Избранное. Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Симмонс Дэн

— Халифат? — выговорил Ник наконец. Это не было осмысленным утверждением — всего несколько растерянных звуков. Потом он услышал, как повторяет эту мысль:

— Всемирный Халифат? Здесь, на юго-западе? Ерунда. Абсолютная глупость.

Дон Кож-Ахмед Нухаев молча сцепил пальцы на затылке и откинулся к спинке, сжав сильными зубами сигару.

— Полнейшая ерунда, — сказал Ник, взмахнув рукой, словно отгонял муху. — Это невозможно.

Но… так ли это было на самом деле?

По информации Си-эн-эн, или «Аль-Джазиры-США», или черт знает кого, — где мелькали эти данные? — мусульманское население во всем мире достигло 2,2 миллиарда. И конечно, по приведенным результатам опросов, более 90 % из них заявляли о своей принадлежности к Всемирному Исламскому Халифату, даже если жили в странах, формально еще не вошедших в это постоянно расширяющееся образование с тремя столицами — в Тегеране, Дамаске и Мекке.

Это означало (особенно после десяти лет полномасштабной гражданской войны в Китае и агрессивных мер Индии по созданию обширного среднего класса, главным образом за счет ограничения рождаемости, как это сделал Китай тремя поколениями ранее), что Исламский Всемирный Халифат стал самым населенным политическим образованием на земле. А кривая рождаемости мусульман (как кто-то сказал Нику — возможно, его дотошный тесть) устремлялась к бесконечности. В Европе уже больше четверти века население росло за счет мусульман, то есть эта тенденция проявилась еще до официального распространения Халифата на Европу.

«Черт, — подумал Ник, чувствуя, что клетки мозга все еще водят хоровод после электрошока, — ведь самое распространенное детское имя в долбаной Канаде — Магомет».

Но это ничего не значило. Или значило?

— Халифат завоевывает Южную Калифорнию, Аризону, Нью-Мексико? Присылая сюда — кого? Колонистов? Иммигрантов? — с трудом сказал он: язык слушался плохо. — Соединенные Штаты никогда этого не допустят.

— Неужели? — возразил дон Кож-Ахмед Нухаев. — А что Соединенные Штаты смогут поделать?

Ник сердито раскрыл рот, подумал несколько секунд… и закрыл. Регулярная армия Америки состояла из шестисот с небольшим тысяч призывников — мальчишек вроде его сына. Плохо вооруженные, плохо подготовленные, под началом плохих командиров, все они сражались за Японию или Индию в Китае, Индонезии, Юго-Восточной Азии и Южной Америке. Крохи регулярной армии, оставшиеся в Штатах, и Национальная гвардия были рассредоточены вдоль южной границы с Нуэво-Мексико, от рубежа между Колорадо и Оклахомой до Тихого океана возле Лос-Анджелеса.

Может ли президент США разорвать важнейшие контракты по найму солдат, контракты с Японией и другими платежеспособными странами, чтобы вернуть домой эту отданную взаймы армию и направить против миллиона иммигрантов-джихадистов? И захочет ли?

У Ника голова шла кругом.

— Этого не допустит Мексика, — неуверенно сказал он. — Реконкиста потратила столько сил, чтобы отвоевать эти штаты, отобрать у Америки земли, захваченные в восемьсот сорок восьмом…

Нухаев рассмеялся и загасил остаток сигары.

— Поверь мне, мой друг Ник Боттом, Нуэво-Мексико, о котором ты говоришь, просто не существует. Перед тобой человек, который торговал с ними, работал с ними, передвигался внутри неопределенных границ больше двадцати лет. Нуэво-Мексико — это брак по расчету, фиктивный брак по расчету, между жестокими главарями наркокартелей, бежавшими из Старой Мексики латифундистами, молодыми аферистами и полевыми командирами-латинами, которые не подчиняются никому, как и китайские. Никакого Нуэво-Мексико нет.

— У них есть флаг, — услышал свой голос Ник.

Не только слова, но и тон показались ему глуповатыми. Нухаев ухмыльнулся.

