Избранное. Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Симмонс Дэн

– Очень хорошо. Мы, конечно, будем весьма рады видеть вашу супругу. Мы встретимся с представителем М Даса в доме Тагора…

– В доме Тагора?

– Да-да Это музей, как вы знаете.

– Превосходно! – сказал я.– Я надеялся посетить дом Тагора. Отлично.

– Тогда мы с мистером Чаттерджи будем ждать вас в отеле в десять тридцать. Алло, мистер Лузак, вы слушаете?

– Да.

– Всего доброго, мистер Лузак.

Гупта и Чаттерджи не появились до одиннадцати, но зато, когда мы спустились в вестибюль, там уже крутился Кришна. На нем были все те же мятые брюки и грязная рубашка. При нашем появлении он выразил величайшую радость: поклонился Амрите, потрепал волосенки Виктории и дважды пожал мне руку. По его словам, он пришел, чтобы сообщить мне, что «наш общий друг Муктанандаджи» воспользовался моим в высшей степени великодушным даром, чтобы вернуться в свою деревню – в Ангуду.

– По-моему, он говорил, что никогда не вернется домой.

– А-а-а,– произнес Кришна и пожал плечами.

– Что ж, тогда, как мне кажется, и он, и Томас Вулф ошиблись,– сказал я.

Кришна непонимающе смотрел на меня примерно секунду, после чего расхохотался так громко, что Виктория заплакала.

– Вы получили рукопись Даса? – поинтересовался он, когда и его смех, и плач Виктории стихли.

– Нет, мы собираемся получить ее прямо сейчас,– опередила меня с ответом Амрита.

– Ага.– Кришна улыбнулся, и я заметил блеск в его глазах.

Под воздействием безотчетного импульса я спросил:

– Не хотели бы проехаться с нами? Возможно, вам будет интересно узнать, что за рукопись способен произвести на свет труп утопленника.

– Бобби! – предостерегающе воскликнула Амрита.

Кришна лишь кивнул, но его улыбка в этот момент еще больше, чем когда-либо, напоминала акулий оскал.

Гупта и Чаттерджи испытали легкое потрясение при виде нашей многочисленной делегации. У меня не было желания говорить им, что за нами последует еще и неизвестное количество калькуттских шпиков.

– Мистер Гупта,– представил я,– моя жена, Амрита.

Последовал обмен любезностями на хинди.

– Джентльмены, это наш… гид, мистер М. Т. Кришна. Он также будет нас сопровождать.

Джентльмены сухо кивнули, но Кришна просиял.

– Мы уже знакомы! Мистер Чаттерджи, вы меня не помните?

Майкл Леонард Чаттерджи нахмурился и поправил очки.

– А, не помните. А вы, мистер Гупта? Ну хорошо, это было несколько лет тому назад, когда я вернулся из прекрасной страны мистера Лузака. Я тогда подавал заявление о вступлении в Союз писателей.

– Ах да,– сказал Чаттерджи, хотя явно ничего не вспомнил.

– Да-да,– улыбнулся Кришна.– Мне тогда сказали, что моей прозе «недостает зрелости, стиля и строгости». Стоит ли говорить, что я не удостоился приема в Союз.

Все почувствовали себя в высшей степени неловко, кроме Кришны. И меня. Я начинал получать от этого удовольствие. И уже радовался тому, что взял с собой Кришну.

Мы поехали от отеля в восточном направлении в небольшом, битком набитом «„премьере“. На переднее сиденье втиснулись Гупта, Чаттерджи и водитель Чаттерджи в униформе. Насколько я мог видеть, одну руку водитель высунул из окна, другой все время поправлял фуражку, а рулил коленями. Результат не отличался от обычного.

Я сидел сзади, зажатый между Кришной и Амритой, державшей на коленях Викторию. Все мы обильно потели, но Кришна, по-моему, начал раньше, чем остальные. Стояла невероятная жара. После того как мы покинули отель с кондиционером, в фотоаппарате Амриты и очках Чаттерджи успели запотеть стекла. Было не меньше ста десяти градусов, и моя рубашка почти сразу же прилипла к спине. На захламленной площади напротив отеля сидели на корточках, задрав колени выше подбородка, сорок или пятьдесят мужчин. Перед ними на мостовой были разложены мастерки, доски для замеса извести, отвесы. Картина напоминала очередь безработных. Я спросил у Кришны, что они здесь делают, но он только пожал плечами и изрек «„Воскресное утро“. Такое высказывание, достойное дельфийского оракула, судя по всему, удовлетворило всех, так что я промолчал.

