Малютка - Мола Кармен

— Нам нужно еще что-нибудь, Марьяхо, — ответила Элена. — Его адрес, например. Может, вдова знает, кто третий на снимке.

— Так я поэтому вам и звоню. Вы там близко, километрах в пятидесяти. Покойный жил в Риасе, это район Сеговии.

— Тогда мы поехали. Скинь мне точный адрес.

— Буэндиа просит передать, что ему нужен образец ДНК, а то труп кремировали. Сами знаете, его устроит что угодно, хоть волос с расчески. Он хочет проверить, не отец ли это Ребеки, Ческиной дочки.

— Пусть не волнуется, что-нибудь привезем.

— А вот про третьего вообще ничего не могу сказать. Лицо очень плохо видно: наполовину прикрыто козырьком кепки, да еще и тень на него падает. Была бы это современная фотография, я бы смогла что-то сделать, но она древняя, сплошное зерно… Я, конечно, позвоню в газету, вдруг у них в архиве сохранился негатив и с ним можно поработать, но это вряд ли. Снимок неважный, проходной, а сделан давным-давно.

— Сделай что сможешь, Марьяхо, но третьего ты в некрологах не найдешь. Ческа сейчас у него.

Риаса встретила их начинающимся снегопадом. Парк при въезде постепенно покрывался снегом, который придавал деревне особое очарование. За парком белели крыши домов.

— Тут он красивый! А в Мадриде снег сразу превращается в грязь. Ты здесь бывал?

— Много раз. Проездом был и за покупками приезжал. А когда-то у Сальвадора, моего наставника, был дом в Мадригере, это деревня недалеко отсюда. Мы часто проводили там выходные, а иногда приезжали на день святого Пантелеимона в конце июля.

Мадридский проспект был застроен виллами с большими садами, которые все сильнее заносило снегом.

— Еще застрянем тут без связи, — волновалась Элена.

— Не переживай, дороги здесь хорошие, и мы не на твоей машине, а на настоящей. — Сарате все еще мог смеяться.

— Как раз выбираться из сугробов лучше на старой русской тачке!

Они притормозили у дома Мануэля Санчеса. Площадку перед ним чистила от снега симпатичная женщина лет сорока; из-под шерстяной шапочки у нее выбивались рыжие локоны. Очертания фигуры скрадывал пуховик. При виде полицейских она прервала работу.

— Вы Ана Менсиа? — обратилась к ней Элена.

— Да. Что-то случилось?

— Мы из полиции, хотим поговорить про вашего мужа, Мануэля Санчеса.

Решительным движением Ана сгребла с площадки еще немного снега, как бы давая понять, что ей помешали. Но потом прислонила лопату к забору и позволила полицейским пройти.

В саду двое мальчишек лепили снеговика.

— Мигель, надень пальто немедленно! — крикнула Ана одному из сыновей. — Хочешь подхватить воспаление легких?

— Но мне жарко! — возразил мальчик.

— Надевай быстро. И чтобы через пять минут оба были у камина, погреетесь немного.

Ана толкнула входную дверь, и Сарате с Эленой окутал запах горящих поленьев.

— Мануэль! — окликнула Ана, стряхивая снег с обуви.

В холл вышел мужчина в толстом свитере. На руках у него была маленькая девочка.

— Они из полиции, хотят поговорить с тобой.

Мануэль не скрывал удивления. Но оно не шло ни в какое сравнение с изумлением, близким к ступору, которое испытали Сарате и Элена. Потому что перед ними стоял Мануэль Санчес — человек, насмерть сбитый машиной на животноводческой ярмарке в Сепульведе.

Глава 44

Мануэль провел их в маленький кабинет. Не успели они начать разговор, как зашла Ана.

— Хотите выпить чего-нибудь?

— Не беспокойтесь, — ответила Элена. — Мы только побеседуем немного с вашим мужем.

Ана кивнула, но уходить не спешила. Еще несколько секунд она поправляла жалюзи, чтобы вечерний свет не бил в глаза. Ей явно хотелось принять участие в разговоре, но все ждали, пока она выйдет. Когда за женой закрылась дверь, Мануэль прервал напряженное молчание:

— И чем же я могу вам помочь?

— Не будем ходить вокруг да около, — решительно произнес Сарате. — По нашим сведениям, вы мертвы.