— Да, Ник Боттом, и еще национальный гимн. Но Нуэво-Мексико есть фикция — это такая же коррумпированная и прогнившая структура, как и Старая Мексика перед ее падением. Местные «колонисты» не могут себя прокормить, а уж тем более предложить что-то вместо крупных американских ранчо, ферм, корпораций, разрабатывающих высокие технологии, научных центров и гражданского населения, покоренного и вытесненного ими. Если картели прекратят поставки еды, через месяц здесь начнется голод. Они выживают, присосавшись к сиське картелей, за счет кокаиновых денег, героиновых денег, флэшбэкных денег. Если отлучить их от этой сиськи, восемнадцать миллионов бывших мексиканских «иммигрантов» снова снимутся с места и двинутся в путь.

— Но Халифат… — сказал Ник. — У них нет ни… языка, ни культуры, ни инфраструктуры… — снова услышал он собственный голос, замолчал и покачал головой. — Кто продаст Юго-Восток Халифату?

Нухаев опустил подбородок на грудь в белой рубашке и улыбнулся. Единственное слово, которое приходило на ум при виде этой улыбки, — «дьявольская».

— Я, — сказал он. — И другие.

Ник моргнул и внимательно посмотрел на того, кто сидел по другую сторону стола. Дон Кож-Ахмед Нухаев не шутил. Он что — псих? Да, он страдал манией величия, Ник понял это уже в самом начале их безумного разговора… но неужели этот тип был двинутым на все сто?

«Может быть, и нет», — подумал Ник.

— И кто же будет продавцом? — Ник обращался скорее к себе самому, чем к дону. — Не Нуэво-Мексико, хотя их военные формирования и новые колонисты будут этому противиться.

— Да нет, — возразил Нухаев. — Противиться они станут не больше, чем жители и так называемые армии Бельгии, Норвегии, Дании и Европейской России. Новые хозяева всех этих стран за последние тридцать лет научились эффективной экспансии.

— И все же… — пробормотал Ник, чувствуя, как нервные окончания все еще подергиваются и дают сбои после электрошока. — Кто осуществит продажу? Кто получит миллиарды старых долларов — ведь такая сделка наверняка…

Ник поднял взгляд и посмотрел в темные глаза Нухаева.

— Япония, — вполголоса сказал он.

Дон Кож-Ахмед Нухаев раскрыл свои мозолистые ладони.

— Но не Япония как страна, — пробормотал Ник. — А кэйрэцу и даймё, которые будут господствовать здесь, в Штатах, когда придет время для сделки с муллами из Тегерана и Мекки. Новый сёгун.

Нухаев больше не улыбался — только смотрел на Ника обжигающим взглядом. Казалось, лицо его лижут языки пламени.

— Нечто вроде новой покупки Луизианы,[104] — проговорил Ник. — Но миллионы исламских колонистов в бывших США? Америка… никогда не пойдет на это.

Голос Ника ослабел еще до того, как он закончил предложение, — он сам не верил в то, что сказал. Америка на многое пошла за последние десятилетия. А если вернуться к проблеме: как именно могла она противостоять организованной, поддержанной Халифатом колонизации этих пустынных штатов? Да что там говорить — ведь Америка не смогла предотвратить их захват мексиканскими картелями и военными.

«Что, они завезут сюда собственных верблюдов?» — подумал Ник и потер глаза основаниями ладоней.

У него вдруг ужасно разболелась голова.

— Я был плохим хозяином, — сказал Нухаев. — Хочешь выпить, Ник Боттом? Приказать принести вина?

— Не вина. Просто воды, — попросил Ник.

Дон заговорил тихим, обыденным голосом, обращаясь, казалось, к столешнице:

— Прошу принести воды для меня и моего гостя.

Минуту спустя боковая дверь открылась. Вошел человек в рубашке навыпуск, с серебряным подносом, на котором стояли хрустальный графин с водой и два стакана. Льда в графине было столько, что стекло запотело от холода. Нухаев налил воды себе и Нику.

— Прошу, — сказал дон, делая пригласительный жест.

Ник ждал, держа холодный стакан. Он, похоже, никогда еще не испытывал такой жажды и такой адской головной боли. Видимо, решил он, то и другое было следствием электрошока.

Но он не стал пить.

Дон Кож-Ахмед Нухаев непринужденно хохотнул и осушил стакан с ледяной водой, потом налил себе еще.

Ник пригубил. Никакого привкуса — ни химического, ни другого. Вода.

— Могу я теперь задать несколько вопросов? — осведомился Ник. — Ведь именно для этого я вроде бы здесь.