Избранное. Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Симмонс Дэн

Кажется, она смотрела в мою сторону.

„Пилар“ маячила на горизонте точно на том месте, где мы условились встретиться. На борту был один Хемингуэй. Он спустился с ходового мостика и, едва катер подошел вплотную к черно-зеленому борту яхты, перебросил мне трап.

– Она что-нибудь сказала? – спросил писатель, цепляя багром причальный брус „Лорейн“ и подтягивая катер к яхте.

– Сказала, что я – Schwachsinniger, – ответил я.

Хемингуэя это ничуть не рассмешило, как, впрочем, и меня.

– Все думают, что мы с тобой сегодня сошли с ума, – сказал он, посмотрев в сторону Конфитеса.

Я кивнул и поскреб щеку. За время похода я и сам отрастил небольшую бородку, хотя не собирался этого делать. Я бросил взгляд на часы. У меня болели внутренности в том месте, куда пришелся удар локтя Марии. А может быть, живот заболел сам по себе.

– Что теперь? – спросил Хемингуэй.

– Больше я не стану бить или пытать ее, – произнес я голосом, который показался мертвенным даже мне самому. – Я вернусь за ней, когда вода поднимется ей до колен, и если она не заговорит, нам останется лишь забрать ее с собой в Гавану.

– И что прикажешь с ней делать? Отдать Мальдонадо или Национальной полиции? Твоему дружку Дельгадо?

– Я доставлю ее в гаванское отделению Бюро, – ответил я. – Ледди и остальным это не понравится, и мы, вероятно, никогда не выясним цель этой операции, но, по крайней мере, они арестуют ее и Бекера. Может быть, Бекер расскажет им, кто еще участвовал в этом деле и что они замышляли.

– Или замкнется в молчании, – возразил Хемингуэй, хмуро взирая на меня. Яхта и катер колыхались на волнах прибывающей воды. – Либо твои приятели из Бюро уже знают, в чем тут дело. И, может быть, Дикарка расскажет им о вчерашних трупах и о документах, и нам придется отдать все бумаги ФБР, и нас самих расстреляют как предателей, и, может быть, именно так все и замышлялось.

– Все может быть, – сказал я, вновь посмотрев на часы. – Ясно одно: если я в ближайшие минуты не отправлюсь на Остров Потерянной Свиньи, все наши рассуждения лишатся смысла. У нас уже не будет пленника, которого можно допрашивать.

Я вновь завел двигатель. Хемингуэй оттолкнул катер от „Пилар“ и втянул на борт трап.

– Эй! – окликнул я его. – Вы окрестили ее этой кличкой Дикаркой… в шутку, не так ли? Вы не доверяли ей. С самого начала.

– Нет, конечно, – ответил Хемингуэй и забрался на ходовой мостик.

Я догнал „Пилар“ двадцать минут спустя. Конфитес все еще виднелся на самом горизонте к западу. Хемингуэй убавил обороты и воззрился на меня, но не спустился с верхнего мостика. Я заглушил машину.

– Черт возьми, где она, Лукас? Что ты с ней сделал? – Он внимательно осматривал открытую рубку катера, словно подозревал, что я спрятал женщину под сиденьями.

– Ничего, – ответил я. – Когда я вернулся, ее там уже не было.

– Не было? – растерянно переспросил Хемингуэй и повернулся к востоку, прикрыв глаза ладонью, будто надеялся увидеть в океане плывущую женщину.

– Не было, – подтвердил я. – Над водой оставалось несколько квадратных футов суши, но Мария исчезла.

– Господи, – пробормотал писатель, снимая сомбреро и вытирая губы тыльной стороной ладони.

– Я немного попетлял между островком и Кубой, – но ничего не увидел, – произнес я голосом, который вновь показался мне странным. – Наверное, она все же рискнула отправиться вплавь.

– Мне казалось, она не умеет плавать, – отозвался Хемингуэй со своего насеста.

Я свирепо посмотрел на него, но промолчал.

– Может быть, акула сорвала ее с гребня рифа, – предположил писатель.

Я хлебнул воды из фляжки, которую обнаружил на волнах в полумиле к югу от островка. Я пожалел, что на борту нет виски.

– Уж не думаешь ли ты, что ее спасла вчерашняя подлодка? – спросил Хемингуэй.

Я обдумал его слова. Они были не лишены мрачного юмора.

