Любовь в смертельной прогрессии (СИ) - Худякова Наталья Фёдоровна

Я со злостью ударил кулаком по рулю и повернул ключ зажигания. Все ясно, как белый день. Ни в какой протекции Серега не нуждался, да и сам Авдеев ему был нужен как автомобилисту штраф. Все это было постановкой, и режиссер отнюдь не Петренко. Только состряпано все было на скорую руку. И стряпальщик этот тоже не знал про Авдеевский развод, просто использовал первое, что попало под руку. Получается, что обстоятельства у Сереги все-таки складывались не лучшим образом, раз он согласился на этот спектакль. Согласился и тут же пожалел. Только поздно было. Вот и поплатился жизнью. Это была единственная ниточка, за которую можно было ухватиться и попытаться распутать клубок. Теперь же надо идти другим путем. А что делать, если направо пойдешь — пулю схлопочешь, налево — голову свернешь, а прямо и того хуже — в тюрьму попадешь? И это, увы, не сказка, а моя драгоценная жизнь, дарованная мне родителями. Вряд ли они одобрили бы мои необдуманные действия. Думать надо крепко, очень крепко.

Я заперся в кабинете, сказав Кате, что меня пока ни для кого нет. Обложившись бумагами, я скрупулезно, с маниакальной настойчивостью возвращаясь к каждому документу по нескольку раз, пытался прояснить для себя ситуацию с делами на сегодняшний день. Я не находил причин, по которым со мной нельзя было серьезно работать. Ни одного прокола никогда не было, ни одного скандала, претензий по качеству, судебных разбирательств и прочих неприятностей. Никогда! Почему вдруг нарисовался отказ от заказа? Причем отказ во вред не столько нашему предприятию, сколько самому заказчику. То, что они требуют назад предоплату — детский лепет, существуют подписанные документы, гарантии и прочее. В конце концов, если за это возьмутся юристы, то в выигрыше останемся мы.

А вот и нет, решил я минуту спустя. После любого, даже самого небольшого разбирательства остаться в выигрыше весьма сложно, практически невозможно. Не в деньгах дело. Репутация — вот ключевое слово в данном случае. А случай здесь не тот, чтобы на скандале попиариться можно было. Не шоу бизнес. Вот и получается, что кому-то очень надо испортить мою репутацию… Хм, если б только репутацию. Вы бы, господа бандиты, — мысленно обратился я к людям икс, — уж как-то бы определились — жизнь или репутация. А так многовато будет.

Отъехав в кресле от стола — на бумаги уже смотреть было тошно, — я скрестил руки на груди, окинул взглядом кабинет. Кому все это надо? На рейдерский захват слабо похоже. Хотя, возможно, это первые ласточки. Предвестники, так сказать… Но в такой ситуации хотя бы намеки должны быть в виде предложений по продаже или еще чего, ну, не знаю даже.

Я подкатился к столу, взял трубку, чтобы позвать Катю. Передумал, положил и поднялся сам. Захотелось подвигаться. Медленно открыл дверь в приемную, просунул голову.

— Что-то случилось, Алексей Викторович? — спросила секретарша, не оборачиваясь в мою сторону.

Ее длинные рыжие волосы, не прибранные сегодня в прическу, огненным костром полыхали на плечах. На фоне нежно-зеленой блузки это было особенно эффектно. Я даже замер в восхищении. Какая удивительная штука природа. Не знаю, что там твердит народная молва про рыжих, но лично я считаю их посланниками солнца. Судя по моей Кате, это удивительные, где-то даже загадочные, но очень добрые и яркие во всех смыслах люди.

— Алексей Викторович, — она, не моргая, смотрела на меня голубыми, как у ребенка, глазами, опушенными золотым ореолом ресниц. — Вы что-то хотели спросить?

— Да, — медленно протянул я, с трудом выходя из состояния какого-то оцепенения, — у тебя есть последние данные о составе участников тендера?

Катя нахмурила невидимые бровки и уверенно сказала:

— Одну минуту, Алексей Викторович, сейчас принесу. Еще вчера на почту прислали.

— И минералки бутылочку захвати.

