Шепот питона - Ульстайн Cилье

Роберт Киркебю быстро посмотрел на меня и на Бирту, а потом снова уставился в столешницу и кивнул. Затем прошептал что-то, но никто из нас его слов не разобрал.

— Что вы сказали, Роберт? — переспросила медсестра.

Тот продолжал шептать. Несколько слов я уловила — мне почудилось, будто он сказал «Том Круз», а может, и нет. Судя по всему, Роберт очень переживал и боялся. Он вряд ли опасен, однако настроение у него, похоже, скачет.

Я кашлянула.

— Здравствуйте, Роберт. Меня зовут Ронья. Я хотела бы еще раз напомнить, что мы ведем запись нашего разговора. Мы допрашиваем вас как свидетеля по делу об исчезновении Ибен Линд. Вы могли бы рассказать нам все, что уже рассказывали по телефону?

С неожиданной проницательностью он взглянул на меня.

— Чего вы добьетесь? Чего добьетесь? Дочь Тура Линда — дело серьезное. Откуда вы знаете, что можно и чего нельзя? Это все мэрия придумала, они давно нож точат на кристиансуннскую больницу, да и на весь город тоже, и теперь пока «Скорая» доедет, мы все уже в могилах сгнием, это все мэрия виновата… — Голос его звучал громко и пронзительно. Роберт, казалось, готов был разрыдаться, а взгляд его наполнился яростью и болью.

Я глубоко вздохнула, стараясь унять дрожь в голосе.

— Вы могли бы рассказать о дочери Тура Линда? Вы ее видели?

— Маленькая девочка, светловолосая. Во всех газетах было, по телевизору, все показывают снимки пропавшей девочки, но никому и дела нет до мужчины, с которым она разговаривала, его фотографий никто не показывает, нет ни одной. — Дыхание его сбивалось, голова совсем вжалась в узкие плечи. — Во всех газетах — маленькая девочка со светлыми волосами, а того крупного мужчины нигде нет, про него никто не пишет, журналисты дальше своего носа не видят, и до мэрии никому дела нет, а ведь те хотят взорвать стены вокруг нас. Они просто-напросто нам в лицо плюют, а вы отказываетесь это видеть, отворачиваетесь… А как же все те, кто погиб, как с ними быть? Том Круз — вот кому они платят, все денежки Тому Крузу утекают, он висит на скале, а вокруг нас разрушают дома, от больницы мы избавимся, зато Том Круз нам непременно нужен! — Он плюнул прямо на стол и ударил обоими кулаками, угодив в плевок. Диктофон подпрыгнул.

— Вы упомянули какого-то мужчину, — сказала я, — с которым разговаривала Ибен Линд. Вы видели, как они разговаривали?

Он стремительно повернул голову и уставился на меня.

— Я же сказал! Вы не слушаете. Этот мужчина говорил с ней, а после она исчезла. И всем плевать. Газетчики печатают фотографии милой девочки, а никому и дела нет. Вот и с больницей…

— Где вы видели этого мужчину? — Вообще-то свидетеля перебивать нежелательно, но, чтобы положить конец его конспирологическим выкладкам, мне пришлось влезть. Это сработало, и он умолк. Потом продолжил:

— Слушайте! Тур Линд замешан в этом, в деле с мэрией и больницей, он тоже приложил к этому руку, и вот теперь пришел черед его дочери, очаровательной девчушки. Все говорят про Тура Линда, Тура Линда и его дочь, а про мужчину с широким лицом и в серой рубашке забыли. И мужчина этот будет и дальше гулять на свободе и убивать девочек, наваливаться на них и убивать, он злой, злой… Нос у него — как крючок, как у ведьмы. На улице Стургата, возле «Причала». Серая рубашка, а в руках — пакет из «Кубуса». Лучше б я его прямо там и убил.

— Вы находились близко от них? — спросила я. — Слышали, что они говорят?

Роберт яростно затряс головой.

— Они говорили тихо, говорили тихо, они обсуждали, как нас всех истребить. Все мертвецы такие, говорить они не могут, но нас они слышат, я знаю, они тянут нас к себе. Девочка ушла одна, а мужчина разозлился, он чего-то хотел от нее, но она ушла.

Сердце у меня подпрыгнуло. Может, это и впрямь зацепка?

— Куда пошла Ибен?

