Карин Слотер - Гнетущий страх

— Ребенка, — закончила за нее Кэти, и Эдди так и повис у нее на руках.

Сара медленно выдохнула.

— Ты чего-то недоговариваешь. — Кэти подняла на нее жесткий взгляд.

Отвернувшись Сара произнесла:

— Им, вероятно, придется удалить матку, если не удастся остановить кровотечение.

Родители восприняли это сообщение без эмоций, но Сара прекрасно понимала, что они сейчас думают о ней; их молчание было красноречивее слов — ведь только Тесса могла подарить им внуков.

— Кто это сделал? — в конце концов спросила Кэти. — У кого только рука поднялась?..

Ее слова эхом отдавались у Сары в мозгу. Какое чудовище способно ударить ножом в живот беременную женщину и бросить умирать в лесу?

— А Джеффри удалось хоть что-то обнаружить? — спросил Эдди, и Саре было видно, каких усилий стоило се отцу назвать бывшего зятя по имени.

— Он делает все, что в его силах…

— Чего можно ожидать, когда она придет в себя? — спросила Кэти.

Все то время, что они здесь находились, Сара пыталась поймать взгляд отца, но он упорно отводил глаза в сторону. Если бы Эдди и Кэти были хоть немного другими, она могла бы сказать им правду: что не имеет ни малейшего представления, чего им следует ожидать. Джеффри частенько повторял, что терпеть не может беседовать с родственниками или друзьями жертв, пока не в состоянии сообщить им, ничего конкретного. Саре же всегда казалось, что это просто трусость, а больше ничего. Только теперь она поняла, насколько это тяжело — смотреть в глаза людям, которым нужна хоть какая-то надежда, пусть самая призрачная, на то, что все будет хорошо.

— Сара! — прикрикнула на нее Кэти.

— Ей потребуется энцефалограмма, чтобы убедиться в нормальной работе головного мозга. — Сара хваталась буквально за соломинку — лишь бы все выглядело позитивно. В итоге она сообщила им единственное, что знала совершенно точно: — В ее состоянии очень многое может пойти вкривь и вкось.

Больше вопросов Кэти не задавала. Повернувшись к Эдди, она закрыла глаза и прижалась губами к его лбу.

Не глядя на Сару, Эдди медленно проговорил:

— Насчет ребенка ты совершенно уверена?

Сара почувствовала, как пересохло в горле, язык будто онемел, и она сумела лишь прошептать:

— Да, папа.

Сара все нажимала и нажимала на кнопку автомата с шоколадными батончиками, пока не почувствовала боль в пальцах. Результата не было, и она нагнулась взглянуть на витрину. За стеклом было пусто.

— Черт побери! — выругалась она и пнула автомат. Раздался звук фанфар, и из окошка выпал «Кит-Кэт».

Сара развернула батончик и поспешила по коридору прочь от шума кафетерия. За то время, что она не работала в больнице, общепит шагнул далеко вперед. Теперь в больничном кафетерии продавали все, что душе угодно: тут тебе и тайская кухня, и итальянская, и родные жирные гамбургеры. Надо полагать, кафетерий для больницы — настоящая золотая жила, вот только возникает вопрос: как можно продавать столь нездоровую пищу в учреждении, предназначенном для лечения?

Даже сейчас, когда время приближалось к полуночи, больница гудела как пчелиный улей. Такого шума во времена ее работы, насколько Сара могла припомнить, здесь не было, но атмосфера ничуть не изменилась: те же усталые лица врачей и медсестер, те же покрасневшие от страха и бессонницы глаза родственников, томящихся в ожидании известий о своих близких.

Сара, с трудом держась на ногах, прислонилась спиной к двери с табличкой «Бельевая». Она понимала, что если снова сядет, то встать уже не сможет. Тессу уже три часа как вывезли из операционной и поместили в отделение интенсивной терапии, и теперь они по очереди дежурили возле нее. Напичканная успокоительными и еще не вполне отошедшая от наркоза, она спала. Состояние Тессы охарактеризовали как «внушающее осторожный оптимизм», но хирург порадовал, что кровотечение остановить все же удалось. Тесса сохранила способность иметь в будущем детей, если, конечно, в достаточной мере оправится от психологической травмы, чтобы захотеть снова забеременеть.

Сара буквально задыхалась в маленькой палате интенсивной терапии — напряжение, повисшее в воздухе, было столь ощутимым, что его, казалось, можно потрогать руками. Даже Девон избегал говорить с Сарой — сидел, мрачно нахохлившись, в углу с широко распахнутыми от шока глазами, не в силах до конца смириться с тем, что произошло с возлюбленной и ребенком. Они, конечно же, во всем винят ее, и Сара чувствовала, что еще немного, и она просто сломается, развалится на части, и рядом нет никого, кто помог бы ей заново собраться в одно целое.

