Возвращение не гарантируется - Данил Корецкий

зафиксировали количество пассажиров. Однако, по его собственному мнению, наиболее перспективной для розыска была желтая «Нексия» — такси с номером 452. Во-первых, потому, что водила в ней был один. Во-вторых, неказистая машиненка наверняка составляла для хозяина, предположительно гастера, целое состояние, и если ей причинили вред, то он вполне мог прийти в ярость и завалить троих. В-третьих, она прошла на большой скорости, чувствовалось, что хозяин или куда-то спешит, или от кого-то убегает — даже позабыл естественные опасения и не притормозил перед полицейским постом. Значит, гнал его более сильный страх!

Он тут же позвонил руководителю дружественной Организации — Подкове, который курировал транспортные перевозки, и контролеры таксистов быстро навели его на цель: Азамат Турсунов, работает, в основном, у Казанского вокзала, прозвище Узбек…

Круглый с двумя помощниками лично выехал на вокзальную площадь, Мирон и Кузьма вышли, «перетерли» с таксистами. Специфический внешний вид и манеры бойцов располагали к откровенности, и они без труда узнали, что Узбек недавно повез клиента, но вскоре должен вернуться. Оставалось ждать. На телефон Круглого одно за другим приходили сообщения: «Белый „Мерседес“ отпал», «Черный „крузак“ — не то», «„Туарег“ — голяк»…

Через час желтая «Нексия-452» подъехала к стоянке и заняла очередь в веренице такси. К ней тут же подошли солидные пассажиры, по-хозяйски уселись в салон: Круглый рядом с водилой, Мирон за ним — так удобней набрасывать удавку на шею.

— Э, ребята, у нас здесь очередь, — встревожился сидящий за рулем немолодой узбек. — Вы идите в те машины, которые первыми стоят…

— Гражданин Азамат Турсунов? — строгим официальным тоном спросил Круглый.

— Да… А что я сделал?!

— Ничего. Вы свидетель, надо дать показания!

— Я ничего не видел, ничего не знаю, — испуганно забормотал Азамат, и оба неожиданных пассажира поняли, что это и есть тот, кого они ищут.

А Мирон убедился еще и в том, что братва не зря базарит, будто Круглый раньше работал в ментовке: хотя тот всегда это отрицал, но сейчас прокололся — вон как по-ментовски чешет, лох чуть в штаны не наложил! Надо бы его успокоить, а то разгонится да со всей дури врежется в столб — тут все трое и накроются… шапкой! Но по части успокоения Мирон мастером не был, поэтому действовал по наитию.

— Гони, Узбек, не кипишуй! — по-свойски посоветовал он и почти дружески ткнул водилу стволом в шею.

Азамат понял, что дело еще хуже, чем показалось ему сначала: когда против тебя объединяются менты и бандиты, неважно, бывшие или действующие, соскочить без потерь не удастся! Так и вышло.

Они подъехали к развалинам сносимого мясокомбината, заехали внутрь бывшего убойного цеха, где, несмотря на отсутствие крыши, отчетливо ощущались запах сырого мяса и угнетающая атмосфера предсмертного ужаса сотен тысяч забитых животных. Символом этого живодерского театра являлась сохранившаяся конвейерная линия с большими, зловеще блестящими крючками через каждый метр. Мирон вытащил Азамата наружу, тот еле стоял на негнущихся ногах. Да что там несчастный гастер — даже подъехавшему Кузьме стало не по себе.

— Баранину любишь? — спросил Круглый. — Шашлык-машлык, плов, бешбармак?

Азамат, затравленно озираясь, кивнул.

— Небось, и сам не раз барашку резал? — миролюбиво продолжал Круглый, будто они сидели во дворе таксиста, под чинарой, распаренные солнцем, сытным обедом и горячим чаем да задушевно разговаривали о том, о сем…

— Я все расскажу, — сипло сказал Азамат. — Все что хотите!

— Молодец! — Круглый ободряюще похлопал его по плечу. — Ну, рассказывай! Все по порядку: с чего началось, как вы завязались да как ты их завалил. Рассказывай!

— Кого валил? — не понял гастер, но подсознательно осознал, что речь идет о чем-то ужасном. — Ни с кем я не вязался! Сразу уехал!

— Я тебя не про тот раз спрашиваю, когда ты уехал, — терпеливо разъяснил Круглый. — Я тебя про вчерашнюю ночь спрашиваю. На Щелковском шоссе. Как там все было?

— Я ж и гаворю… Вез дэвушка, ани дагняли, попэрек дарог встали… — Тяжелые неровные слова застревали в гортани и с трудом выходили наружу — у него не просто усилился акцент, создавалось впечатление, что он вообще забыл русский язык. — Дэвушк забралы, а я уехал…

— Какая девушка?! — повысил голос Круглый. — Не было никакой девушки! Я понимаю, зачем ты ее придумал: чтобы от себя подозрения отвести. Мол, ты не мог этого сделать и даже свидетельница есть! Только никто ее не видел! И в Москву ты заехал без нее! Может, тебе фото с гаишной камеры распечатать?! Давай по порядку: значит, ты ехал, они тебя догнали, остановили, ты рассердился… А дальше как? Может, ты их шилом поширял? Тогда все сходится: дырочка маленькая, ее и не заметить можно…

— Нэт, нэт! Какой шила? У меня никагда шил не было! Пчак был, но давно не стал….

Круглый повернулся к своим подручным.

— Напомните ему, пацаны, освежите память…

А сам отошел в сторону и стал звонить Карнауху.

— Нашли мы гадюку… Сейчас пацаны с ним работают, скоро готов будет… Приедешь? Мы на мясике…

Допросы у бандитов не такие, как у ментов. Тут не в ходу специальная тактика получения показаний, логические и психологические ловушки и другая никому не нужная формалистика. Иногда, правда, применяются аналоги детектора лжи и сыворотки правды, но выглядят они попроще и приготавливаются из подручных средств: стакан водки с размешанной там анашой, или два стакана… Но чаще обходятся даже без таких ухищрений: просто бьют до потери пульса и полной правдивости. Водку для Азамата никто не заготовил, да и не заслужил он лишних расходов, поэтому прибегли ко второму способу, который, в общем-то, никогда их не подводил и не требовал дополнительных затрат. Кстати, этот способ давно переняли и успешно использовали менты, а Громобой говорил, что еще неизвестно — кто и что у кого перенял…

Карнаухов приехал быстро, но Азамат уже был готов давать показания. Он сидел на замызганном бетонном полу, сплевывал кровь и осколки зубов, смотрел на страшные крючья и вспоминал прошедшую ночь, точнее, один эпизод из этой ночи. Преследующий его внедорожник, плачущая девушка, которая просила увеличить скорость и которую он ругал, читал нравоучения… «Земля круглая, настанет момент, может, тебе тоже о помощи просить придется! А тебе в ответ болт покажут!» — вот что она сказала перед тем, как он выдал ее на расправу! Вроде как напророчила, и пророчество сбылось уже на следующий день… Может, она ведьма? Причем сильная ведьма… Но почему эти, сегодняшние, не про нее спрашивают, а про тех, кто ее увез? Почему ничего не слушают, почему про какую-то «валку» говорят? Этого он не понимал, тем