Берег. Территория любви - Юлия Крынская

Ознакомительный фрагмент

— Ты удивительный человек! С твоим уровнем мастерства мог бы жить припеваючи в родном Лондоне. В твоей клинике отбоя нет, наверное, от клиентов.

— Есть такое дело, — слабо улыбнулся Эдвард. — Но это не то, чего хочется душе. Я вырастил хороших учеников, и потому знаю, что клиника моя в надежных руках.

***

Взрыв унес более ста жизней, а раненных привезли в больницу в разы меньше. Несмотря на позднее время в операционной было светло как днем. По завершении операций в блоке стоял характерный запах крови, эфира и спирта. Эдвард тер кожу с таким остервенением, будто хотел содрать ее с себя.

Трое тяжелых раненных сегодня прошло через его руки, и последнего парнишку он не смог спасти. Темные пятна крови на зеленой форме смотрелись бестактным напоминанием о его поражении в схватке с костлявой. За его спиной на высоком столе все еще лежало то, что еще пару часов назад дышало, надеялось, возможно, любило. Теперь же на сером лице застыла маска вечного покоя и безразличия ко всему, что осталось на земле.

Двери раздвинулись, и в операционную два крепких санитара втолкнули каталку. Эдвард оглянулся на тело, накрытое простыней, и посмотрел на себя в маленькое зеркало над раковиной. Из глубокой тени глазниц на него смотрел уставший, но по-прежнему пытливый взгляд.

— Тебе нехорошо, Эдвард? Неужели переживаешь? — Виктор весь день провел за соседним операционным столом, и тоже выглядел не лучшим образом.

— Не переживаю, скорее не могу смириться с тем, когда умирают молодые.

— Пойдем-ка в ординаторскую и тяпнем по коньячку.

— Пойдем.

В лифте ехали молча, не было сил даже поднять головы. В небольшом кабинете разместилось четыре стола, заваленных бумагами, стеллаж с документами и колченогий диван, обтянутый дерматином. Виктор взял свой дипломат с подоконника и достал бутылку выдержанного армянского коньяка, плитку шоколада и пару яблок. После первой стопки, когда янтарный, благородный напиток согрел небо и мягко пролился в глотку, туман в мозгу немного рассеялся. Эдвард расположился на диване, а Виктор сел за стол и взялся за телефонную трубку.

Пока он разговаривал с сыном, Эдвард положил голову на спинку дивана и наблюдал за ним. Сила и уверенность сквозили в каждом слове и движении этого человека. Высокий, широколицый с веселыми зелеными глазами Виктор пользовался популярностью у женщин независимо от их возраста. В его черный чуб уже закралась седина, но только добавила ему солидности. Лишь немногие знали, сколько боли пришлось пережить Виктору за последние годы. Как и Эдвард, он рано овдовел.

Его жена, медсестра, погибла во время взрыва на Кавказе, вытаскивая на себе раненных из горящего бронетранспортера. С единственным сыном, тоже военным, отношения у Виктора складывались непросто. Эдвард немало хлебнул горя, и, имея много общего с другом, нашел в нем родственную душу, а через него обрел и любовь к России.

— Ну что, еще по одной? — Виктор пересел к Эдварду и разлил коньяк по стопкам. — Все! Завязывай грузиться. Рассказывай, что за девушку Роберт приволок в мой дом.

— Ах, Виктор, все так запутано. Кто эта леди, я не могу тебе сказать. При ней не оказалось документов, и она потеряла память. Думаю, это не критично и все восстановится в ближайшее время.

— В чем проблема тогда?

— В Роберте то ли проснулся охотничий инстинкт, то ли он действительно влюбился. Скорее второе, я его таким никогда не видел раньше.

— Так это же прекрасно! — Виктор налил еще по одной и посмотрел сквозь стопку на свет. — Видишь, вот уже и у твоего сына появился интерес к России. Да услышит Господь мои молитвы, и вы переберетесь сюда жить.

Эдвард устало улыбнулся. Виктор второй год сулил золотые горы, предлагая променять дождливый Лондон на не менее капризный в этом плане Петербург.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Виктор, ты мой друг, и, пожалуй, я могу об этом сказать только тебе, — Эдвард замялся. Виктор уставился на него, и в его зеленых глазах запрыгали бесенята.

— Ты что, тоже влюбился?

— Нет, ну что ты! — Эдвард уже пожалел, что начал этот разговор. — К тому же это Роберт ее нашел.

— Влюбился, точно! — Виктор на пальцах изобразил выстрел из пистолета. — Ну и что! Нашел ее он, а вылечил ты. А барышня как к тебе?

— Знаешь, произошло что-то странное. Когда она пришла в сознание, то увидела первым меня. Мне показалось, девушка потянулась ко мне всем своим существом. И даже после того, как Роберт провел ночь около ее постели, хотела довериться мне.

— А ты чего? — Виктор с хрустом надкусил яблоко.

— А я собственноручно толкнул ее в объятья сына.

Друг перестал жевать и посмотрел на Эдварда.

— Тяжелый случай.

— Странное чувство, — продолжил он, — весь день в глубине души, у меня жила надежда, что завтра утром я увижу ее и смогу что-то изменить. Я даже желание загадал, если всех пациентов на этот свет сегодня верну, то девушка будет моей.

— После того как ты ее оттолкнул? — усмехнулся Виктор. — Русские барышни гордые, да и Роберт у тебя тот еще ухарь.

— Ухарь — это что-то неприличное?

— Нет, но это то, что уложит твою красавицу сегодня в его постель.

— Уверен, что до постели дело сегодня не дойдет. Тут другое, — Эдвард вытянул ноги и закинул руки за голову. — Они с Робертом подходят друг другу. И это я тоже не знаю, как объяснить.

— Жизнь все сама расставит по местам, — усмехнулся Виктор, — а как документы найдутся, еще проверим по базе, что это за леди.

— Красавица, вы позволите пригласить вас сегодня на свидание в тенистую аллею? — в глазах Роберта плясали огоньки.

Он въехал на парковку около одной из московских гостиниц и выключил зажигание. Несмотря на многочасовой переезд, Роберт выглядел бодро и флиртовал напропалую.

— Я даже не знаю, сэр, маменька не отпускает меня так поздно гулять, но если вы обещаете танцы и вести себя пристойно… — Юля подыгрывала ему, стараясь скрыть усталость.

— Вы умеете танцевать?

— Мне кажется, даже лучше, чем ходить.

— Тогда я ангажирую все ваши танцы, — проговорил он с жаром способным расплавить и тихоокеанские льды.

Роберт зарегистрировался у стойки администратора, и они с Юлей на лифте взлетели на один из верхних этажей. Панорамные окна двухкомнатных апартаментов выходили на Москву-реку.

— Увы, жить мы с тобой будем вместе. Огромная кровать в твоем распоряжении, а я устроюсь в кабинете…

— Не оправдывайся. Здесь, помимо нас, спокойно поместится чета слонов и вольер с бегемотом. Я не возражаю. Для друзей это нормально.

— Тогда подруга, собирайся в ресторан, новые наряды, полагаю, найдешь сама. Мне нужно сделать