Чужеродный организм - Владимир Рамир

Он вытер лицо, глянул по сторонам и, стараясь ступать как можно тише, двинулся дальше.

Вскоре Кашин вышел из леса на край деревни. По тропинке свернул к своему дому – если так можно назвать четыре обгорелые стены без окон и без крыши. Обойдя остатки строения, распахнул обитую металлом дверь и начал спускаться по лестнице в полумрак.

В подвале тихо. Через маленькое грязное оконце возле потолка пробивается дневной свет. Слева в углу горит свеча на столе.

– Седой, ты здесь? – позвал Кашин.

Мелькнула тень, чья-то рука подхватила блюдце со свечой и подняла его вверх. Из темноты появилось помятое лицо с пепельно-белыми волосами. В серых глазах отразился язычок пламени.

– А, это ты… – Седой покашлял и поставил свечу обратно на стол. – Принёс?

– Что?

– Ты вроде бы на дачи ходил. Приволок чего, спрашиваю.

Кашин не ответил. Подошёл к столу и сел на деревянный ящик.

– Что, пустой вернулся? – прохрипел Седой. – Совсем?

– Ну… картошки набрал.

– О, это дело!

– Только я её того… – Кашин шмыгнул носом. – Потерял.

– Как это – потерял? Для себя спрятал, а теперь говоришь, потерял?

– Ничего я не прятал! За мной собаки погнались. Еле убежал.

– Блин… А я думал, пожрём сегодня нормально.

– Да я же тебе говорю: рюкзак с картошкой там, в лесу остался! Только я туда больше не пойду. – Кашин подёргал воротник пиджака. – Девчонка там… мёртвая.

– Что ты плетёшь?

– Точно тебе говорю. Лежит там под листьями, покорёженная вся.

– Ну-ну… – Седой усмехнулся. – Тоже за тобой погналась?

– Чего? Я же говорю: мёртвая она! Ты сходи, посмотри, если не боишься.

– Ладно, ладно. Потерял – значит, потерял. Будем считать, что я тебе поверил.

– Сам-то чего-нибудь принёс? – спросил Кашин.

– Эх, что бы ты без меня делал… – Седой положил на стол промасленный свёрток.

– Что это?

– Сало.

– Сало? – Кашин прищурился. – А хлеб есть?

– Вчера оставался, если ты ночью не сожрал.

– Не, разве я скотина последняя?

– Это хорошо. – Седой положил на стол ножик. – Ты давай, нарезай, а я тебе по ходу дела одну тему расскажу. Мне одному не справиться, поэтому беру тебя в долю.

– Что за тема? – Кашин развернул свёрток и облизал пальцы.

– Почти несметные богатства, – сказал Седой. Выдержал паузу. – В общем, неподалёку отсюда есть старый заброшенный завод. Там, конечно, стоит забор и все окна в решётках, но я нашёл слабое место, где можно пробраться.

– А что там хорошего?

– О-о-о, чего там только нет! – Седой закашлялся. – Железяки разные, которые можно в металлолом сдать, большие катушки с проводами, всякое другое добро по мелочам. А ещё станки какие-то умные на микросхемах. Стоят, пылятся, и никому до них нет никакого дела.

– Нам-то они зачем? – Кашин сунул в рот отрезанный кусок сала и начал жевать.

– Как это – зачем? Станки дорогущие, и все контакты в них с золотым напылением. Соображаешь? Если мы их расковыряем…

– Не-не-не! Там, наверное, охрана есть. Я в тюрьму не хочу.

– Никого там нет, я тебе говорю! Я уже два раза лазил и проверил: всё тихо и спокойно.

– Я боюсь.

– Значит, как моё сало жрать – ты первый, а как другу в деле помочь… А ну-ка, дай сюда!

– А что сразу «дай»? Может, мне подумать надо.

– Дурак, что тут думать?! – Седой наклонился к Кашину и сменил тон на доверительный. – Знаешь, сколько там разных дорогих штук отвинтить можно? Таскать – не перетаскать! Тебе жизни не хватит, чтобы потом все деньги истратить.

– Да?

– Да. А самое главное – про этот завод пока никто не знает.

43

– Последний? – спросил Боксёр, когда мимо него в здание пронесли очередной тяжёлый ящик.

– Да, всё, – ответил ему кто-то.

Боксёр повернулся к Наташе и Берестневу и качнул пистолетом:

– Теперь вы.

Берестнев зашёл в двери первым, а Наташа следом, стараясь держаться к нему как можно ближе, чтобы наручники не давили запястье.

– Ждём, – сказал Боксёр. Он закрыл тяжёлую дверь и несколько раз провернул ключом в замке. Снова качнул пистолетом. – Вперёд.

Вслед за бандитами, несущими ящик, они прошли через тёмный холл и попали в достаточно большое помещение, освещённое тусклой лампочкой. Возле облезлых стен сложено много мешков с цементом, в углу видна куча щебня и несколько бочек. Свободное место для ящиков есть, но бандиты проследовали дальше и через небольшую комнату вышли куда-то ещё.

Мужичок с фонариком шагнул навстречу, подсвечивая пол в нужном направлении.

– А поближе место нельзя было выбрать? – прогундел кто-то впереди.

– У тебя забыли спросить, – холодно ответил мужичок. На мгновенье ослепил лучом Наташу и повернулся к Боксёру, который всё это время шёл позади. – Всё?

– Да.

В помещении, куда их привели, достаточно светло – три лампочки под потолком освещают серые бетонные стены и каменный пол. На противоположной стороне виден ещё один выход – средних размеров проём в стене, за которым снова начинается темнота. Справа – какие-то толстые трубы, проходящие по низу через всё помещение. У стены слева в несколько рядов лежат ящики, которые сюда принесли. Отдыхая, бандиты, расположились на них, кто где.

Боксёр показал Берестневу в сторону труб:

– Вы – туда.

Берестнев молча подчинился, Наташа всё так же проследовала вместе с ним.

Трубы обёрнуты какой-то тканью. Наташа потрогала: шершавая, но мягкая.

Хорошо, что не стекловата.

Она села рядом с Берестневым. Поправила кольцо наручников.

– Нас ведь будут искать, – тихо сказала она. – Неужели они этого не понимают?

– Наверное, понимают. Поэтому постараются, чтобы наши тела… – Берестнев запнулся. – Извини, не хотел тебя пугать.

– Ладно, я не маленькая, уже сообразила. – Наташа вдохнула. – Ну, а мы? Нельзя же просто сидеть и ждать.

Один из бандитов – тот, который в кепке – повернул голову в их сторону.

– Эй! Не шептаться! – Он медленно вытер уголок рта пальцем. – Не нравится мне всё… Этих-то зачем сюда приволокли?

– Не твоё дело, – одёрнул его мужичок в очках, самый старший среди бандитов. – Есть кому за тебя подумать.

– Да куда уж мне… – Тип в кепке сплюнул на пол.

Он встретился с Наташей взглядом и почему-то отвёл глаза первым. Зыркнул по сторонам, снова посмотрел на неё и опять отвёл взгляд.

Нервничает?

Она посмотрела на другого бандита. Этот крупнее, чем остальные, мускулистый, с толстой бычьей шеей. Лицо с резкими, тяжёлыми чертами. Бандит почувствовал, что на него смотрят, и повернул голову. Глаза холодные и пустые, точно у замёрзшей во льду рыбы.

Теперь