Избранное. Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Симмонс Дэн

Кэтлин достала из сумочки револьвер – больше, чем у Майи, – и нацелила его в живот супругу.

– Что, у Бергдоффа была распродажа? – осведомился он, останавливаясь.

Кэтлин сжимала оружие обеими руками. Две другие женщины смотрели на нее без выражения.

– Убьешь меня – не получишь денег, детка. Тебя, может быть, сунут в ту же камеру, что и ту корову, что пристрелила своего диетолога.

Кэтлин подняла пистолет так, что он оказался нацеленным в лицо Трамбо.

– Повторяю, у меня нет времени на эту ерунду, – сказал он, глядя на часы. До обеда ему надо было еще встретиться с Сато. – Пошли, Джимми.

Майя отступила. Кэтлин сделала то же, продолжая целиться. Бики смотрела так, как может смотреть только афроамериканка, оскорбленная в лучших чувствах. Майрон Кестлер молча стоял под пальмой, боясь пошевелиться.

Только отойдя на десяток шагов от молчащих женщин, Трамбо вздохнул с облегчением.

– Пошли скорее, Джимми. Мы должны привести Санни, прежде чем Хироси выйдет из себя.

– Ты лоло смелый. Эти хаоле вахине устроить большой ху-ху.

– Угу, – согласился Трамбо, выходя на беговую дорожку, уводящую к полям петроглифов.

Фредриксон ждал их в конце дорожки. Он нервно сжимал пистолет, то и дело оглядываясь на темные лавовые поля.

– Где он? – Трамбо увидел, что охранник в изумлении уставился на гиганта с топором. – Не обращай на него внимания. Где Санни?

Фредриксон облизал губы:

– И Диллон… Диллон тоже там.

– Плевал я на Диллона! Мне нужен Санни Такахаси. Если ты вызвал меня, чтобы смотреть на этого…

Миллиардер и Джимми Кахекили одновременно шагнули вперед.

– Мистер Трамбо… сэр… вам надо взглянуть самому. Я никому больше не сказал, потому что это… это… – Он повернулся и побрел в лавовое поле.

Отверстие в лаве ждало их меньше чем в сотне ярдов от дорожки. Похоже, это была прорвавшаяся на поверхность лавовая трубка. Фредриксон осторожно приблизился к краю, подняв револьвер.

– И как эта дрянь связана с… – начал Трамбо и замолчал.

Трубка уходила вглубь футов на пятнадцать, переходя в идущую горизонтально пещеру. Один ее край обвалился, но другой был невредим. В этом черном эллипсе стояли друг Сато Санни Такахаси, начальник службы безопасности Диллон и… кабан ростом с шотландского пони. Диллон и Санни были обнажены, и их тела мерцали зеленым светом, словно их раскрасили флуоресцентной краской. Глаза их были открыты, но неподвижны. У стоящего между ними кабана – он был выше плеча Диллона – глаза состояли из отдельных ячеек, горящих оранжевым блеском, напомнившим Трамбо купальник Майи. Кабан ухмыльнулся, показав большие, но вполне человеческие зубы.

Трамбо повернулся и посмотрел на Фредриксона. Тот лишь беспомощно пожал плечами.

– Он велел привести вас, сэр.

– Он? Какого черта…

– Да-да, я, – сказал кабан.

Трамбо выхватил из-под рубашки браунинг. Кабан ухмыльнулся еще шире. Его многочисленные глаза влажно поблескивали, и Трамбо мог поклясться, что видит в них довольное выражение.

– Не стоит, Байрон, – сказал кабан. – У нас слишком много общего, чтобы так начинать знакомство. – Голос был именно таким, какого можно было ожидать от тысячефунтового зверя.

Байрон Трамбо почувствовал, как по спине у него стекает струйка пота. Он повернулся, ища помощи Джимми Кахекили, но гаваец исчез, бросив свой топор.

– Т-с-с, – сказал кабан. – Иди сюда.

Трамбо опять повернулся к пещере – ухмыляющийся кабан и двое безмолвных людей по-прежнему были там.

– Диллон! – Бывший начальник службы безопасности не шевелился; глаза его оставались такими же стеклянными.

– Да нет же, Байрон. Это я хочу с тобой поговорить.

Трамбо облизал губы:

– Ладно. Что тебе нужно?

– А что нужно тебе, Байрон? – осведомился кабан.

– Мне нужен Санни Такахаси. Диллона можешь оставить себе.

Кабан рассмеялся. Звук напоминал стук пересыпающихся камней.

