Дункан Кайл - Потайной ход

Я повел их к другому местному чуду. Оно называется Природный мост. Когда-то давно океан обнаружил трещину в граните и в течение нескольких тысяч лет ударялся в это место, подтачивая скалу до тех пор, пока от нее не откололись куски. Южный гранит очень прочен, и в воду упало только основание скалы, а оставшаяся верхняя часть образовала обширную естественную арку высотой тридцать и длиной сто метров, а в пролете ее двадцать четыре часа в сутки грозно кипит океан. И если что-то на земле может внушить благоговение, так это здешний вид.

Вы смотрите на Природный мост и гадаете: какую строительную фирму нанял Бог, настолько хорошо все рассчитано и устроено.

Великолепный вид произвел впечатление даже на стоявшую рядом неприступную красавицу. Я услышал нечто похожее на восклицание. Потом она извлекла из кармана какой-то белый предмет и вытянула из него антенну. Пробормотала несколько слов, похоже, на русском, выслушала ответ и прикрепила предмет к бушлату.

— Который нос?

— Ну... — протянул я. — Давненько здесь не был...

Я посмотрел на огромную каменную арку моста. Поросенка можно было увидеть при соответствующем освещении и определенном угле зрения. Взглянешь не с того места — и там ничего нет, просто серый камень, а с другой точки старина Поросенок виден отчетливо, и нос Поросенка — это и есть нос Веллингтона. Линии, вырисовывающие такое четкое изображение на сером камне, — это трещины и неровности в гигантских гранитных блоках, из которых Бог сотворил мост.

— Покажи мне, где нос?

Я кивнул и показал, думая о Джейн. И о Питеркине тоже. Он все начал, она присоединилась ко мне, и сейчас я заканчивал, надеясь этим ее спасти.

— Там, — указал я. — Видите задние ноги?

Элин Гундерссон покачала головой:

— Нет.

Я и сам едва мог различить контуры Поросенка. Трещины на граните были очень нечеткими при слабом утреннем освещении.

— Смотрите на группу из трех отдельных камней наверху, — посоветовал я. — Видите их?

— Вижу.

— А теперь взгляните на передний, самый маленький из трех. Он только кажется маленьким, на самом деле он огромный, величиной с автобус. Опускайте взгляд по вертикали вниз, потом остановитесь.

— Я все еще ничего не вижу.

— Прямо вниз, вниз к краю арки!

Я наблюдал за этой красивой женщиной, напряженно пытающейся увидеть в нагромождении гранитных скал то, что могло помочь разгадать тайну Питеркина.

И вдруг она заулыбалась.

— Теперь вижу этого поросенка, вон там!

— Да, — сказал я. — Там.

— Вижу нос. Удивительно! — На короткий миг эта сильная, опасная и прекрасная женщина стала похожа на маленького ребенка. — Действительно как поросенок.

Она повернулась, чтобы посмотреть на меня.

— Это точно?

— Ну, это все, что я об этом знаю.

— Очень странно, — сказала Элин Гундерссон. — Я не понимаю. Веллингтон был великим человеком, а здесь он просто часть поросенка. Мы бы никогда такого не сделали.

— Это типично австралийский подход.

Она кивнула, бросила что-то через плечо своим помощникам, и ей подали бинокль. Тщательно изучила Нос Веллингтона и Поросенка:

— Я ничего не вижу. Но трещины в камне очень глубокие. Наверняка это спрятано там.

— А что именно вы ищете?

— То же, что и ты, — сказала Элин Гундерссон.

— Но я не знаю, что это. Хотите верьте, хотите нет, но действительно не знаю.

Она недоверчиво покачала своей белокурой головой, и мы отправились вверх по каменной арке. Через десять минут встали рядом с гигантскими валунами над массивным пролетом Природного моста. Внизу, не видный с того места, где мы стояли, врос в скалу Нос Веллингтона. Находиться там, казалось, было и в самом деле опасно. Вокруг бушевал ветер, и нам приходилось время от времени менять положение.

Я подумал: «Ладно, Элин Гундерссон, ты — из прирожденных лидеров. Настало время решений. Так что же ты сейчас предпримешь?» Она смотрела вниз, на длинный гранитный склон, влажный от утренней росы, на склон, ведущий вниз к Поросенку с его многочисленными трещинами и впадинами. А дальше — только свободное падение на гранитные камни. О том, как свалился с Природного моста, в пабе потом не расскажешь. Упадешь, и волны слизнут тебя со скалы, словно сливочный крем. Я стоял здесь в первый раз в жизни. Не зря это место всегда меня пугало, и теперь на скользких мокрых камнях я вспомнил запись в дневнике Скотта, сделанную на Южном полюсе: «Великий Боже, это — страшное место!»

И тут Элин Гундерссон сказала:

— Мы спустимся вниз по веревкам.

— Мы?

— Ты и я и «Макаров».