Мануэль приподнял бровь:

— Полагаю, речь идет о человеке, которого сбила машина в Сепульведе?

— В газете написано, что это были вы.

— Ну ясно же, что это ошибка. Я бы посмеялся, не будь она трагической: там погиб мой брат Антонио.

— Но как они могли перепутать? — спросила Элена.

Мануэль совершенно спокойно объяснил, в чем дело: он зарегистрировался как участник ярмарки, но накануне у него случился приступ аппендицита, и его увезли в больницу.

— Тогда мы решили, что поедет брат, он иногда помогал мне с производством кормов. Но мы уже не успевали изменить бронь в гостинице, бейдж участника ярмарки и тому подобное. Так что, поскольку мы с ним очень похожи, он взял мое удостоверение личности, мои банковские карточки и даже визитки. Когда он попал под машину, при нем нашли полный комплект моих документов и сочли погибшим меня. Но я, как видите, жив.

— А фотография в газете ваша или брата?

— Моя, ее взяли с бейджа.

— Вы настолько похожи, что газетчики не заметили разницы?

— Нас вечно путали. Мы хоть и не близнецы, но были очень близки по возрасту и похожи внешне.

Элена положила на стол снимок, сделанный двадцать один год назад.

— А этот человек на фотографии — вы или ваш брат?

Мануэль взял газетную вырезку и стал с интересом ее разглядывать.

— Это же было сто лет назад. С трудом узнаю себя.

— Но как выиграли хамон в лотерею, вы наверняка помните, — подсказала ему Элена.

— Да, это помню.

— Значит, это вы, а не ваш брат.

Мануэль положил вырезку на стол. Он вдруг помрачнел, лицо нервно дернулось.

— Можно узнать, чего вы от меня хотите? Не понимаю, зачем вы задаете все эти вопросы.

— Сеньор Санчес, мы расследуем преступление, совершенное двадцать один год назад. Изнасилование.

— Изнасилование?

— Да.

Элена отвечала коротко и не сводила с него глаз, пытаясь уловить малейший признак угрызений совести или страха.

— А я тут при чем?

Сарате молчал, позволяя Элене вести допрос, — он знал, что у нее это прекрасно получалось. К тому же он был шокирован тем, что в своем крестовом походе возмездия Ческа убила невиновного. Как с ней общаться, если они ее спасут? Ее отдадут под суд, это понятно. Но лично он — сможет ли он простить такое?

— Это случилось в начале сентября, — начала Элена. — Трое друзей приехали в Сепульведу на ярмарку. Они не только заключили выгодные сделки, но и выиграли в лотерею хамон. Это даже попало в местную газету.

Элена снова показала вырезку с фотографией.

— Хамон мы выиграли, это я помню. Но мы никого не насиловали.

— Я не закончила. Отмечать победу они отправились в Турегано, родную деревню одного из них. Там как раз проходил праздник. Друзья пили, веселились, снимали стресс… в общем, отлично проводили время. И вдруг увидели девчонку лет пятнадцати, очень хорошенькую, она была одна и казалась немного растерянной посреди общего веселья. Девочка направилась домой, а трое мужчин последовали за ней, догнали, изнасиловали и бросили на пустыре на окраине деревни.

Произнося это, Элена чувствовала, как ее охватывает дикая злость. Она старалась сохранять спокойствие, сейчас ее дело — следить за реакцией Мануэля, который то ли действительно удивился, то ли сделал вид. Из сада доносились возгласы его детей, судя по всему, игравших в снежки. Его жена крикнула Мигелю, чтобы тот надел пальто. А прислушавшись, можно было различить плач младенца, который, видимо, лежал в кроватке где-то рядом с ними. Голоса всей семьи Мануэля. Все, к чему он стремился, и, наверное, все самое дорогое для него оказалось под угрозой из-за преступления, совершенного в прошлом.

— Я не помню ночи, о которой вы рассказываете. Выпили мы тогда много, это точно. Но уверяю вас, что я никого не насиловал… И в любом случае срок давности истек, разве не так?

— Увы, должна вам сообщить, что закон изменился: срок давности по насилию над несовершеннолетними истекает, когда жертве исполняется сорок лет. А этой женщине сейчас тридцать пять.