"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Мартелли Джордж

– Не знаю. - Родькин посмотрел на Колю с искренним недоумением. - А кто он?

– Значит, ты убил? - Коля посмотрел Родькину прямо и глаза.

– Значит, я. - Родькин не отвел взгляда.

– У меня был случай, - медленно начал Коля. - Один человек, назовем его так, нашел раненого. Нож у того раненого торчал… в груди. Чтобы облегчить страдания умирающего, этот человек выдернул нож…

Родькин напрягся и не сводил с Коли широко открытых, тоскливых, как у умирающей собаки, глаз.

– Тут его и застукал милиционер, - продолжал Коля. - Отпечатки пальцев на ручке ножа, конечно же, совпали.

– Ну и что ему было? - не выдержал Родькин.

– Не знаю, - Коля нарочито зевнул. - Дело это еще не окончено. Кто такой Соловьев?

– Вася, что ли? - спросил Родькин. - И его нашли? Ай да вы!

– Он сам пришел. И все рассказал. И я тебе советую, Родькин.

Коля не договорил. Родькин грохнулся на пол и начал биться лбом о стенку. По камере разнеслись глухие удары.

– Чего же вы мне душу мотаете, гады! - выл Родькин. - Ну, я это! Я! Хотел деньги его взять! И взял! И убил для этого! Все я сделал! Я! Я! Я! Я!

Вбежал конвоир.

– Дайте ему воды. - Коля вышел из камеры.

Нужно было принимать самые неотложные меры, Коля хорошо это понимал. Но какие? И к кому обратиться?

На асфальте девочки играли в "классы". Шли по своим делам ленинградцы. Коля увидел скамейку и сел. "Что же делать, что? - лихорадочно соображал он. - В запасе только один день, один день - всего ничего. И пойдет дурачок Родькин под расстрел, как пить дать пойдет. И никто уже не сможет этому помешать". Рядом сел человек в мятой шляпе, взмахнул газетой.

– Наши-то! - сказал он с восторгом. - Папанин и остальные! Эпохально!

– Эпохально! - согласился Коля.

– Одно скажу - мороз! - продолжал собеседник. - Это вам не Невский. Это - полюс!

– Полюс! - снова повторил Коля. - Извините, я должен идти.

– Идите-идите, - неприязненно сказал незнакомец. - Вижу, не радуют вас успехи наших соколов, вас в ГПУ надо сдать… Вы явно подозрительны!

– Нету ГПУ, - сказал Коля. - НКВД теперь. Литейный, четыре, если не знали. - И ушел, оставив собеседника в состоянии явного шока.

Никто, кроме Сергеева, на этот раз помочь не мог. Нужно было идти в обком, но Коля колебался. Сергеев был теперь одним из секретарей обкома. Он ежечасно, ежеминутно решал задачи огромной государственной важности и сложности. Коля это хорошо знал. Знал он и то, что прорваться к Сергееву практически невозможно: если Сергеев в обкоме - он наверняка на бюро или проводит какое-нибудь совещание. Если вне обкома - он на одном из ленинградских предприятий, и тогда его вообще не найти… И все же Коля решил позвонить Сергееву - так, на всякий случай, для очистки совести.

Он вошел в будку телефона-автомата, набрал номер.

– Сергеев, - услышал Коля и растерялся от неожиданности.

– Слушаю вас! - раздраженно крикнул Сергеев, и тогда Коля сказал:

– Степан Петрович, это Кондратьев. Я прошу вас - примите меня!

– Коля! - обрадовался Сергеев. - Как ты? Что? Увидеться бы надо, но извини, голуба, у меня ни секунды! Через двадцать минут уезжаю в Москву, в ЦК!

– Я напротив вас, - соврал Коля. - Я буду через минуту! Степан Петрович, я никогда и ни о чем не просил, но речь идет о жизни человека!

– Какого человека? - удивился Сергеев.

– Вора Родькина.

– Ты, однако, мастер задавать загадки, - пробурчал Сергеев. - Давай - пулей!

– Есть! - Коля швырнул трубку на рычаг.

Он находился на набережной Невы. До Смольного было минут тридцать самого быстрого ходу. Не успеть. Автобус? Его нужно было ждать. Да и прямо до Смольного отсюда не шел ни один автобус.

Коля выскочил на проезжую часть и поднял руку. Резко взвизгнули тормоза, рядом остановился "газик".

– Слушай, друг, мне срочно нужно в Смольный! - просительно сказал Коля.

