами находятся два маньяка одновременно… Прости за шутку, но какая-то странная концентрация маньяков на душу населения…

Голова у нее закружилась. Она сидела как громом пораженная. Слова просились к ней на язык, но не находили выхода — она молчала. А Дима все говорил — медленно, неуверенно, словно думая вслух:

— Я не подозреваю его, о чем речь! Он слишком… как бы выразиться… тих, что ли… И кроме того, я не вижу веских причин, чтобы именно он сделал это. Хотя маньяку причина не нужна. А он — маньяк… Сложно привыкнуть к этому, я понимаю… Но ты должна смириться. И… рассказать следователю.

— Следователю? — Ей наконец удалось разжать губы. — Ты думаешь? Дело зашло так далеко? Но для этого нужно предъявить обвинения… Послушай, ведь пока он ни в чем не уличен! Сразу сдать его следователю…

— Следователь говорил с ним? — прервал ее возражения Дима.

Катя покачала головой:

— Я ничего об этом не знаю. Думаю, Игорь сказал бы мне, если бы следователь его вызывал… Но он ничего не говорил на этот счет.

— Возможно, он просто молчал об этом, — безжалостно сказал Дима. — Как знать, может, его подозревают? Может, милиция оказалась проницательней нас, что-то выяснила?

— Но что?

— Могли быть следы на месте преступления, без следов никогда не обходится… Могли быть косвенные улики, могло быть какое-то его алиби, которое не оправдалось…

— Ты думаешь, так пристально занимались Игорем? Мое алиби, например, никто не проверял!

— Ты — женщина! — возразил ей Дима. — Неудивительно, что тебя не проверяли… Ведь ты тоже подвергалась опасности… А вот мое алиби тщательно проверили. И слава Богу, я оказался вне подозрений — иначе меня начали бы мотать туда-сюда, пока не нашли бы убийцу.

— Тебя проверяли? — поразилась Катя. — Когда?

— Ну, в тот самый день, когда ко мне приезжал следователь… По-моему, Зина рассказала ему про то, где я был в то время, когда убили Анжелику… Во всяком случае, он меня не слишком пристрастно расспрашивал.