Глядя на голую женщину, которая стоит на воде в двадцати милях от ближайшей земли, капитан субмарины, разумеется, не мог знать, что она – немецкий агент. И если Марию действительно взяли на борт подлодки, экипаж которой провел вдали от берега несколько месяцев, ее ждало кое-что пострашнее тех мер, которые я был готов применить, чтобы развязать ей язык. Разумеется, она постаралась бы объясниться и назвать себя на пулеметном немецком, но вряд ли исход был бы иным.

– Это исключено, – отозвался я. – Она либо пустилась вплавь, либо утонула, сброшенная с острова волной.

Хемингуэй посмотрел на восток и кивнул.

– Перед тем как я отправился тебе навстречу, Сакеон сказал, что он проверил рацию.

– Ну, и?..

– Она разбила одну из ламп. У Саксона нет запасной, поэтому мы не сможем принимать и отправлять передачи, пока не вернемся домой и не купим эту дурацкую стекляшку.

Я промолчал. Из-за волнения моря и вида „Пилар“, колыхавшейся вверх-вниз, к моему горлу подступила тошнота.

Впрочем, мне и до того было не по себе.

– Хорошо, – сказал я. – Забираем мальчишек и ваших друзей и возвращаемся домой.

– Как мы объясним исчезновение Марии?

– Скажем, что она затосковала по дому, и я увез ее на Кубу, чтобы она могла отправиться в родную деревню, – ответил я, оглянувшись на юго-восток. Пальмарито, что близ Ла Пруэба, находилась где-то там.

– Больше нам не удастся поговорить наедине, – сказал Хемингуэй. Он вновь надел потрепанное сомбреро, и на его лице поблескивали крохотные квадратики солнца. – Что, если мы вернемся, но не доставим курьерскую сумку туда, куда собирались?

Я вновь отхлебнул из фляги, завинтил ее и швырнул в кресло у штурвала. Я вытер губы. Солнечный свет, отражавшийся от гребней волн и хромированных деталей, слепил меня.

– Если мы не выполним свое предназначение, они либо отменят операцию и смотают удочки, либо…

– Что? – спросил Хемингуэй.

– Отправят по нашему следу оставшегося члена ликвидационной группы.

– Ты хотел сказать – по „моему“ следу, – отозвался Хемингуэй.

Я пожал плечами.

– Нельзя ли их упредить? – спросил он. – Например, начать охоту за гауптштурмфюрером Бекером?

– Можно попытаться, – ответил я. – Но, думаю, Бекер залег на дно. Он оставит инструкции своим людям и ближайшим кораблем отправится в Бразилию или в Германию. Возможно, он уже уехал.

– Думаешь, это он был с фонарем вчера ночью? Наверное, погибшие парни встретились с ним, прежде чем их убил другой человек, скрывавшийся в зарослях. Бедолаги считали, что им ничто не угрожает. Думаешь, это Бекер сыграл роль Иуды?

– Да. Может быть. Откуда мне знать, черт побери?

– Не надо раздражаться, Лукас. – Хемингуэй посмотрел на восток. – Это никуда не годится.

– Что именно?

Хемингуэй стоял, расставив ноги, балансируя на качающейся палубе „Пилар“, и с улыбкой смотрел на меня сверху вниз.

– Теперь нам придется переименовать на своих картах исчезающий островок. Как тебе название „Остров Пропавшей Шлюхи“?

Я покачал головой, завел двигатель и взял курс на северо-запад.

Глава 26

Я никогда не понимал, почему явочные дома называют „защищенными“. В таких местах может случиться все, что угодно.

Я прибыл вовремя и вошел внутрь без стука и предупреждения. Дельгадо, как всегда, сидел в кресле напротив двери, по своему обыкновению оседлав его и кривя рот в своей обычной полуулыбке. Он выглядел очень загорелым и скучающим.

Его белая „федора“ с широкими полями лежала на столе рядом с бутылкой мексиканского пива. Время от времени он подносил бутылку к губам. Я сел и положил руки на столешницу.

– Ну что? Получил удовольствие от прогулки? – Как и прежде, его голос звучал насмешливо и язвительно.

– Еще бы.

– Все эти дни вы таскали с собой детей и женщин, – сказал Дельгадо, пронизывая меня взглядом светлых глаз. – Надеюсь, хоть какая-то часть потраченного вами горючего пошла на пользу государству?

Я пожал плечами.