Любовь в смертельной прогрессии (СИ) - Худякова Наталья Фёдоровна

— Как ты? — задал я глупый вопрос, но надо было что-то говорить, как-то начать разговор.

Она пожала плечами, губы дрогнули.

— А ты? — вместо ответа спросила она.

— Я? Что тебе сказать… мне очень тяжело, я ничего не могу понять. И самое ужасное — никто не может объяснить.

Лариса поежилась и плотнее запахнула тонкий вязаный джемпер. Очевидно, на душе у нее был такой холод и темнота, что даже яркое солнце не могло туда пробиться.

— Очень надеялась, что ты сможешь хоть что-нибудь прояснить. Ведь ты же видел его в тот день. Зачем ты приходил к Сереже?

— Лариса, у меня не было повода приходить к Сергею в тот день. Он меня сам позвал.

— Сам? Зачем?

— Если бы я знал. Как тебе объяснить, — я развел руками, — истинную причину он мне не назвал.

— Что это значит — истинная причина? — Лариса приблизила лицо ко мне и внимательно посмотрела в глаза. — О чем-то же он говорил с тобой? Я очень тебя прошу, ничего не скрывай от меня. Я не верю следствию, они никогда не говорят правду и редко когда находят настоящих преступников. Поэтому я и пришла к тебе. К кому мне еще идти?

Мне стало нестерпимо жаль ее. В конце концов, главной мишенью в тот злополучный день был я. Только озвучивать это сейчас ни к чему. Ни ей, ни мне от этого легче не станет.

— Лариса, я и не скрываю. Он действительно не сказал, для чего я ему понадобился в офисе. Нет, конечно, он мне говорил про то, что я почему-то должен устроить ему страховку его бизнеса…

— Страховку бизнеса? — она отстранилась, о чем-то подумала. — А ты разве занимаешься страхованием? — нахмурив брови, спросила она.

— Нет, конечно. Он хотел, чтобы я договорился сделать это у Авдеева.

Лариса откинулась на спинку скамейки и прикрыла лицо руками.

— Бред, какой бред… — прошептала она.

— Вот именно, — поддакнул я.

Женщина выпрямилась и строго посмотрела на меня.

— А ты не обманываешь?

Час от часу не легче, подумал я про себя.

— А смысл? Вот ты, Лариса, можешь найти смысл мне это придумывать?

Мне хотелось добавить, что я сам смотрел на него, как на полоумного. Но о покойном не следует так говорить.

— Дело в том, что у нашего бизнеса есть нормальная страховка, не слишком выгодная в плане возможных выплат, но и не очень дорогая для нас. То есть как раз по карману. Я никогда бы не позволила Сереже страховать что-то у такого как Авдеев. Риски у нас не были большими. И без меня, кстати, он этого не смог бы сделать. Бизнес наш совместный. Ты понимаешь меня?

— Понимаю. Теперь мне еще более странным кажется весь тот разговор…

— И что ты ему ответил? — перебила она.

— Ну, что я мог ответить… я ведь думал, что делами занимается только Серега, поэтому, откровенно тебе скажу, я никогда бы к Авдееву и не стал обращаться. Он зубаст, как акула, ни с одной хлипкой конторой никогда связываться не будет. Поэтому я предложил Сереге пойти простым путем — обратиться лично к Авдеевским менеджерам.

Лариса Петренко взялась руками за голову и начала медленно раскачиваться. Мне не оставалось ничего другого, как добавить:

— Но Серега сказал, что напрямую не может, потому что у него были раньше с Авдеевым какие-то проблемы.

Лариса перестала раскачиваться и посмотрела на меня такими глазами, как будто сумасшедший в этой истории ни кто иной, как я — Соболев Алексей Викторович.

— Час от часу не легче. А этот анекдот еще откуда? Да мы с Сережей этого Авдеева, если и видели когда, так только по телевизору.

— Охотно верю, — кивнул я.

— Леша, так за что же его убили тогда?

— Не знаю, точно так же, как не знаю, за что взорвали мою машину.

— Это точно…

— С другой стороны, если уж быть до конца откровенным, — заметил я, — если мы узнаем, кто вынудил твоего Петренко вызвать меня для этой беседы, то все остальное сразу станет понятно.

