Лондонские мосты - Паттерсон Джеймс

Не знаю, долго ли продолжалась наша поездка, но, по моим ощущениям, прошло не менее часа: сначала мы медленно кружили по городским улицам, затем помчались быстрее, выбравшись, наверное, на магистраль.

Снова медленнее… тряска усилилась, как будто мы ехали по проселку. Несколько раз дуло «беретты» упиралось в мой висок.

Наконец русский заговорил:

— Можете снять капюшон. Мы уже почти приехали, доктор Кросс. Хотя смотреть здесь особенно не на что.

Я поспешно стащил с головы мешок — с обеих сторон поднималась высокая трава. Никаких указателей, никаких дорожных знаков.

— Он действительно живет здесь?

Действительно ли меня везут к Волку? Зачем?

— Да, доктор Кросс, здесь. Только временно. Потом снова вернется домой. Знаете, ему приходится много путешествовать. Он словно призрак. Впрочем, сейчас вы сами поймете, что я имею в виду.

«Пежо» остановился перед небольшим каменным домом в сельском стиле. Навстречу нам вышли два вооруженных человека. Автоматы их смотрели на меня.

— Заходи, — сказал один из них, белобородый, крупный и плотный, похожий на того, который был моим спутником на протяжении последнего часа. — Живее, — нетерпеливо повторил он, и я понял, что из них двоих старший именно белобородый. — Пошевеливайтесь, доктор Кросс! Или вы плохо меня слышите?

Внезапно белобородый посмотрел мне в глаза:

— Он зверь. Женщину убивать не стоило. Я — Волк, доктор Кросс. Приятно познакомиться.

Глава 80

— Кстати, не изображайте из себя героя и не пытайтесь выкинуть какой-нибудь фокус. Потому что, если мне что-то не понравится, я просто пристрелю вас и найду другого посланника.

— Так я уже посланник? И что же мне надлежит передать? — спросил я, когда мы вошли в дом.

Русский отмахнулся от вопроса, как от назойливого насекомого.

— Время летит. Разве не понятно? Разве вы не думаете об этом? Французы просто засунули вас подальше, чтобы вы им не мешали. Наверняка вы и сами пришли к такому выводу.

— В общем-то да, — ответил я, рассматривая человека, назвавшегося Волком. Я не мог в это поверить. Но если белобородый не Волк, то кто он тогда? И зачем меня привезли сюда? — Такая мысль приходила мне в голову.

— Конечно, приходила. Вы же не идиот.

Мы прошли в небольшую темную комнату с выложенным из крупных булыжников камином. Огня не было, и вообще комната выглядела неухоженной: беспорядочно расставленная тяжелая деревянная мебель, старые журналы и пожелтевшие газеты на столе, наглухо закрытые окна, спертый воздух. Единственным источником света служила стоящая на столе лампа.

— Зачем вы привезли меня сюда? Зачем показываете мне свое лицо? — спросил я.

— Садитесь.

— Хорошо. Итак, я посланник.

Русский кивнул:

— Да, вы посланник. Важно, чтобы все наконец осознали серьезность ситуации. Это ваш последний шанс.

— Мы понимаем.

Едва я успел произнести два этих слова, как белобородый сделал шаг вперед и ударил меня кулаком в челюсть.

Стул упал, и я вместе с ним. Голова больно ударилась о каменный пол. На пару секунд я, наверное, вырубился.

Меня подняли и снова посадили на стул. Голова кружилась, во рту ощущался вкус крови.

— Я хочу, чтобы все было абсолютно ясно, — продолжал русский с видом человека, только что сделавшего вынужденную паузу. — Вы — посланник. Никто из вас, дураков, не отдает себе отчет в том, насколько серьезно положение. Никто не понимает в полной мере, что вы все умрете. Боюсь, вы осознаете это только тогда, когда будет уже поздно. Взять, к примеру, ту глупую француженку. Думаете, она поняла что-то, пока пуля не разворотила ей мозг? На этот раз, доктор Кросс, деньги должны быть выплачены. Целиком. Полностью. Во всех четырех городах. Заключенные должны быть освобождены.

— При чем тут заключенные? — снова спросил я.

Он опять ударил меня, но на сей раз я не упал.

— Потому что я так хочу!

Русский ненадолго вышел из комнаты, а вернулся с тяжелым на вид, большим черным чемоданом. Он положил его на пол передо мной.

