Шепот питона - Ульстайн Cилье

Руе

Кристиансунн

Воскресенье, 20 августа 2017 года

— Эй, Руе, — кто-то встряхнул меня за плечо, и я проснулся.

Занавески отдернули, и свет ослепил меня. Я повернул голову и увидел склонившуюся надо мной Ронью. На ее лице, по форме напоминающем сердечко, сияла дружелюбная улыбка, а каштановые волосы были стянуты в хвост. «Ищущая натура», — подумал я, и мне тотчас же стало стыдно за такую банальную мысль. Подумать только, ищущая натура…

— Совещание, — сказала она.

Похоже, я уснул ночью прямо в комнате для отдыха. Последним воспоминанием было, как я налил себе кофе и присел передохнуть минут на пять. В следующую секунду меня одолела сонливость, и я, видимо, прилег, решив, что закрою глаза всего на пару секунд — спать не буду, а просто отдохну. И не успел я это подумать, как уже наступило воскресное утро. Я сел. Оттого, что спал я, положив голову на подлокотник, у меня дико болела шея.

— Спасибо, что разбудила, Ронья. Я ведь и не подготовился к совещанию-то…

Я вылил в раковину остатки вчерашнего кофе и заново заправил кофеварку. Ронья ждала, привалившись к разделочному столу, а я принялся варить кофе.

— Ты тут с пятницы, что ли? — спросила она. Молодым девушкам вообще свойственно опекать пожилых коллег-мужчин. К своему отцу Ронья наверняка относится так же. Такие роли цикличны. В первые годы ты — тот, кто заботится, но после, постепенно, почти незаметно, заботиться начинают о тебе. Конечно, если твой ребенок до этого доживет.

— Вообще-то да. Это дело меня с головой затянуло.

Она кивнула.

— Вот и меня тоже. Мне кажется, что все происходит так медленно… Мне Ибен даже снилась сегодня ночью, и я несколько раз просыпалась, — Ронья улыбнулась.

Чувства свои она скрывать не пытается, но маскирует их улыбкой. Такой вот древний механизм самозащиты. Эта девушка тут единственная не вызывает у меня раздражения. Она не старается выглядеть другой, всегда остается собой. Я прекрасно знаю, почему все время наблюдаю за ней и надеюсь, что у нее все будет хорошо. Это потому, что она похожа на Малышку, разумеется, — вот только она мне не дочь, и от мира мне ее все равно не защитить.

— Сложно не брать работу на дом, когда работаешь над таким делом, — согласился я. — Будем надеяться, что вскоре мы что-нибудь узнаем.

Я отвернулся, стараясь не смотреть ей в глаза, взял с кофеварки кувшин и подставил под кран чашку, чтобы последние капли упали в нее. Ронья тоже достала из шкафчика разноцветную чашку.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы разобраться в этом деле, — сказала она.

Рвется в бой. Я тоже таким когда-то был, во мне тоже горела жажда работать. Но теперь мною движет не любовь к делу. Этот поезд ушел. Теперь моя движущая сила — ярость. Но говорить об этом Ронье нельзя. Вместо этого я легонько стукнул своей чашкой о ее.

Ронья посмотрела на свой телефон.

— Уже пять минут, — удивленно воскликнула она, развернулась и направилась к лестнице.

Я зашагал за ней по пятам, надеясь, что не напортачил с презентацией. Почти всю субботу я просидел, просматривая видеозаписи с камер наблюдения в торговом центре «Стуркайя», каждую секунду с каждой камеры, и выбирая те фрагменты, где мать с дочерью расходятся каждая в своем направлении, причем в разное время. Работа немудреная, но важная.

Ронья тихо приоткрыла дверь в конференц-зал. Перед экраном стоял Шахид. Когда мы вошли, он кивнул нам, и мы уселись возле окна. За Шахидом на экране появился список из пунктов, которые мы наметили себе на вчерашней утренней планерке, а еще — более-менее правдоподобные гипотезы того, что могло случиться с Ибен Линд. Шахид решил напомнить об этих версиях, чтобы мы учитывали их в дальнейшей работе: побег, несчастный случай, внезапная болезнь, самоубийство, похищение, убийство. Под словом «самоубийство» перечислены возможные причины, по которым дети лишают себя жизни. Происходит такое нечасто, но возможность подобного исключать нельзя. Под «похищением» и «убийством» также приведены возможные мотивы: выкуп, педофилия, месть, семейные конфликты, размолвки с друзьями. Друзей дети тоже редко убивают, однако бывает и такое.

