Юрий Черняков - Чудо в перьях

— Вот и замени меня, — сказал он вполголоса, наконец поднявшись. — А мне некогда. Должен дождаться нового руководителя Края…

Он встал, поднял руки, отчего шум затих.

— Я очень рад, я счастлив, я благодарю, но мне еще надо дописать отчет о проделанной работе. Я лучше пришлю к вам своего лучшего друга…

Лолита отчаянно замахала рукой, и все зашумели. Ее снова подхватили на руки, понесли к нашей трибуне.

— Зачем это? — растерялся он. — Чего она хочет, эта женщина! Объясни ей, что я все свои годы любил только Марию, хотя она всегда была замужем за кем-то другим!

Но было поздно. Загорелые мужчины с окладистыми бородами, все почему-то босые, донесли богиню любви нашего Края до правительственной ложи и бережно опустили перед хозяином.

— Дело в том, что я люблю другую, — извиняюще сказал Радимов, прижав руку к сердцу. — Его жену. — Теперь он указал на меня. — А этой ночью я до предела загружен.

Она печально смотрела на него, в ее больших глазах проступали любовь и желание. Ей отказывали. Ей смели отказывать! За это стоило, конечно, влюбиться!

— А этих, — указал Радимов на следователей прокуратуры и охочих до дешевого секса иностранцев, — вам придется вернуть. Из-за них я не могу сдать Край на пятерку.

— И это все, что ты мне скажешь? — спросила она, не обращая по-прежнему ни малейшего внимания на сгрудившихся вокруг зрителей.

— Не мешай им… — Он указал на конкурсанток, стоящих внизу. — Возможно, ты прекрасней всех, кого я видел почти за тысячелетие, но их нельзя лишать единственной, быть может, радости… Хочешь, ты сама определишь победительницу?

— А ты уже определил? — спросила она, задумчиво вертя розу и вдыхая ее аромат.

— У нас, в общем-то, есть жюри, — вспомнил Радимов. — Но для себя, конечно, с самого начала мы кое-что наметили, хотя они все не годятся тебе в подметки.

— Если окажется, что наши с тобой вкусы расходятся… — теперь она сплетала и расплетала свою роскошную косу, — то я заберу их с собой. — Она указала на загорелых и бородатых. — И никто их больше не увидит.

Отвернувшись, она царственно выгнула шею и стала спускаться, находясь в середине свиты, вниз к заждавшимся, потускневшим претенденткам, многие из которых, похоже, жалели, что в это ввязались.

Я догнал ее, раздвинув выстроившихся в каре идолопоклонников.

— Лилька, кончай! — сердито сказал я. — Он тебе ничего плохого не сделал. Ну во имя нашей одночасовой любви, за которую ты не хотела брать с меня деньги! Не устраивай цирк в цирке. И отпусти этих дегенератов… — Я указал на бородатых. — Они и так конченые люди. А ты еще собиралась присоединить к ним этого блаженного… Лучше я тебе подскажу, кого он выбрал. Ну что тебе стоит? Нельзя, чтобы народ своих шлюх любил больше, чем своих вождей. Иначе ничего больше не будет! А вас пошлют на прополку картофеля.

— Так кого он избрал? — склонила она головку. — Постой, а разве у нас с тобой когда-нибудь было? Я что-то не помню.

— Было, было… — Я озирался по сторонам. — Забыла, так можем повторить, где-нибудь в лесах или в степи… Там ты их держала? Этих придурков?

Мы подошли к участникам конкурса. Бедные девочки блекли на глазах в прямом и переносном смысле слова. Черные слезы текли по нарумяненным щечкам, прокладывая извилистые борозды. Стадион замер, следя за происходящим.

— А, я все поняла! — сказала Лолита. — У вас есть результаты обмеров участниц? — обратилась она к жюри.

Те переглянулись, пошептались, пару раз сказали: «Вот еще!» И передали ей таблицу обмеров. Она поманила меня пальчиком.

— Этих, да? — шепнула, указывая на размеры талии Зины и племянницы-сиротки. — Я не могу ошибиться?

— Угадала, — сказал я. — Ну ты молодец!

— А он очень любит твою жену? — вдруг спросила она задумчиво.

— Мама слыхала! — раздраженно сказал я. — Тысячу лет.

— На меня сегодня все кричат, и все мне отказывают в любви! — надула губки Лолита-Лилька. — А единственный в мире мужчина, кому я всем обязана, сказал мне, что любит другую…

— Бери корону! — разозлился я. — Хватит нюни распускать и портить человеку праздник! Целый стадион козлов вожделеет тебя. Все мало?