— Что именно?

— Тот, кто взорвал мою машину, тот и Серегу убил.

— А разве у вас с Сережей были какие-то совместные дела? Или проблемы?

— Никогда. Ни дел, ни проблем. Да мы с ним в последний раз виделись так давно, что я и не помню.

— И что нам делать, Леша? — она с надеждой посмотрела на меня.

— Мы можем с тобой только одно — держать друг друга в курсе событий. Если узнаешь что-то, вспомнишь, а может, что-то странным тебе покажется — позвони, телефон у тебя есть. Я ведь, сама понимаешь, тоже под прицелом, взрывом дело вряд ли закончится.

— Не дай, Бог! — покачала она головой. — Будь осторожен.

Женщина поднялась.

— Мне пора, — промолвила она тихо. — Да и тебя задержала.

Мы попрощались и разошлись. Однако стоило мне сделать всего несколько шагов, как Лариса меня окликнула.

— Да, совсем забыла, — торопливо сказала она, подбежав ко мне, — оказывается, Сережа был серьезно болен. Смертельно болен. — По щекам Ларисы потекли слезы. — Так странно, а я ничего не замечала, да он и не жаловался никогда.

Я замер в недоумении, вспомнив здоровяка Петренко. Уловив мой взгляд, она пояснила:

— Вскрытие показало. Вот так…

Оглушенный этой новостью, я направился в офис. В голове крутился разговор с Ларисой, и я не сразу обратил внимание на машину, которая на большой скорости проехала рядом с тротуаром. Лишь когда она, притормозив на повороте, скрылась за углом, до меня дошло, что это был серый автомобиль, Форд.

Я остановился, по спине побежали мурашки, ноги не хотели идти. Поток пешеходов цеплял меня то справа, то слева. Наконец я вышел из состояния ступора и пошел дальше. Вот тебе и фокус-покус… Возможно, это моя мнительность, в конце концов, разве мало серых фордов на свете? Но такая мысль не находила отклика в моем сердце.

Я медленно поднимался по лестнице к себе в кабинет. Черт бы побрал этого Подмазова, и зачем только он сказал мне про этот Форд? Теперь буду шарахаться от каждой серой машины, как последний идиот. И где гарантия, что завтра машину не поменяют и не начут раскатывать, скажем, на Ауди? Я же не знаю мощности их автопарка. Сволочи… что вам нужно от меня? Хоть бы требование какое выдвинули. В кино, к примеру часто такое показывают.

Ну а если серьезно, то получается, что эти люди контролируют все мои контакты. Сначала я говорил с Подмазовым. Сыщика они, похоже, не знают, иначе бы не поехали за ним. Он, молодец, смог уйти от преследования. Разговор с Ларисой Петренко был тоже зафиксирован. Ехать же за ней смысла не было, она им и так знакома. Это тоже понятно.

В дверях приемной я столкнулся со Шведовым.

— Ой, простите, Алексей Викторович! — Шведов шарахнулся в сторону.

— Что, провинился? — я посмотрел на него с неприязнью, сам не знаю почему. Наверное, от зависти.

— А что такое? В чем я, Алексей Викторович, провинился? — красавчик, не мигая, смотрел на меня.

— Вот про это и расскажешь сейчас.

Я глянул на секретаршу, беспечно жующую жвачку и выискивающую что-то там в компьютере.

— Что этот бездельник делал у тебя? Глазки строил? — пошел я в наступление.

Катя оторвала взгляд от монитора и посмотрела на меня так, как если бы я появился в костюме индейца и с перьями на голове.

— Что с вами? Где вы здесь глазки видите? — громко спросила она и покосилась на Шведова. — Господин Шведов Кирилл Олегович приходил к вам.

Я посмотрел на господина.

— Вроде не вызывал, — буркнул я и пройдя в кабинет, оставил дверь открытой.

Шведов юркнул вслед за мной и притворил дверь.

— Алексей Викторович, я тут документы принес на подпись из бухгалтерии. Заодно хотел спросить, как вам авто, угодил ли?

Я сидел и смотрел на красивое лицо своего помощника, на то, как он беспечно расхаживает по кабинету, и понимал, что этот тип никогда не будет утруждать свою нервную систему такими пустякам, как гнев начальника.