Том Клэнси - Все страхи мира

— Черт бы их побрал! — выругался Райан. — Это поступило по каналам госдепа?

— Совершенно точно, сэр. Директор Кабот распорядился направить документ по телефаксной связи. Ему хотелось сберечь время.

— Разве Сэм Ямата не объяснил ему, что существует демаркационная линия суточного времени и часовые пояса?

— Боюсь, что нет.

Изливать недовольство на сотрудника японского отдела было бессмысленно. Райан снова прочитал сообщение агента Мушаши.

— Ну, что вы об этом думаете?

— Мне кажется, что премьер-министр попадет в засаду.

— Действительно, как жаль! — с сарказмом заметил Райан. — Пошлите это с курьером в Белый дом. Нужно немедленно ознакомить президента с содержанием доклада.

— Будет исполнено. — Сотрудник ушел. Райан снял трубку и набрал номер оперативного центра. — Как там дела у Кларка? — спросил он безо всякой преамбулы.

— Он сообщил, что у него все в порядке. Готовится к установке. Самолеты слежения наготове. Нам ничего не известно об изменениях в планах премьер-министра.

— Спасибо.

— Вы долго будете у себя?

Джек посмотрел в окно. Снегопад уже начался.

— Всю ночь, наверно.

Надвигающийся снегопад обещал превратиться в нечто впечатляющее. Холодный ветер, направляющийся на восток с равнин Среднего Запада, столкнулся с зоной низкого давления, движущейся со стороны побережья. По-настоящему сильные снегопады в округе Колумбия всегда катятся с юга, и гидрометслужба обещала от шести до восьми сантиметров снега. Всего несколько часов назад они предсказывали только от двух до четырех. Райан мог уехать прямо сейчас и попытаться утром пробиться обратно на работу или переночевать здесь. К сожалению, все указывало на то, что лучше остаться.

Головко тоже находился у себя в кабинете, хотя в Москве было на восемь часов позже, чем в Вашингтоне. Это обстоятельство ничуть не улучшало и без того плохое настроение Сергея.

— Ну? — спросил он сотрудника отдела слежения за линиями спецсвязи.

— Нам повезло. Вот этот документ был послан в Вашингтон по телефаксному принтеру из американского посольства в Токио. — Он передал перехваченное сообщение заместителю председателя КГБ.

Гладкая термобумага была покрыта главным образом бессмысленной тарабарщиной; местами проглядывали понятные, но размещенные в не правильном порядке буквы, и путаница еще более усложнялась беспорядочным фоновым шумом. Но примерно двадцать процентов текста представляли собой разборчивые английские слова, включая два полных предложения и один целый абзац.

— Ну? — еще раз повторил Головко.

— Когда я передал этот документ в японский отдел для оценки, они вручили мне вот это. — Сотрудник службы перехвата передал генералу еще один документ. — Я отметил соответствующий абзац.

Головко прочитал абзац, написанный на русском языке, затем сравнил его с английским текстом…

— Удивительно плохой перевод. Как был послан наш документ?

— С дипломатическим курьером. Его не смогли передать по каналам связи, потому что две криптографические машины в Токио в ремонте, — и резидент пришел к выводу, что материал не такой уж важный и может подождать. Так он и попал в сумку дипкурьера. Таким образом, они не могут читать наши шифрованные сообщения, но этот материал все-таки попал к ним.

— Кто работает с этим материалом? Лялин? Да, — произнес Головко, словно разговаривая с самим собой. Он снял трубку телефона и вызвал старшего дежурного офицера Первого главного управления.

— Полковник, это Головко. Немедленно вышлите молнию нашему резиденту в Токио. Текст: Лялину срочно прибыть в Москву.

— В чем дело?

— Дело в том, что у нас снова утечка информации.

— Лялин — очень исполнительный офицер. Я знаком с материалами, поступающими от него.

— Не только вы — американцы тоже знакомы с ними. Высылайте шифровку немедленно. После этого пусть принесут мне, все, что связано с операцией «Чертополох». — Головко положил трубку и взглянул на майора, что стоял перед его столом. — Этот математик, сумевший разобраться в шифрах, — Господи, почему мы не нашли его пять лет назад!

— Он потратил десять лет работы, разрабатывая теорию упорядочения хаоса. Если его исследования когда-нибудь будут опубликованы, его наградят золотой медалью Планка. Он взял кое-что из работ Мандельброта из Гарварда и Маккензи из Кембриджа и…

— Верю вам на слово, майор. Когда вы пытались объяснить мне эту магию, у меня всего лишь появилась головная боль. Скажите, а как продвигается работа сейчас?

