Война и любовь - Сергей Павлович Бакшеев

но голова не только для прически! Там пламя и дым, а она без средств защиты ринулась! И знаешь зачем? Полюбуйся!

Олег метал взволнованный взгляд по сторонам:

— Где Кошелева?

— Мы водой ее окатили. В кунге сохнет, — указал Бахтин на «Урал» Росгвардии.

Задняя дверца в кунг «Урала» была распахнута, Мешков забрался внутрь по откидным ступенькам. Мокрая с головы до ног Наталья сжалась на скамье, обхватив пышный ком белой ткани.

— Наташа, ты цела? Шо с рукой? — Олег заметил обгоревший рукав кителя, тронул подпаленные кончики волос, стер сажу с виска женщины. — Тебя врач осматривал?

Кошелева подняла взгляд, наполненный болью и отчаянием. Бахтин шепнул Мешкову:

— Свадебное платье спасала. Сама не пострадала, не считая одежды. Мы осмотрели.

В кунге плотным рядком сидели бойцы Росгвардии: молодые, крепкие, любопытные. Мешков нахмурился. Кто-то из них осматривал Наталью. Интересно как? Надо же ощупать, проверить и под одежду заглянуть. Все парни глазели?

Олег коснулся Натальи. Его голос стал нарочито строгим, чтобы затенить проскользнувшую нежность:

— Кошелева, поднимайся. Поедешь со мной.

— Куда? — вяло отреагировала женщина.

— Это приказ! Поговорим по дороге.

Олег первым выпрыгнул из кунга и помог спуститься Наталье. Она не выпускала свадебное платье из рук. Мешков, усадил женщину в машину, закрыл дверцы и спросил:

— Наташа, тебе точно в больницу не нужно?

Кошелева медленно мотнула головой, словно долго соображала:

— Отвезите меня в отдел.

— Отдел подождет. Сначала ко мне.

— К вам?

— За одеждой!

Олег привел Наталью в свою квартиру. В дверях пропустил вперед и подумал, это первая женщина здесь после гибели жены и сына. Их вещи он не трогал, не разбирал, не выбрасывал. Одежда Ольги так и висела в шкафу словно хозяйка в один прекрасный момент может вернуться.

Олег распахнул шкаф.

— Наташа, тебе надо переодеться. Бери, что хочешь.

Она заинтересовалась, но смутилась:

— А если не подойдет?

Наивный вопрос растрогал Олега. Он знал, прекрасно знал, что у Ольги и Натальи одинаковые фигуры. Во всем! То самое золотое сечение, при виде которого учащенно билось его сердце. Он мог бы руками очертить в воздухе ее силуэт.

— Всё будет впору.

Наталья первым делом нашла вешалку и пристроила свадебное платье на дверце шкафа. Разгладила белую ткань, рассмотрела и расстроилась. Подол длинного платья обгорел, лиф испачкался.

— Я зал в «Трех кабанах» заказала, — промолвила она и прикусила нижнюю губу.

Олег вопросительно посмотрел на Наталью. Она словно извинялась:

— Через неделю Петя в отпуск приедет. Хотела красивую свадьбу, настоящую, в белом платье.

— Подол обрежешь, постираешь, станет еще лучше.

— Думаешь?

Наталья прижала платье к себе, подогнула испорченный подол до колен, повертелась перед зеркалом. Она не заметила, что перешла на «ты», как прежде, когда они были близки. У Олега в груди потеплело.

— Не сомневайся.

Подавленное настроение женщины трансформировалось в деловое. Наталья скинула испорченный жакет, распахнула шкаф, рассмотрела вещи.

— Я всё могу брать? Ты разрешаешь? Мне и белье понадобится.

— Белье в комоде. Обувь и куртки в прихожей.

Наталья расстегнула блузку, обнажив живот, спохватилась, свела руки и строго посмотрела на него. Мешков вышел из комнаты и прикрыл дверь. Он не видел, как она переодевается, но прислушивался и невольно домысливал.