Я вернулся за стол. Скоро должен был подойти Ряскин со своими выводами по персоналу. Вошла Катя, поставила бутылку с водой и чистые стаканы на подносе. Рядом приземлился листок из принтера. Стоило мне взять бумагу в руки, как в дверь заглянул Ряскин.

— Проходи, Иван.

Я отложил список в сторону и посмотрел на своего помощника, пытаясь угадать — нарыл он чего или нет.

Лицо Ряскина было непроницаемо. Он быстро разложил свои бумаги и посмотрел на меня.

— Что вам сказать, Алексей Викторович. — Он сцепил пальцы, глаза лирично как-то уперлись в потолок, как будто собрался здесь декламировать стихи. — Перебирал я это все и вдоль и поперек, — скучно протянул он, имея в виду, очевидно, список сотрудников. — Уволилась за последнее время только одна девушка из бухгалтерии. По причине замужества и отъезда. Как говорится, дело житейское. Остальные, бухгалтерские, работают ровно, тихо, без претензий к нам. Здесь вроде все надежно. Опять же — вроде. Вот понимаете, какая штука, Алексей Викторович, — Ряскин поерзал на стуле. — Никто ничем не выделяется. Не только здесь, но и за пределами нашей конторы. Это я проверял. Если бы что-то там где-то, уже легче, уже зацепка. А так… слежку, прослушку что ли устанавливать? Нереально.

— Дальше. — Я прикрыл глаза, слушая эти сказки про белого бычка. Ну что, в самом деле, можно было таким образом узнать? Разве что освежить в памяти перечень работников. Раскрытием козней должны заниматься спецы. Я понял сейчас это окончательно.

— Идем дальше, — произнес Иван. — Служба безопасности. Здесь все прикормлены с вашей барской руки, роптать им, что совесть потерять. Однозначно. Ну, характеры, не сахар, так это ни о чем не говорит. Взять, к примеру, Синякова. Главный страж порядка, он же главный сердцеед и подонок по совместительству.

— О как! — От неожиданности я открыл глаза.

— Но это чисто с дамской стороны если смотреть. А в работе, вы же сами знаете, профи, каких поискать. Все остальные у него на коротком поводке, отфильтрованные кадры. Перейдем к юридическому отделу.

— Ну, отдел — это громко сказано. — Я вновь смежил веки.

— Вот именно. Не концерн у нас, нет и надобности. Этим все сказано. Три юриста наших у всех на виду. Дела ведут исправно, никогда недоразумений не было, никто из них на зарплату не жаловался. Вид заносчивый, ну так это все понты. Пусть себе.

— Пусть, — согласился я, вспомнив холеного дружка Авдеевой.

— Вот, собственно, и вся картина. Еще свора менеджеров, которые под контролем той же бухгалтерии, юристов… Весь несложный механизм в деталях с виду исправен, а в целом работает как-то не очень.

— Что наши заказчики, так и продолжают требовать возврата предоплаты?

Иван Ряскин поскучнел, и скука эта серой паутиной разлетелась по кабинету.

— Водички хочешь? — Я налил себе стакан шипучей жидкости и залпом выпил.

— Нет, спасибо, — отмахнулся он. — Пока что говорят о приостановке заказа. Причину называют — нелестные отзывы от людей, работавших с нами. Каких именно, не говорят, типа не хотят скандалов. Хотят разобраться. Бред, как я и говорил вам вчера. Возврата предоплаты мы не допустим. Тут уж ничего у них не выйдет.

— Только нам от этого не легче.

— Нам не легче. Это вы правильно заметили. Репутация дороже денег. Такова се ля ви.

— Знаешь, Иван Иванович, — я приложил пустой стакан ко лбу, — нам таки придется пойти на скандал. Я так думаю.

— В смысле?

— В самом прямом. Если они затеяли с нами грязную игру, значит, придется их вывести на чистую воду. И шумиха нам будет на руку. Но только после того, как мы убедимся, откуда ветер дует. Я ни за что не поверю, что кто-то недовольный работой с нами, будет тихо пакостить за спиной. Смысл? Дело таким образом с места не сдвинется. Бояться меня тоже не вижу резона: в мафии не состою и никого не принуждаю к сотрудничеству. Другой вопрос, если облить нас грязью — цель. Здесь совсем другой расклад. Так что пока тянем время, а сами ищем источник вони.