— Это ядерное взрывное устройство тактического действия. Более известно как «ядерный чемоданчик». Жуткая штука. Его легко спрятать, легко транспортировать. Все просто и надежно. Вы ведь, конечно, видели фотографии Хиросимы. Ну да, их же все видели.

— Причем здесь Хиросима?

— При том, что заряд этого чемоданчика обладает примерно такой же разрушительной мощью. Бывший Советский Союз поставил производство этих игрушек на поток. Хотите знать, где в настоящий момент находятся другие? Я вам скажу. В Вашингтоне, Лондоне, Париже и Тель-Авиве. Как видите, в так называемом эксклюзивном ядерном клубе для избранных появился новый член. Мы.

По спине у меня пробежал холодок. Неужели в этом чемодане действительно ядерный заряд?

— И вы хотите, чтобы я доставил это сообщение?

— Да. Я хочу, чтобы вы сообщили, что все четыре бомбы уже на местах. А для большей убедительности возьмете с собой вот этот чемоданчик. Пусть ваши специалисты сами во всем убедятся. Только предупредите, что времени у них немного. Ну что ж, полагаю, теперь, может быть, до вас дошло по-настоящему. Убирайтесь. Для меня вы все равно что мошка, но по крайней мере не пустое место. Возьмите устройство с собой. В качестве подарка. И не говорите, что я вас не предупредил. Все, идите. И поторопитесь, доктор Кросс.

Глава 81

Все смешалось для меня в тот день.

Я возвращался в Париж уже без капюшона на голове, и сама поездка назад показалась намного короче той, что я совершил менее часа назад.

Мои похитители молчали, не отвечая ни на один вопрос, так что о том, куда мы едем вместе с бомбой, оставалось только догадываться. Со мной никто не разговаривал, а между собой они общались только по-русски.

«Для меня вы все равно что мошка… Возьмите устройство с собой…»

Вскоре после того, как мы въехали в Париж, «пежо» остановился рядом с парковочной стоянкой у какого-то торгового центра. В лицо ткнули пистолет, наручники приковали к чемодану.

— В чем дело? — спросил я, и снова никто не ответил.

Мы проехали еще немного, и «пежо» снова остановился на площади Игоря Стравинского, в одном из самых населенных районов Парижа, выглядевшем покинутым и обезлюдевшем.

— Выходи!

Это были первые английские слова за последний час.

Медленно и осторожно я вылез из седана вместе с прикованной к руке бомбой. Мне было как-то не по себе, кружилась голова. «Пежо» с ревом сорвался с места и умчался.

Воздух был немного сырой, и мне казалось, что я воспринимаю плавающие в нем частички влаги, как будто у меня появилась способность ощущать атомы. Я стоял совершенно неподвижно посреди необъятной площади перед Центром национального искусства и культуры имени Жоржа Помпиду, пристегнутый к черному, весившему по меньшей мере фунтов пятьдесят чемодану, и не мог сделать ни шагу.

А если там действительно атомная бомба, эквивалентная той, которую Гарри Трумэн приказал сбросить на японцев? Тело покрылось холодным потом; я словно попал в страшный сон и наблюдал себя как бы со стороны. И что теперь? Конец? Неужели все кончится вот так? А почему нет? Игра перестала быть игрой, ставки отменялись, а уж моя жизнь точно ничего не стоит. Взорвется ли бомба? А если не взорвется, то не умру ли я от лучевой болезни?

Заметив двух стоящих у магазина «Вирджин» полицейских, я медленно направился к ним. Объяснил, кто я такой, и попросил позвонить директору Службы общественной безопасности.

Я не стал говорить им, что находится в черном чемодане, но быстро рассказал обо всем директору.

— Как вы считаете, доктор Кросс, угроза реальна? — поинтересовался он. — Бомба настоящая?

— Не знаю. Откуда мне знать? Но пожалуйста, исходите из худшего варианта. — Мне хотелось крикнуть ему: «Черт возьми, пришли сюда своих спецов! Немедленно! Брось трубку и за дело!»

Через несколько минут весь район Бобур был в спешном порядке эвакуирован; остались только десяток-другой патрульных, военная полиция и несколько экспертов-взрывников. По крайней мере я надеялся, что это эксперты и что они разбираются в «ядерных чемоданчиках».