Вот Наталья уже без блузки. Расстегивает ремень, на пол падают мокрые брюки. Она перешагивает через них, выдвигает ящик комода. Пальцы перебирают белье, шуршит вскрываемый пакет — нашла новое. Он даже знает какое. Интимное, для особого настроения, которое им с женой так и не пригодилось.

За дверью едва слышно переступают босые ноги. Наталья избавляется от мокрого белья, надевает новое. Тишина. Она рассматривает себя и смущается. Смущение длится недолго. Наталья мерит обтягивающие джинсы. Ввинчивается попой, затягивает ремень. Подбирает блузку, смотрится в зеркало. Что-то не устраивает. Энергично двигаются вешалки, она переодевается несколько раз.

Наконец Наташа вышла к нему в широких брюках и свободном джемпере. В руках стопка одежды:

— Я бы это тоже взяла. На время, пока новое не куплю.

— Конечно, — выдохнул Олег.

Воображение еще не отпустило его. Он знал этот джемпер с широким воротом. Если его потянуть вниз, обнажится плечо. Он так и сделал, шагнув к ней. Глаза затуманились от нахлынувших чувств.

— Натаха, оставайся. Я же один.

Она дернула плечом и джемпер прикрыл обнаженную ключицу.

— Раньше надо было, Мешков. Ты три месяца пил!

Не в бровь, а в глаз! Он действительно крепко запил после гибели жены и сына. Корил себя в их смерти — зачем он выжил! — и глушил душевную боль водкой. Начальник вошел в положение, прикрывал прогулы, ждал.

А Наталья? Кажется приходила, как многие, с соболезнованием. Он видеть никого не хотел. В башке вертелась жуткая картина смятых тел, боль, водка, похмелье — и так по кругу.

Протрезвел Мешков 24 февраля 2022 года. Проснулся от волнообразного гула мощных моторов. Через город нескончаемой колонной шла военная техника с литерой Z на бортах. Майор полиции припал к банке с рассолом, сунул голову под струю холодной воды, вышвырнул пустые бутылки на помойку и отправился на службу.

Олег так и стоял вплотную к Наталье. Она выставила руку, как упор, чтобы до него дошел смысл сказанного. И повторила:

— У меня жених. Свадьба!

— Живи в отдельной комнате. Я буду как друг.

— Мешков, ты сам-то веришь?

— Аргумент ребром, — вынужден был признать Олег.

Неловкая пауза рассыпалась о телефонный звонок. Мешкову звонил подполковник Черкасов:

— Олег, я Кошелевой не могу дозвониться. Ты был у ее дома? Что с ней?

— Ее телефон промок. А Кошелева в норме. Квартиру разнесло раньше, чем она пришла.

— Фу! Хоть это. Надо как-то о ней позаботиться.

— Я уже.

— Что уже? Ты заботу с озабоченностью не путай, — насторожился начальник. — У Кошелевой свадьба!

— Откуда знаете?

— Пригласила.

— А меня нет.

— А нечего тебе там делать.

В дверь позвонили.

— Погодьте, Сан Саныч, — извинился Мешков и прикрыл трубку.

Открыв дверь, он ощутил дух вареной картошки, острый запах чеснока и отступил под напором Тамары Егоровны Чмыхиной. Соседка шла напролом, вооружившись кастрюлей, которую прикрывала тарелка с солеными огурцами и дольками маринованного чеснока.

— Я загодя картоху сварила. Под рушником томила. Еще горячая. Для тебя закатку с огирками открыла. А це чеснок — он от всех болезней.

— Спасибо, Тамара Егоровна.

Энергичная соседка уже оттеснила хозяина квартиры и, прищурившись, рассматривала гостью.

— Олег Мыколаевич, да ты не один. А я гадаю, кого наш майор осчастливил. Уже в домашнем и волосья мокрые.

— Вы шо болтаете, раз видели. Мы только приехали!

— Мужское дело нехитрое и недолгое, ежели приспичит.

— Типун вам на язык, Тамара Егоровна! Старший лейтенант Кошелева кров потеряла и одежи лишилась.