"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Мартелли Джордж

– Из автомобиля Госбанка… Теперь все понятно… Кутьков часть денег Отдал на хранение Жичигину. Они, понимаешь, были сообщниками еще с дореволюционного времени… - Коля внимательно посмотрел на Машу, с недоумением спросил: - А ты-то откуда знаешь… про это?

– Мне сказал Жичигин, - Машу бил озноб.

– Интересно, - протянул Коля. - За что это он тебе такое доверие оказал?

– Он объяснился мне в любви и показал этот тайник, - сказала она равнодушно.

– За любовь - такую кучу денег?! - искренне изумился Коля. - Должно быть, твой Жичигин изрядный дурак!

– Любопытна я знать, а что такой человек, как ты, способен отдать за любовь? - насмешливо спросила Маша.

– Я? - Коля смутился, понял, что сморозил глупость. - Я в том смысле говорил, что любовь за деньги не купишь.

– Ошибаешься, дорогой… - холодно сказала Маша. - Купить можно все. В том числе и любовь продажных женщин. У тебя больше нет вопросов?

– Есть, - Коля нахмурился. - Ты думала, кому отдать деньги: нам или им?

Маша надменно улыбнулась:

– Ошибаешься. Как раз об этом я совсем не думала. Это для меня было решено. Ни вам, ни им.

– А кому же? - спросил он удивленно.

– Себе, - сказала Маша. - Что же ты молчишь?

– По-моему, тебе все равно, что я скажу. Тебе на мое мнение наплевать, - с досадой произнес Коля.

– Угадал, - сказала она холодно. - Деньги, наконец, у тебя. Ты блестяще добился своего. Теперь ты герой и можешь возвращаться в свой МУР. Наверное, там теперь все будут мурлыкать от восторга, - неловко скаламбурила Маша.

Коля положил пакет на стол, направился к дверям.

– Не понимаю, - вслед ему сказала Маша. - Что с тобой, Коля?

Коля остановился на пороге:

– Может, я до чего и не дошел - у меня образование против вашего - что у вас силы против моей. Но одно я понял: вы без этой дряни, - он кивнул в сторону пакета, - сроду не жили и впредь без нее жизни вам нет. - Коля хлопнул дверью и ушел.

Несколько мгновений Маша ошеломленно разглядывала пакет, а потом бросилась догонять Колю. "Что же я наделала! Что же я наделала", - тупо повторяла она, прыгая по лестнице через две ступеньки. Выскочила на улицу. Коля уже был далека, у поворота к бульвару.

– Коля! - закричала Маша. - Коля!!

Он повернулся, пошел ей навстречу.

– Прости меня, Коля! Прости!

– Ладно. Чего там, - улыбнулся он. - А я уж думал - все. Разошлись мы с тобой, как в море корабли.

– Не знаю, как ты, а я после этого никогда тебя не оставлю. Идем домой.

…Утром она согрела чай, принесла кусок хлеба. Долго смотрела, как он ест, потом сказала:

– Когда моя старшая сестра вышла замуж, муж увез ее в свадебное путешествие, в Италию. Они венчались в Исаакиевском соборе, а на свадьбе было полтысячи гостей. А я - как уличная девка.

– Глупая ты, - Коля притянул Машу к себе и стиснул так, что она вскрикнула. - Ты моя жена. А насчет путешествия и свадьбы не шибко огорчайся. Белых разобьем, кончится голод, холод. Устроим и мы себе свадьбу, друзей позовем. И в путешествие поедем.

– А венчаться ты, конечно, не пойдешь? - с упреком спросила она.

– А венчаться - нет, - твердо сказал Коля. - Это отрыжка старого быта, и нам с тобой не к лицу.

– Начальству своему все, конечно, доложишь?

– А как же? - удивился Коля. - Трепанов мне старший товарищ и брат, как я могу от него скрыть? Да и зачем?

– А он возьмет и запретит тебе на дворянке жениться.

– Запретит? - Коля почесал в затылке. - Не-е. Если бы он был дурак, дубина стоеросовая, - он запретил бы. А Трепанов - умней умного. Да если я тебя люблю, кто мне может запретить?

– Ну, наконец-то, - счастливо рассмеялась Маша. - А я уж думала: во веки веков не дождаться от тебя этих слов.

– Каких? - Коля непонимающе посмотрел на нее.

– Этих самых, - сказала Маша. - "Люблю тебя".