— Вверх по дороге, она пошла к Лангвейен. Мужчина смотрел ей вслед. Планировал, наверное, как сделать так, чтобы Том Круз получил денежки, зря мы думаем, будто можем их изменить, они нас ненавидят, хотят разрушить наш город, тянут нас всех в землю, — он снова ударил кулаками о стол, — вы думаете, что это просто какой-нибудь псих совершил, конечно, так вы и думаете, думаете, власть имущие не виноваты, а ведь как раз они-то и виноваты. Он убил чудесную маленькую девочку, и вы его покрываете, вы его подельники… — Он закрыл лицо руками и принялся громко всхлипывать.

— Пожалуй, достаточно, — сказала медсестра, взяв Роберта Киркебю за руку, — да, Роберт? Закончим на этом?

Роберт кивнул и поднялся. Щеки у него блестели от слез, но дышал он ровнее, а взгляд прояснился.

— Я знаю, кто это, — тихо проговорил он. — Забыть вы меня не заставите, как бы ни пытались. Сперва вам придется меня убить.

Он послушно позволил вывести себя из помещения.

— Сама-то что скажешь? — спросила Бирта, усевшись за руль.

Не в силах унять дрожь, я вытащила из сумки коробочку с драже и сунула две штучки в рот. Жевала для того, чтобы хоть как-то двигаться.

— Не сказать, что было легко.

— Очень хорошо получилось. Для новичка ты невероятная молодчина. Честно.

Для новичка. Конечно, об этом она не могла не сказать.

— Он во всем винит нас.

Бирта завела машину и хрюкнула.

— Еще он сказал, что в это дело замешан Том Круз. А вот я почему-то уверена, что ему не до нас…

— Думаешь, то, что он сказал, может пригодиться? Описание мужчины, например?

— Трудно сказать. Для начала надо сообщить начальству, но вообще он… — Бирта присвистнула и покрутила пальцем у виска.

Зря это она. Роберт произвел на меня удручающее впечатление. Жить, все время мучаясь подозрениями, наверное, невыносимо. А бедняга бродит по городу и боится всех, от политиков до обычных прохожих…

— У нас есть приметы, — сказала я. — Возможно, этого мужчину видел еще кто-нибудь…

Бирта кивнула.

— Безусловно, надо сообщить об этом журналистам и попросить того мужчину связаться с нами, — сказала она, — но это пускай Шахид решает.

Она свернула на Гумаланде, где жил следующий свидетель из нашего списка — мужчина, утверждающий, будто видел Ибен в субботу утром. Как по мне, это крайне маловероятно.

— Кстати, по поводу больницы он, может, отчасти и прав, — сказала я. — Люди злятся на политиков, потому что те не отстояли больницу. Вдруг кто-нибудь так разозлился на Тура Линда, что решил отомстить?

Бирта снова пожала плечами.

— Линд когда-то давно получал письма с угрозами, правда, про Ибен в них ничего не было, но кто знает… Люди способны на любую дичь.

— Бедные родители, — сказала я. — В последние дни Мариам Линд вообще отказывается разговаривать с кем бы то ни было. Она, похоже, совсем убита — заперлась дома и даже на поиски собственной дочери не выходит… Что, интересно, в голове у человека, который вот так берет и похищает ребенка? С чего люди вообще решают, что им такое позволено?

На светофоре загорелся красный, Бирта остановилась и нахмурилась.

— Понимать, чем руководствуются люди, в мои обязанности не входит, — сказала она. — Моя задача — поймать мерзавца.

«Это неправильный подход, — подумала я. — Чтобы поймать мерзавца, надо понять, что заставило его поступить определенным образом. А как понять, кто и что, если не знаешь, какие чувства кроются за поступками?»

— Я все дрожу и дрожу, — я рассмеялась. — Ты бы провела этот допрос намного лучше меня.

— Ну хватит, — отмахнулась Бирта, — у тебя все шикарно получилось! Кстати, если чувствуешь, что тебе нужно набираться опыта, можешь посмотреть запись каких-нибудь допросов. По моему мнению, это бывает полезно. Вот, например, у Руе Ульсвика есть чему поучиться. Если хочешь, посмотри его допросы.

— Руе… Он, похоже, много чего знает. — Даже не знаю, зачем я это сказала.

— Ну да. Он вообще молодец. И ему не все равно. Знаешь, такой одинокий волк, каких часто показывают в кино, в детективах. Наверняка тайное расследование затеял. — Бирта подмигнула.