Монстр в твоём шкафу - Влад Райбер

– Это всё люди из телеэфира! Пожалуйста, поверьте! Я не знаю как, но эти люди приходят оттуда. Они используют для этого ночной эфир. Сначала появляются на экране, а потом в реальности… Прошу вас, поверьте!

Я всё говорил и говорил, убеждал, повторял по кругу одно и тоже. И вдруг в комнате над трупом вспыхнул большой экран.

– Отвернитесь, не смотрите! Туда нельзя смотреть, – закричал я, а потом заметил, что парень держит в руке пульт. – Стойте… Зачем вы?..

Он улыбнулся, повёл бровями, резко взял меня за локоть и развернул к экрану. Я увидел: на фоне пустой степи из земли торчат колья, а на них отрезанные человеческие головы. Я узнал только одно лицо. Своё собственное! Моя голова висела перевёрнутая, насаженная теменем на штырь, сруб шеи торчал вверх.

Тот, кто выдавал себя за следователя, больше не пытался удержать меня в квартире. Я пятился к двери, а он смотрел в экран и улыбался.

Мы оба знали: скоро всё это сбудется. Неотвратимо сбудется!

Сухорожие

Ко мне постучались, и я сразу пошёл открывать, хотя было три часа ночи. Мне казалось, что я знаю кто там… У нас были сложные отношения с девушкой. Настолько сложные, что мы много раз расходились со словами «навсегда», а потом снова сходились с обещаниями «больше никогда не ссориться». Встретились ревнивцы, вот и получались у нас излишне эмоциональные отношения.

Только днём Наташа собрала вещи и съехала от меня, и вот стук в дверь. Конечно, я подумал, что она полночи «делала себе голову», поняла, что любит, и вернулась.

Я был готов всё забыть и помириться. Уже взялся за ключ, сделал один оборот. И тут снова стук. Странный, незнакомый. Рука слишком лёгкая. Это не Наташа!

Я отпустил ключ и спросил:

– Кто там?

Тот, кто стоял за дверью, отвечал лишь тяжёлым дыханием. Я повторил вопрос. И опять молчание. Только хриплые вздохи, как при агонии.

«Плохо кому-то? Сказать не может?», – подумал я и посмотрел в глазок. А там темно! Закрыли, чтобы я не видел, кто там стоит.

Значит, специально нагоняют страху. Но я был не из пугливых. У меня сразу адреналин подскочил. От злости кулаки стали тяжёлые. Открыть бы, дать по лбу, да лучше держать себя в руках, чем потом отвечать за драку в подъезде.

– У тебя минута, чтобы уйти, а то выйду и провожу, – сказал я и меня услышали.

Ноги зашаркали и агональное дыхание отдалялось. Мне до смерти хотелось спать, днём вымотался ссорами. Я лёг и уснул, а утром даже не вспомнил, пока не вышел в подъезд.

Мой глазок не просто прикрывали рукой, его залепили комком глинистой земли.

«Вот подонок! Зря не вышел и не намял шею!», – сожалел я, отмывая дверь.

Дом наш был старый, люди жили разные. Некоторые много лет занимались только потреблением алкоголя и прочих веществ, умственно деградировали и превратились в ходячие больные организмы.

Но раньше у меня не было с ними проблем. Они ходили вокруг дома, никого не трогали, а иногда спали в кустах у подъезда… А теперь залепили глазок землёй. Это надо додуматься!

Я им заочно пообещал, что в следующий раз они у меня нарвутся! И следующей же ночью в мою дверь снова постучали. Хотя это был даже не стук, а ковыряние. Будто кто-то цеплял ногтями замок и пытался его выдернуть.

Глазок опять залепили. Я разозлился, но старался не горячиться. Всё-таки неясно, кто там за дверью и что у него на уме. Скребётся и хрипло дышит.

Я не сразу заметил, что грызу нижнюю губу. Страх всё-таки пронимал меня. Безрассудно открывать дверь, не увидев кто там!

Я ударил кулаком по двери, чтобы осыпалось то, чем мне залепили глазок. Получилось. В круглом отверстии появился свет. Стёклышко оставалось грязноватым и разглядеть лицо того, кто стоял в подъезде, было нельзя.

Но это позволило оценить степень угрозы: человек был худой и не высокий, на ногах стоял не твёрдо. Даже голову не мог ровно держать.

Я взял швабру из ванной. Прикасаться руками к таким конченым личностям не хотелось. Вдруг начнёт кусаться и царапаться. Заразит чем-нибудь. Они же все с «букетиками»!

Ругнувшись, я повернул замок и сильно толкнул ручку. Хотел, чтобы этого подонка снесло дверью, а потом добавить шваброй.

Но мои пальцы обмякли, когда я его увидел… Тот, кто стоял передо мной не мог быть живым. Обезвоженное тело. Безглазый, голый, человек. Кожа, как начищенная медь – рыжая, глянцевая. На всём теле не единого волоска. На лице ни одной поры. Вся его плоть казалась сплошным шрамом от ожогов.

Так бы выглядел человек, если бы его облили бензином и подожгли, а он выжил… Выжил совершенно зря, ведь он теперь живая боль!

Человек дышал открытым ртом. Ощупывал стену, пытался зацепиться за воздух, морщил нос, водил ушами. Как мог пытался компенсировать слепоту.

Один раз такого увидишь и навсегда перестанешь себя жалеть.

Я представил его муки и почти физически их почувствовал. Закрылся в квартире, чтобы не видеть убогого. Наверное, и он не хотел, чтобы я его видел, поэтому и залепил мне глазок.

Он и правда был способен напугать любого взрослого.

Можно ведь подумать, что это и не человек вовсе, а вурдалак какой-нибудь.

«С кем же он такой живёт? Кто его отпускает погулять на ночь?», – задумался я.

Это было первое утро, когда я проснулся с мыслями не о бывшей девушке. В памяти засели ночные стуки, больное дыхание и сам образ слепца.

Я испытал серьёзное нервное потрясение. Надо было кому-то рассказать и спросить об этом. Соседи могли знать больше меня.

Лестничные пролёты в нашем доме были длинные. На одном этаже по десять квартир.

Не мог тот слепец скрестись только ко мне. Наверняка и других побеспокоил.

Со мной на этаже была квартира Вани. Мы хорошо общались, почти что дружили. Я позвал его на кофе и рассказал, что слышал и видел ночью.

Ваня не дослушал и перебил меня:

– Да я сам чуть в трусы не навалил, когда одного такого сухорожего увидел! К тебе тоже скреблись? Вот-вот! Так они ходят тут по ночам.

– Постой… Как ты сказал? «Сухорожего»?

– Ну! Я две ночи назад открываю дверь и мне в квартиру лезет… вот прям язык не поворачивается сказать «лицо»! Рожа!

– А почему ты сказал «они»?

– Так их много! Завелись как крысы! Ходят ночью, скребутся в