– Все не так просто. Об этом я и хотел с тобой поговорить.

– К черту разговоры! – Трамбо прицелился животному между глаз.

– Если нажмешь на курок, – задушевно сказал кабан, – я поднимусь и отгрызу тебе яйца.

– Попробуй, – сказал сквозь зубы Трамбо, продолжая целиться.

Кабан опять усмехнулся.

– Тебе нужен вот этот? – Он кивнул в сторону загипнотизированного японца.

Трамбо кивнул.

– Что ж, бери его. – Кабан мигнул своими восемью глазами, и Диллон с Такахаси отступили в глубь пещеры, двигаясь, как сомнамбулы. – Только сначала тебе придется спуститься и поговорить со мной. – Он легко, почти грациозно повернулся и исчез в темноте, откуда донесся его голос: – Только поторопись – через пару часов начнется самое интересное.

Копыта зверя простучали по базальту, и наступила тишина. Трамбо опустил пистолет.

– Твою мать, – сказал Фредриксон и тяжело сел на лаву.

Лицо у него было пепельного цвета.

– Только в обморок не падай, идиот! – рявкнул Трамбо.

– Я подумал сперва, что это бред… но я даже наркотиков не употреблял. Этот… это существо велело мне связаться с вами…

– Ладно, – прервал его Трамбо, засовывая пистолет за пояс– Кто-нибудь еще знает?

Фредриксон мотнул головой:

– Он сказал, что, если я кому-нибудь скажу… он пустит мои кишки на подвязки. Да, так и сказал… на подвязки.

Трамбо на миг представил этот образ.

– Ладно, – буркнул он снова.

Фредриксон поднял голову. Его лицо потихоньку приобретало нормальный цвет.

– Сэр, вы ведь не пойдете туда?

Трамбо посмотрел на него.

– Не ходите. Я думаю, если взять всех наших… и людей Сато… и дать им «узи» и гранаты и…

– Заткнись, – бросил Трамбо, глядя на часы. – Черт, опоздал на встречу с Хироси. Оставайся здесь и карауль выход, пока я…

Охранник вскочил на ноги:

– Черт меня возьми, если я останусь в этом чертовом месте, где какой-то чертов кусок бекона…

– Ты останешься здесь, – повторил Трамбо, отчетливо выговаривая слова. – Получишь десять тысяч. Десять тысяч долларов. Если из этой дырки кто-нибудь вылезет, можешь бежать, но дай мне знать по радио. Понял? Если ты этого не сделаешь, Фредриксон, я найду тебя где угодно… тебя и всех твоих родичей до пятого колена. Ты меня понял?

Охранник глядел на него стеклянным взглядом, до удивления напоминающим взгляд Санни и Диллона.

– Вот и хорошо. Я пошлю к тебе кого-нибудь с едой.

Он потрепал застывшего охранника по плечу и быстро пошел по тропинке по направлению к Мауна-Пеле.

Ветер опять подул с юга, неся с собой влажную, липкую жару. Трамбо вспомнил, что этот ветер называется «кона» и что он дал название целому участку побережья. Дым от подступающих потоков лавы уже заволакивал местность туманной дымкой. В наступившем сумраке тоскливо шелестели пальмовые деревья и свистел ветер, пробираясь сквозь поля аха.

Трамбо в последний раз взглянул на часы и поспешил к темнеющему вдали пальмовому оазису.

– С чего начать? – спросила Элинор, когда они прикончили по второму «Пламени Пеле».

Они сидели на террасе Китового ланаи, глядя на закат, окрашенный пеплом.

– С Пеле. – Корди подняла бокал в молчаливом тосте.

– М-м-м… ну, Пеле – богиня с обычным для функциональных божеств набором атрибутов и…

– Нет, Нелл. Говори человеческим языком. Оставь эту ученую муть для своего колледжа.

Элинор отпила еще глоток, откашлялась и начала снова:

– Пеле – не самая древняя из богов, но она происходит из хорошей семьи. Ее отцом был Моэ-моэа-алии, или «Вождь, предвидящий беды», но он рано исчез и не упоминается в дальнейших мифах о Пеле…

– Типичный мужчина, – пробормотала Корди. – Продолжай.

– Вот… матерью Пеле была Хаумеа, известная также как Хина, или Лаилаи, которая была верховным женским божеством плодородия, матерью младших богов и всех людей и женским соответствием мужского творческого начала…

– Ага! – Корди торжествующе подняла палец.

– Ты выпила уже два… – нахмурилась Элинор.