— Хотя мы и надеемся, что поисковая операция пройдет успешно, — начал Шахид, — и все хотим отыскать ее живой, при расследовании придется допускать, что случилось самое скверное. Благодаря такому подходу нам проще найти ответы, и мы будем лучше подготовлены, если разгадка окажется не такой, как нам хотелось бы.

Стоять вот так, перед всеми, ему явно нравится. Это видно по тому, как он выпячивает грудь, по его властному, но назидательному тону. Хотя Шахид не высокий и не коренастый, авторитетом он обладает.

— Прежде чем планировать сегодняшнюю работу, я хотел бы, чтобы руководитель каждой рабочей группы кратко ввел всех в курс того, что его группа успела сделать со вчерашнего дня, — продолжал он. — Начнем с группы, проводившей беседы с ближайшими родственниками.

Датчанин встал, вышел вперед и, высоченный, остановился возле своего низенького начальника. Тот отошел и уселся на стул в первом ряду.

— Моя команда провела беседы с ближайшими родственниками Ибен Линд, — начал он, — то есть с матерью, отцом, бабушкой, дедушкой и теткой со стороны отца. По словам семьи Линд, бабушка и дедушка по материнской линии умерли, а с другими родственниками Мариам Линд уже много лет не общается. Ее допрашивали два раза, сначала в пятницу вечером, а затем — в субботу утром. — Он посмотрел на меня. По-прежнему злится за то, что во время беседы с Мариам Линд в пятницу я вышел из себя.

Пока Август пересказывал слова Мариам о случившемся в торговом центре в пятницу, я окинул взглядом всех остальных. Сколько же из них прочесывали улицы, парки и парковки, звонили в дома и квартиры? А я — я что делал? Сидел и пялился в монитор, пытаясь скрыть, как плохо я работаю. Все они знают, что для группы, обрабатывающей электронные данные, я не подхожу: у меня нет ни капли тех навыков, которыми обладают остальные члены группы. Меня просто сдвинули подальше. Сидящий передо мной коллега открыл на телефоне страницу журнала «Время зовет». На первой странице — фотография Мариам и Ибен. Они улыбаются, на них обеих почти одинаковые свитера. Это последний снимок Ибен перед исчезновением. Лица матери и дочери обрамляют светлые кудри. «Расследование идет полным ходом». Это вообще нормально — публиковать такой снимок, когда объявляешь в розыск собственную дочь? Здесь усматривался голый расчет — Мариам точно воспользовалась возможностью лишний раз напомнить о себе. Кто знает — может, это принесет прибыль ее компании… Люди вообще существа диковинные. «Это же та фирма, где у владелицы дочка исчезла, да? Ужасная трагедия!» Она цинична, с нее станется.

— Мы, в частности, спрашивали, не вела ли Ибен себя в последнее время странно, — говорил Август, — не было ли признаков, будто что-то ее мучает, признаков, которые позволили бы нам понять, что произошло. Взрослые утверждают, что ничего подобного не заметили. По словам одной из одноклассниц Ибен, летом та сказала, будто взрослым верить нельзя, даже знакомым. Когда одноклассница спросила, о чем она говорит, Ибен не ответила, но подружке показалось, будто та какая-то странная. Мы отметили, что она считает этот разговор необычным, однако, вполне возможно, никакой важности он не представляет.

Шахид нетерпеливо кивнул, утомленный долгим отчетом Августа.

— Спасибо. Каковы ваши дальнейшие планы?

— Тур и Мариам Линд рассказали, что отец Ибен — насильник, напавший на Мариам здесь, в Кристиансунне, в две тысячи пятом году, — ответил датчанин. — Мы допросим всех ранее осужденных за изнасилование и проверим их алиби. Особенно важно выяснить, находился ли кто-то из таких преступников на свободе в день, когда Мариам Линд изнасиловали, и есть ли у них алиби.

После датчанина пришла очередь Бирты. Она доложила о результатах допроса соседей. Стояла, выпрямив спину, а говорила так, словно вышла на сцену.