Монстр в твоём шкафу - Влад Райбер

Я подчинился. Подо мной хрустели и рассыпались кости. Вонь стояла непереносимая. Прах набился мне в ноздри и в горло. Я лёг и надвинул крышку. Теперь, не исполняя ничьи приказы, я мог подумать о случившемся:

«Вот как мне придётся закончить – заживо погребённым в зловонном гробу».

На крышку падала земля. Скоро мне стало нечем дышать и, похоже, я ушёл в отруб раньше, чем меня закопали…

Теряя сознание, я уже не рассчитывал прийти в себя и примирился с неизбежной смертью. Но холодный ночной воздух снова вернул меня в чувства.

Я не мог поверить, что вижу звёздное небо. Над могилой стоял запыхавшийся горбун.

– Так ты ещё живой, – сказал он шёпотом. – Вставай, не сдох в земле, так утонешь в ванной.

Я встал… и, кажется, сделал это сам, а не по приказу. Горбун помог мне вылезти. И тут, невесть откуда, выскочила тощая людоедка. С остервенением бешеной собаки, она бросилась на горбуна.

– Я знала, что ты мне соврёшь! – девчонка впилась зубами ему в ногу и одним махом её отгрызла.

– Помогай! Убери её! – орал мне горбун. С каждым укусом людоедка отбрасывала в стороны куски плоти.

А я не двигался с места. Ко мне вернулась свободная воля!

Горбун дотянулся до лопаты, и тяжёлым ударом пришиб девчонку. Стоя на коленях, он потратил последние силы, чтобы разрубить её лезвием. Круглая голова людоедки откатилась к забору.

– Гадина, – простонал горбун, его растрепали до костей, мясо висело обрывками. – Неси меня в дом!

Его слова никак не подействовали, и я ударил его ногой в лицо. Горбун упал в разрытую могилу. Он не мог вылезти сам и выкрикивал мне в след грязные ругательства. А я, не чуя под собой земли, бежал к трассе, где на обочине всё ещё стояла моя машина с открытой дверью.

Трещины

Мне казалось, что судьба решила надо мной поиздеваться. Едва мне удавалось приспособиться к последствиям одной беды, на меня сваливалась новая.

Моя жизнь разбита. У меня даже машины не осталось, я её продал, чтобы погасить часть долгов. И приходилось ездить на метро, как в студенческие годы. Мой дом теперь был на самой последней станции. В пути я утешал себя тем, что это временно. Многие падают на дно и начинают всё с начала, да и вообще миллионы людей живут в таких же условиях.

Но когда мой вагон опустел и два соседних тоже, стало казаться, что меня одного занесло к чёрту на рога. Стараясь спасти вечер, я купил торт – самый дорогой, что был в магазине. И ещё взял хорошего вина.

Хотел устроить жене маленький сюрприз. Просто так, без повода. А её не оказалось дома. В комнате и на кухне горел свет, но Кати не было в квартире.

Её белый пуховик, который она часто носила, висел на вешалке, а любимые сапоги стояли у порога. Она могла уйти в чём-то другом, ведь у неё было полно одежды и обуви. Но её сумка стояла на журнальном столике. Мне показалось странным, что, Катя её не взяла. К тому же в ней лежали её ключи от квартиры.

Я попытался вспомнить: открыл ли я дверь своим ключом или она была не заперта? И, вроде бы, у меня осталось в памяти, как в одной руке я держал торт и вино, а другой крутил замок. И мне было неудобно, я боялся что-то уронить…

Но это, скорее всего, было ненастоящее воспоминание, ведь иначе пришлось бы поверить, что жена пропала из закрытой квартиры, а это невозможно.

Вероятно, ушла к кому-то из соседей… Её мягких домашних тапочек нигде не было. Я ей позвонил. Шли гудки, но она не брала трубку. Время близилось к одиннадцати вечера. Я начал писать её друзьям и подругам – никто из них не знал, где она. Все разволновались, спрашивали: «У вас что-то случилось?», «Ты её не обижал?».

Наоборот, я в последний месяц и лишнего слова не говорил, чтобы случайно её не расстроить. Пытался радовать, по мере возможностей: маленькими подарками, хорошим ужином. Только бы немного поднять ей настроение… ну и да – я боялся её потерять.

Слишком резко всё поменялось. Мы жили в новом микрорайоне, а теперь переехали в облезлый блочный дом на самом краю города.

Катя могла только делать вид, что её это не волнует, но не выдержала. Я и сам каждое утро просыпался, видел чёрно-белую тоску за окном и думал: «Что я тут делаю? Как меня сюда занесло?».

Ещё и жена сбежала. Судьба решила меня добить.

Я открыл вино и стал пить в одиночку. Один бокал, второй… Меня быстро развезло. Бутылка закончилась, веселее не стало, но захотелось догнаться.

Я спустился в магазин, взял ещё вина подешевле и сыра на закуску. Так сидел и пил, звонил Кате, а она не брала трубку. Во хмелю мной владели злые мысли. Больше совсем не верилось, что с женой могло случиться плохое. Она бы никуда не пошла пешком. Наверняка, вызвала такси, укатила неизвестно куда и не отвечает на звонки, чтобы не слушать уговоры вернуться.

В бутылке оставалось ещё немного вина, однако меня уже мутило от его вкуса. Я висел над столом, на стене тикали часы. Вот и поздняя ночь.

В следующий раз, когда ко мне вернулась сознание, я лежал под одеялом. Пьяное тело само переместилось в постель.

Рядом Катя! Нет… Всего лишь подушка.

Я был один и меня тошнило. Слюна во рту была кислая, как вино, солёная, как сыр и сладкая, как торт. Мне бы успеть до унитаза.

Только я сел и затрещали стены! Треснули и обои, шорохом посыпалась пыль.

Ко мне вернулся трезвый рассудок, и тошнота скатилась обратно по горлу. Я включил свет. Стену рядом с кроватью от потолка до пола прочертила трещина. Ещё одна… Таких было много по всей квартире. И на кухне, и в прихожей трещины молниями разрезали стены. Этот дом трещал по швам!

Может быть, Катя сбежала, потому что не хотела оказаться под завалами. Теперь я не злился, а бичевал себя:

«Да как я вообще посмел привести любимую женщину в такое место? Она правильно сделала, что бросила меня».

Я сходил в туалет, потом вымыл руки и лицо, попил воды, наклонившись к крану, и пошёл обратно в кровать. И вдруг ощутил холодную руку на голом плече.

Я находил себя вполне трезвым, но кто мог тронуть меня в пустой квартире?