Трепанов долго рассматривал деньги:

– Это, конечно, хорошо, что она так поступила. Я тобой, браток, очень даже доволен. - Он внезапно взъерошил Коле волосы и засмеялся: - А ты востёр! Ох, востёр! Какую девку подцепил. Хвалю. И рад за тебя, браток. Любовь, - она, понимаешь, всегда любовь. Революции там, войны, смерть и разрушение, а все равно люди любят друг друга. И это, скажу тебе прямо, очень хорошо! Это по-нашему, по-большевистски! Мир переделываем. Для чего? Для любви! Для счастья! Ну вот, речь я произнес, извини.

Собрали совещание. Все поздравляли Колю с удачным завершением операции, а он сидел в углу и отмалчивался. Никифоров сказал:

– Эта казна для Кутькова - дороже жизни. Он за ней придет, а мы его - цап-царап!

– Приде-ет… - протянул Афиноген. - Долго ждать придется.

– Зачем долго, - спокойно возразил Никифоров. - Распространим среди урок слух, что Мария нашла деньги. Я посмотрю, как Кутьков на это не клюнет. И подоплека истинная: Жичигин потому Марии деньги отдал, что он ее… как это! Страстно любил!

– Поосторожнее насчет любви, - заметил Коля. - Противно слушать.

– Ой ли? - сощурился Никифоров. - А мне сорока на хвосте другое принесла. Кондратьев, говорит, в последнее время ох как много о любви разглагольствует.

– Уймись, - оборвал Никифорова Трепанов. - Вот что, братки. Нахожу, что в предложении Никифорова есть прямой резон. Нужно только подобрать такой источник, которому Кутьков безоговорочно поверит.

– Не знаю, как Маша, - вдруг сказал Коля. - А я ей запрещу участвовать в этом деле!

– Ты? - обомлел Никифоров. - Ты? Да тебя за это, знаешь, куда? Да ты какое, имеешь право? Товарищ начальник, я считаю, за эти слова Кондратьева надо под строгий арест!

– Подожди, - поморщился Трепанов. - В чем дело, Коля? Объяснись.

– А чего объясняться, - уныло сказал Коля. - Маша теперь моя жена. Ты, Никифоров, свою бы жену на такое дело послал?

– Я бы отца-мать не пожалел! - яростно крикнул Никифоров. - Революция требует - отдай! Кто не с нами - тот против нас!

– А вот тут тебя занесло, - усмехнулся Трепанов. - Не наш это лозунг. Он только звучит красиво, а на самом деле он большевикам не подходит. Эсеры пусть им пробавляются. И насчет отца-матери ты зря сказал. О таких жертвах только горлопаны кричат. А революции, братки, не отца-мать надо отдавать, а себя лично и без остатка.

Трепанов обвел присутствующих взглядом, наткнулся на глаза Коли:

– Конечно, неправ ты будешь, если жене своей запретишь оказать нам посильную помощь. Но и против ее воли мы действовать не станем. Верю, что объяснишь ей все честно. Проявит сознательность - спасибо скажем. Нет - тоже не обидимся. Не каждому по плечу в ногу с революцией шагать.

Коля решил отложить разговор с Машей. "Может, и не понадобится ее помощь, - утешал он себя. - Так чего зря нервы трепать".

На следующий день было воскресенье, звонили из губкома, просили выйти на воскресник, разгрузить продовольствие для госпиталей. Коля сказал об этом Маше, она пожала плечами:

– Воскресник? Это что, пикник? Вечеринка с женщинами? Тогда зачем я тебе понадобилась? - И она начала демонстративно сбивать соринку с его плеча.

Коля сбросил ее руку, сказал, закипая:

– Не вечеринка это. Трудиться будем в пользу революции. Между прочим, бесплатно.

– Прости, я не поняла, - ответила она крртким, невинным взглядом. - Сейчас столько новых слов, а значение старых изменилось. Конечно же, мы будем трудиться в пользу революции, дорогой, - в ее голосе прозвучала затаенная насмешка. - Мы ведь суп-ру-ги. А это значит - пара волов. Так переводится с древнеславянского, не удивляйся. Так вот, я и говорю: если вол идет трудиться, что же делать волихе?

– Нет такого слова, - буркнул Коля. - Корова называется.

– Спасибо, дорогой, - улыбнулась Маша.

…На товарной станции они весь день разгружали ящики с продовольствием. Работали все - Трепанов, Никифоров, Афиноген. Новые отношения Коли и Маши странно подействовали на ребят - они обращались с Машей подчеркнуто по-свойски, чем изрядно действовали на нервы Никифорову. С насмешливой улыбкой наблюдал он за тем, как Маша в паре с Колей несет ящик с воблой.