Запрокинув голову, она прикрыла глаза и постаралась вспомнить все, что сумела сказать сестра. В вертолете Тесса была в полубессознательном состоянии после очередной схватки и ни на что не реагировала. Последние ее слова, которые еще можно было разобрать, она произнесла в машине — сказала Саре, что любит ее.

Сара впилась зубами в «Кит-Кэт», хотя голода не ощущала.

— Добрый вечер, мэм, — поздоровался с ней проходивший мимо пожилой мужчина, касаясь пальцами полей шляпы.

Сара заставила себя улыбнуться в ответ, а потом долго смотрела, как он поднимается по лестнице.

У дверей кафетерия остановилась группа врачей в мятых больничных штанах и запятнанных халатах. Явно студенты или интерны: лица молодые, глаза покраснели от недосыпания. Сара вновь вспомнила те времена, когда и сама валилась с ног от усталости и единственной мечтой было наконец выспаться.

Молодежь явно кого-то ожидала, переговариваясь между собой, и Сара, невольно прислушиваясь к больничным сплетням, не сразу обратила внимание на мужской голос, позвавший ее по имени.

— Сара Линтон? — повторил тот же голос, и она, подняв глаза, окинула взглядом группу интернов, подумав, что, видимо, это кто-то из знакомых по детской клинике Хартсдейла. Она вдруг почувствовала себя ужасно старой, глядя на эти юные лица, пока в поле ее зрения не попал высокий мужчина постарше.

— Мейсон? — удивилась Сара, в конце концов узнав его.

Протиснувшись сквозь группу интернов, Мейсон подошел к ней и положил руку на плечо:

— Я тут встретил твоих, наверху.

Сара лишь вздохнула в ответ.

— Я теперь здесь работаю. В отделении детской травматологии.

Они с Мейсоном когда-то вместе работали в Грейди, но после ее возвращения в Грант связь прервалась.

— Это мне Кэти сказала, что ты пошла вниз перекусить.

Она показала ему «Кит-Кэт».

Он рассмеялся:

— Твои пристрастия не изменились. Ты здорово выглядишь, — заметил он. Явная ложь, но все равно приятно. Вот что значит хорошее воспитание и светские манеры. Мейсон вырос в мире частных школ с полным пансионом и привилегированных клубов, его отец — врач-кардиолог, как, впрочем, и дед.

Не особенно представляя, о чем с ним говорить, Сара выдала дежурную фразу:

— Как у тебя дела?

— Спасибо, хорошо. Знаешь, я заходил к Тессе — надеюсь, ты не против? Ее лечащий врач — Бет Тиндал. Она отличный хирург.

Сара только кивнула.

Он тепло ей улыбнулся:

— А твоя мать все такая же красавица.

Сара ответила вымученной улыбкой:

— Наверное, она была рада тебя видеть.

— Ну, при подобных обстоятельствах… — Он помолчал. — Тебе известно, кто это сделал?

— Ни малейшего понятия. — Она почувствовала, что снова теряет над собой контроль, и лишь покачала головой.

Он прикоснулся пальцами к се ладони:

— Мне очень жаль, что так случилось.

Она отвернулась, стараясь скрыть слезы. Никто еще не пытался утешить ее с того момента, когда она обнаружила Тессу. Сара почувствовала вдруг себя ребенком, которому так не хватает любви, ласки и внимания, что его способен утешить даже самый простой жест.

Мейсон, заметив перемену в настроении Сары, взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— С тобой все в порядке?

— Прости, мне надо обратно наверх.

Он взял ее под локоть и повел по коридору. Пока они шли к отделению интенсивной терапии, Мейсон все что-то говорил, но Сара не вслушивалась в его слова — просто наслаждалась мягким и монотонным журчанием его речи.

Они свернули за угол, и Сара увидела в коридоре отца и мать — те, кажется, о чем-то горячо спорили. Первым заметил Сару и Мейсона Эдди, и родители замолчали.

Отец выглядел ужасно — он весь как-то съежился, плечи поникли, веки набухли, на лице резче обозначались морщины. Мать тоже в одночасье постарела лет на двадцать. Оба казались вымотанными до предела и такими жалкими, что у Сары комок подкатил к горлу.

— Пойду посмотрю, как там Тесса, — словно извиняясь, сказала она и, нажав кнопку справа от двери, прошла в отделение интенсивной терапии.

Свет в палатах и коридорах отделения приглушенный, воздух прохладный и освежающий, в палатах раздвижные стеклянные двери. Шагая по коридору, Сара слышала попискивание кардиомониторов и тихий гул кондиционеров. Палата Тессы находилась прямо напротив сестринского поста — сюда всегда помещали пациентов в критическом состоянии.