Махнув рукой, я спрыгнул в раковину оркестра, где теперь сидело жюри — в основном дамы в разных весовых категориях, кроме наилегчайшей, а также председатель — режиссер единственного на весь Край театра кукол, с козлиной бородкой…

Не дав им, ошалевшим от всего происходящего, опомниться, я схватил со стола все три короны и взлетел на подиум.

— Безобразие! — заблеял в микрофон на весь стадион председатель. — Мы снимаем с себя всякую ответственность!

И члены жюри двинулись к выходу, минуя милицейский кордон. Стадион засвистел, заулюлюкал, причем непонятно, кто в чей адрес.

— Не спи! — тряхнул я ее за плечо. — Объявляй победительниц. — Мисс Край, это вон та, с животом, на третьем месяце. Вице — третья справа, на втором… Третью определишь сама. Начинай, не молчи!

Я кожей чувствовал разгорающийся скандал. И даже видел, чего раньше за собой не замечал, заголовок будущей статьи Цаплина: «Апофеоз авантюризма, или Последний аккорд преступного руководства».

— Номер девятый — Зина Глаголева! — объявила Лолита.

Обняла Зину, они расцеловались, что-то друг другу шепнули, и стадион облегченно разразился аплодисментами. Уходящие дамы из жюри остановились было, но их снова освистали. Конечно, теперь все это видели, только Лолита должна определять первую после себя красавицу, а не эти коровы-рекордистки.

— Номер четвертый — Цаплина Лена! — объявила Лолита, и снова последовали умиротворенные рукоплескания, объятия, девичьи слезы.

И не было ни одного сомневающегося в правильности выбора! За исключением, конечно, бородачей со степным загаром, весьма друг на друга похожих, так что теперь их невозможно было различить по национальности либо возрасту. Свой выбор они сделали навсегда и бесповоротно.

«Как она управляется с ними?» — думал я, пока она водила пальчиком по списку, выбирая третью призерку… До меня доходили слухи, что летними ночами на дальних озерах в степи, обычно при полнолунии, рыбаки и охотники видели нагих и бородатых купальщиков, а среди них девушку с распущенными рыжими волосами, похожую на русалку. Обращались они с ней при этом, как с наядой или какой другой древней богиней.

Поутру прибывшая на место милиция заставала лишь следы костров и ночных оргий, и все думали, что это забавляются все еще скрывающиеся дезертиры покойного маршала Малинина, хотя комендатура утверждала, что всех удалось отловить и отправить дослуживать.

— Как ты управляешься с ними? — спросил я вслух.

— Надоели… — сказала она. — Скорее бы кончалось это нескончаемое лето!

И тут я только подумал, что это лето и в самом деле не имеет конца. В других областях и краях нашей неохватной Родины давно выпал первый снег и ударили морозы, и только у нас никто до сих пор не задумался, что произошел какой-то сдвиг во времени, либо во временах года, что, похоже, настало и идет уже следующее лето, из будущего года, а значит, потом нас ждет точно такая же двойная зима… Как только он покинет нас, наш свет очей и свет в окошке, Андрей Андреевич Радимов.

— Света Зябликова! — сказала Лолита, выбрав на этот раз девушку с самой тонкой на свете талией, которую я до сих пор почему-то не встречал.

— А где твоя Мария? — спросила Лолита-Лиля, надев на Свету Зябликову последнюю корону, поменьше. — Почему ее здесь нет?

Но тут заиграл оркестр, и победительницам стали вручать призы и подарки. Мы отошли с ней в сторонку.

— Не дотянула, — грустно сказал я. — Эти хоть на втором-третьем месяце, а она уже на шестом, перебор… А все, ты права, из-за этого сумасшедшего лета. Девушки беременеют с первого взгляда. Все вокруг цветет, плодоносит, занимается любовью, и ни о чем не хочется думать… А ведь целая эпоха прошла, если вдуматься!

Она улыбнулась и отошла подальше от меня.

— На всякий случай! — подмигнула она. — А я тебя вспомнила. Действительно, ты был у меня первым на открытии ЭПД. И был единственным, от кого не хотелось брать денег. И потому ты дал больше других… Неужели это закончилось? — вдруг испугалась она. — Ужас какой-то!

Последнюю фразу она выкрикнула, позеленев лицом, и все затихли, перестав аплодировать и смеяться от нежелания знать, что ждет всех завтра.

Часть II

1

Утром, после проводов Андрея Андреевича, природа разбудила Край холодным осенним дождем. Над крышами неслись низкие серые тучи, как в кинофильмах о безысходном феодальном средневековье.

Идти никуда не хотелось, болела голове, но в половине одиннадцатого позвонили и незнакомым голосом потребовали моего присутствия на встрече нового руководителя с общественностью Края.