Проехав по Чоурингхи, мы свернули направо перед Радж-Бхаван – старым Домом правительства – и дальше проследовали по улице Дхарамтала. Влетавший в открытые окна воздух не приносил прохлады, а царапал кожу, как горячая наждачная бумага. Спутанные волосы Кришны шевелились, точно змеиное гнездо. Возле каждого знака «Стоп» или регулировщика водитель глушил двигатель, и мы сидели в потной тишине, пока машина не трогалась снова.

Мы проехали в восточном направлении по Верхней кольцевой трассе, а потом свернули на улицу Раджа Динендра, извилистую дорогу, которая шла параллельно каналу. От стоялой воды несло нечистотами. Голые дети плескались на коричневых отмелях.

– Взгляните,– приказал Чаттерджи, показывая направо, где стоял неимоверно красивый храм.– Храм Джаин. Очень интересный.

– Священники Джаин ни у кого не отнимают жизнь,– пояснила Амрита.– Когда они выходят из храма, то заставляют слуг подметать перед ними дорожку, чтобы не наступить по неосторожности на какое-нибудь насекомое.

– Они носят хирургические маски,– сказал Чаттерджи,– чтобы не проглотить нечаянно какое-нибудь живое существо.

– Они не моются,– добавил Кришна,– из уважения к бактериям, живущим у них на теле.

Я кивнул, подумав про себя, что Кришна, должно быть, особо чтит этот пункт из устава служителей Джаин. Под воздействием обычных уличных запахов Калькутты, вони нечистот и Кришны я начинал понемногу шалеть.

– Их религия запрещает им есть все, что является живым или некогда таковым было,– радостно сообщил Кришна.

– Минуточку,– не выдержал я.– Тогда им вообще ничего нельзя. Чем же они тогда питаются?

– Ага – Кришна улыбнулся.– Хороший вопрос! Мы ехали все дальше.

Дом Рабиндраната Тагора находится в Читпуре. Оставив машину в узком переулке, мы вошли через калитку в еще более узкий дворик и, прежде чем войти в двухэтажное здание, разулись в небольшой прихожей.

– Из уважения к памяти Тагора этот дом почитают как храм,– торжественно объявил Гупта.

Кришна скинул сандалии.

– У нас в стране каждый общественный памятник рано или поздно становится храмом,– засмеялся он.– В Варанаси правительство построило здание с рельефной картой Индии внутри, чтобы просвещать невежественных крестьян в области национальной географии. Теперь это священный храм. Я видел, как люди там молятся. Есть даже свой праздник. У рельефной карты!

– Потише,– бросил Чаттерджи.

Он повел нас по темной лестнице. В комнатах Тагора почти отсутствовала мебель, но стены были увешаны фотографиями и заставлены витринами, в которых можно было увидеть все – от подлинных рукописей, которые, по-видимому, стоили целое состояние, до жестянок с любимым нюхательным табаком Мастера.

– Мы, кажется, одни,– заметила Амрита.

– О да,– подтвердил Гупта с улыбкой, делавшей его еще больше похожим на грызуна.– Музей обычно закрыт по воскресеньям. Нам предоставлена честь побывать здесь лишь благодаря особым договоренностям.

– Великолепно,– бросил я в пространство. Вдруг из динамиков на стене послышались записи высокого, писклявого голоса Тагора, читающего отрывки из своих стихотворений и напевающего некоторые из баллад.– Чудесно.

– Скоро должен появиться представитель М. Даса,– сказал Чаттерджи.

– Спешить некуда,– заметил я.

На стене висели большие полотна с написанными маслом картинами Тагора. Его стиль напомнил мне Н. С. Уайета – иллюстраторский вариант импрессионизма.

– Он получил Нобелевскую премию,– сказал Чаттерджи.

– Да.

– Он сочинил наш национальный гимн,– сообщил Гупта.

– Верно. Я просто забыл,– признался я.

– Он написал много великих пьес,– поведал Гупта.

– Он основал большой университет,– добавил Чаттерджи.

– Он умер вон там,– сказал Кришна.