— С каждым днем мы узнаем все больше и больше. Единственный шифр, к которому нам не удается подобрать ключ, это новая система ЦРУ; ею уже начинают пользоваться. По-видимому, она основана на каком-то новом принципе. Мы стараемся разобраться.

Президент Фаулер поднялся на борт вертолета VH-3, приписанный к корпусу морской пехоты, еще до того, как начался особенно густой снегопад. Окрашенный в металлизированный оливковый цвет снизу и белый в верхней части и почти лишенный всякой маркировки, вертолет был его личным средством передвижения; ему был присвоен радиосигнал «Морская пехота-1». Собравшиеся репортеры обратили внимание, что вслед за президентом на борт поднялась Элизабет Эллиот. Кое-кто из них подумал, что скоро об этой паре появятся сообщения в газетах, если сам президент не облегчит им задачу, женившись на этой стерве.

Пилот, подполковник морской пехоты, дал полную мощность двойным турбинам, затем потянул на себя ручку управления шагом и дросселем, плавно отрываясь от земли и одновременно поворачивая на северо-запад. Почти сразу пришлось перейти на слепой полет, что ему не слишком нравилось. Вообще-то лететь вслепую, ориентируясь только по приборам, было для пилота привычным делом и ничуть не беспокоило его — если он летел один. А вот слепой полет, когда приходится полагаться лишь на показания приборов, а на борту находится президент, пугал его. Особенно неприятно было лететь в густом снегопаде. Всякая ориентировка мгновенно исчезала. Стоило посмотреть вперед сквозь ветровое стекло хотя бы несколько минут, и самый опытный летчик превращался в испуганного, потерявшего ориентировку новичка. Чтобы избежать этого, подполковник старался не сводить взгляда с приборной панели. Вертолет был оборудован самыми современными приборами, способными обеспечить безопасность пассажиров, в том числе и радиолокационным устройством, предупреждающим о другом приближающемся самолете или вертолете. Кроме того, два самых опытных диспетчера непрерывно следили за вертолетом президента — светящейся точкой на экранах их дисплеев. Как ни странно, именно такой способ полета был наиболее безопасным. При ясной погоде какой-нибудь безумец на «Сессне» мог попытаться столкнуться в воздухе с президентской машиной, и маневры, направленные на то, чтобы избежать такого столкновения, были непременной частью тренировки пилота как в воздухе, так и на тренажере на военно-воздушной базе ВМС в Анакостии.

— Ветер усиливается, становится сильнее, чем я ожидал, — заметил второй пилот, майор морской пехоты.

— Когда подлетим к горам, может начаться болтанка.

— Жаль, что не вылетели немного раньше.

Пилот включил внутреннюю связь, по которой он мог разговаривать с агентами Секретной службы, что сидели в хвостовом отсеке вертолета.

— Пожалуй, нужно убедиться, что все пристегнули ремни. Вертолет может тряхнуть.

— Спасибо, сейчас проверим, — ответил Пит Коннор. Он встал и прошел мимо рядов кресел. Все пассажиры, находящиеся на борту вертолета, были слишком опытными в подобных перелетах и ничуть не беспокоились, но и они предпочитали, чтобы недолгое путешествие прошло гладко. Пит обратил внимание, что президент углубился в чтение документов, которые ему доставили перед самым вылетом, и не обращает внимания на то, что происходит вокруг. Коннор снова опустился в свое кресло. Он и Д'Агустино обожали Кэмп-Дэвид. Вдоль всего периметра забора, окружающего загородный дом президента, несла охрану отборная рота морских пехотинцев. Эту охрану дополняла и усиливала самая надежная электронная система безопасности, когда-либо созданная в Америке. Наконец, обычная группа агентов Секретной службы обеспечивала охрану изнутри. В этот уик-энд никакие визиты в Кэмп-Дэвид не предполагались и никто не должен был покидать имение. За исключением, возможно, одного курьера ЦРУ, который приедет на автомобиле. Все будут отдыхать и наслаждаться покоем, включая президента и его подругу, подумал Коннор.

— Погода ухудшается. Надо было этим придуркам из бюро прогнозов хотя бы выглянуть в окно.

— По их мнению, слой выпавшего снега не превысит восемь дюймов.

— Готов поспорить, что выпадет больше фута.