– Ишь ты, - добродушно улыбнулся шофер. - На обкомовского работника ты не похож. Зачем тебе?

– К Сергееву мне. Человека надо спасти, гони, друг!

– Человека, - протянул шофер. - Другое дело. Садись!

Ом лихо развернулся и помчал в сторону Смольного.

– Чья машина? - спросил Коля.

Шофер внимательно посмотрел на Колю:

– Я скажу, а ты со страху выпрыгнешь.

– Говори, я не трусливый.

– Управления НКВД машина, - сказал шофер. - Банников моя фамилия.

– Кондратьев, - Коля пожал протянутую руку. - А ты, я смотрю, совестливый. Другой бы не остановился.

– Насчет другого - не знаю, а если человек просит - как не помочь? - улыбнулся Банников. - А ты - замнач УГРО, если не ошибаюсь?

– Откуда знаешь? - удивился Коля.

– В такой организации работаю, должен все знать, - снова улыбнулся Банников. - Вот он, Смольный, приехали.

– Спасибо, друг, - поблагодарил Коля. - Если когда-нибудь буду нужен - звони. Всегда помогу.

– Не за что. - Банников переключил скорость. - А за предложение - спасибо. Я запомню.

"Газик" уехал. Через минуту Коля уже входил в кабинет Сергеева.

Он не видел Сергеева года три с лишним и поразился резкой перемене во внешнем облике Степана Петровича. Сергеев стал совсем седым. Коротко подстриженная борода тоже стала совсем белой. На лбу и у носа пролегли резкие складки. Глаза смотрели устало и словно немного выцвели.

– Вы же не курили? - удивился Коля.

Сергеев погасил спичку:

– А теперь курю. Рассказывай.

Он слушал, не перебивая. Когда Коля закончил, долго молчал.

– Значит, Родькин врет. Клепает на себя. И Акимов врет. Клепает на Родькина. Зачем?

– Если бы у меня был ответ, - вздохнул Коля.

– Давай подумаем, - сказал Сергеев. - О том, что Слайковский получил деньги, знал весь завод. Слайковский всю жизнь ходил с завода одним путем - мимо "Каира". Мог кто-нибудь, зная это и имея сведения о деньгах, подстеречь и ограбить Слайковского?

– Я рассуждал так же.

– Тогда чем ты объясняешь присутствие на месте преступления Родькина? - спросил Сергеев: - Случайностью?

– Либо это случайность, которой воспользовались преступники, либо это подстроено.

– Подстроено? - протянул Сергеев. - Без имен и фактов нам никто не поверит, Коля.

– Я еще вот о чем думаю, - сказал Коля. - Соловьев встречался с Седым. Помните Седого?

Сергеев кивнул.

– Это раз, - продолжал Коля. - Седой был замечен около "Каира". Это два. А в "Каире" работает швейцар, к которому прибежал Родькин с ножом в руке.

– А Родькин Седого знает? - спросил Сергеев.

– Говорит, что нет, но объективных данных мы не имеем.

– Ясно, что ничего не ясно, - вздохнул Сергеев. - То, что Кузьмичев настаивает на передаче дела в прокуратуру, мне понятно. Раз передано - значит, раскрыто и можно рассчитывать на награду. Ты получил "Почетного чекиста"?

– Еще нет, но приказ подписан.

– Ну вот, - обрадовался Сергеев. - А Кузьмичев тоже хочет!

– Я же вижу - он не верит в то, что Родькин убийца! - сказал Коля. - Степан Петрович, поймите вы: Родькин - бывший вор, правильно! Но он, кроме этого, еще и гражданин СССР, елки-палки! Мы обязаны его защитить, как всякого другого!

– Что ты горячишься, - улыбнулся Сергеев. - Я разве спорю? Была бы моя воля - я такого, как Кузьмичев, на пушечный выстрел к органам не подпустил. Но в данном случае к моему мнению не прислушались. Нужны доказательства, Коля. Эмоции ничего не доказывают, даже если мы и правы.

– Я найду эти доказательства!

– Найди, - Сергеев поколебался мгновение и продолжал: - Тебе, моему товарищу и другу, я могу сказать: Кузьмичев - хуже врага! Врага можно рано или поздно изобличить и обезвредить! А Кузьмичев - наш случайный попутчик, Коля. К сожалению, сейчас становится ясно, что их у нас не так уж и мало, как можно было думать. Трудное сейчас время.

– Ничего. - Коля сжал губы. - Придет и другое время, я знаю.