Глава 21

Группа, которую Элин Гундерссон привела на берег, была хорошо экипирована: все обуты в ботинки с шипами, перепоясаны веревками, одежда надежно защищала от ветра. На мне же были белые спортивные туфли, и я возразил против категоричного заявления, что должен с ней спускаться вниз. Она неприязненно посмотрела на меня, потом на мою обувь... Тем временем высокий бородатый мужик с дурным запахом изо рта, одетый в бушлат, обвязал меня веревкой. Мне он был противен.

Мы были готовы к спуску. Элин скомандовала:

— Спиной вперед, понимаете? Они будут держать вас. Вы в полной безопасности. Мы пойдем бок о бок.

Она повернулась и без малейших колебаний начала спускаться вниз по мокрому граниту прямо в бездну, пропуская веревку через руки по мере того, как продвигалась. Я лазил по скалам только однажды, много лет назад, недалеко от Олбани. Но тогда я был еще мальчиком, и за мной следил инструктор, специалист из Южных Альп. Теперь все было иначе. Я дрожал от страха. А она казалась спокойной, двигалась легко и уверенно. Я старался следовать ее примеру, потому что так было безопасней.

Сначала мы наклонились вперед и ветер дул нам в спину, но через некоторое время пришлось откинуться назад над бездной, как ни ужасно это было.

— Будьте осторожны. Не рискуйте своей жизнью и жизнью женщины, — напомнила мне Элин.

— Хорошо, — ответил я, задержался на мгновение, затем согнул ноги и наклонился под нужным углом, потом слегка оттолкнулся и прошел по скале вниз на достаточное расстояние. Это требует уверенности, а я в это утро переполненным уверенностью не был. В метре от меня Элин Гундерссон отталкивалась ногами от скалы и возвращалась к ней, продвигаясь за один раз на метр и больше. «Еще одна Джейн», — подумал я. Готов держать пари, Джейн держалась бы как первоклассная альпинистка. Русская женщина, которая была со мной рядом на скале, если беспристрастно судить, может, и красивее, но это не Джейн. Отвага и тренированность — в избытке, но человечности маловато.

Ее ботинки опять ударились о гранит, и она опустилась ниже меня, крикнув:

— Быстро! Смелей! Они не дадут вам упасть!

Я отталкивался от скалы и постепенно спускался вниз. Это был ужасно длинный путь, а страховка не давала возможности спрятаться в расщелину. Я висел на этой дергающейся веревке, чувствуя, как юго-западный ветер бьет меня в спину, угрожая перевернуть и ударить о гранит.

Мы спускались ниже и ниже, Элин Гундерссон все время находилась впереди меня. Я на минуту задумался, можно ли разоружить ее и как-нибудь скрыться? Нет, никаких шансов не было. Наверху команда. Внизу — бездна, скалы и смерть. И еще Джейн. Они ее могли убить. Элин Гундерссон опасность не грозила, по крайней мере с моей стороны.

Мы добрались до глубокой расселины. Она подождала меня, подхватила и коротко приказала:

— Спускайтесь вниз, потом расскажете, что там увидели.

Я посмотрел на нее:

— С чего вы взяли, что я расскажу вам?

Гибкая и светловолосая, она висела над пропастью, как в своем дворе на качелях, как обезьяна на лиане, и насмешливо пояснила:

— Потому что вы уже мертвы, мой друг, и ваша женщина тоже. А сейчас у вас есть шанс спасти жизнь себе и ей. Полезайте.

Я прополз два или три метра по граниту, пока не удалось заглянуть в расселину.

Она опять приказала:

— Спускайтесь!

Не оставалось ничего, кроме как повиноваться. Она сообщила что-то по рации, а я устроился на вершине скалы, спустил ноги в расселину и заглянул в ее глубину.

В этом месте громадный, неправильной треугольной формы кусок скалы за последний миллион лет отошел и отвалился. Но сполз вниз всего примерно на метр и занял новое положение, в котором остался навечно. В месте отрыва образовалось пространство, вот в эту-то проклятую дыру я и заглянул.

На дне этой шестиметровой расселины я увидел дневной свет и бьющиеся пенистые волны. Глубоко вздохнув, начал протискиваться вниз, стараясь двигаться равномерно, потому что внезапные рывки в этих условиях опасны.

— Одну минуту!

Я задержался, а Элин сказала:

— Вы будете единственным, кто знает все. Помните об этом.

— Хорошо, — ответил я, осмысливая сказанное ею. Если верить тому, что мне известно о Питеркине, ключи от Кремля лежали где-то в расселине скалы у моих ног. Этот человек всю свою жизнь провел в бегах, охранял свою тайну и был настолько безрассуден, что не открыл секрета даже своей дочери. Но лучше всего не обладать этими проклятыми сведениями. Если кто-то удостоверится, что вы владеете ими, тогда действительно вам грозит смертельная опасность.