К. Сэнсом - Камни вместо сердец

Мы подошли к переднему крыльцу. На ступеньках сидел Хью Кертис, натирая маслом лук. На нем была свободная серая рубаха, а лицо его скрывала широкополая шляпа. Увидев нас, он с негодованием вскочил на ноги.

– Добрый день, Хью, – проговорил я негромко.

– Чего вы хотите? – Голос юноши дрогнул. – Вас сюда не звали!

– Мне нужно поговорить с мастером Хоббеем. Не знаете ли вы, где он сейчас находится?

– По-моему, он ушел в деревню.

– Тогда мне придется войти и проверить.

– Фальстоу выставит вас вон.

Я встретил взгляд Кертиса, на сей раз позволив себе внимательно скользнуть взглядом по его длинному загорелому лицу и по оставленным оспой рябинам. Он отвернулся.

– Пошли, Джек, – позвал я помощника, и мы проследовали мимо Хью по ступеням.

В опустевшем большом зале царила тишина. Святые, изображенные на старом западном окне, по-прежнему возводили к небесам руки. Стены оставались голыми. «Интересно, куда подевались гобелены?» – подумал я.

Дверь в заднем торце зала отворилась, и в ней появился Дэвид в черной, приличествующей трауру одежде. Подобно Хью, а до того слуге, он с изумлением уставился на нас, а затем шагнул вперед, и его массивное тело приняло агрессивное положение.

– Вы! – в гневе воскликнул он. – Что вы делаете здесь?!

– Мне нужно встретиться с вашим отцом, – объяснил я.

– Его здесь нет! – Дэвид еще больше возвысил голос. – Он отправился в деревню вместе с Фальстоу, разобраться с этими смердами.

– Тогда мы дождемся его возвращения.

– А в чем, собственно, дело?

– Дело важное. – Я посмотрел в круглые и сердитые глаза юноши. – Речь идет о том, что мне удалось обнаружить в отношении вашей семьи.

Полные губы младшего Хоббея затряслись, и вызывающее выражение на его лице сменилось страхом.

– Уходите отсюда! В отсутствие отца в доме хозяйничаю я. И я приказываю вам уйти! – закричал он. – Приказываю вам оставить этот дом!

Он тяжело дышал, едва не задыхался.

– Хорошо, Дэвид, – проговорил я невозмутимо. – Мы уйдем отсюда. Пока.

Повернувшись, я направился к двери. Последовав за мной, Барак несколько раз оглянулся через плечо на рассерженного Дэвида. Тот, наконец, повернулся и быстрым шагом направился внутрь дома. Хлопнула дверь…

Мы вышли на солнечный свет. В отдалении Хью, стоя, обстреливал мишень.

– По лицу Дэвида казалось, что его застигли за чем-то скверным, – заметил Барак.

– Застигли, и он понимает это. Парень не настолько глуп, как может показаться, – подтвердил я.

– Мне казалось, что его вновь сразит припадок.

– Бедняга, – сказал я сочувственным тоном. – Дэвида Хоббея можно только жалеть. Больше, чем всех прочих членов этой семейки.

– Ну, ладно, – отрезал Джек. – Хватит загадок! Рассказывай, что здесь происходит.

– Я же сказал, что хочу, чтобы ты сам увидел это. Пойдем со мной.

Мы вместе обогнули край дома и встали так, чтобы нам был ясно виден Хью. Он стоял, прочно расставив ноги. На поясе юноши находился колчан со стрелами, которые он одну за одной отправлял в мишень. Несколько стрел уже торчали из нее. Кертис пригнулся, наложил на тетиву новую стрелу, распрямляясь, откинулся назад и выстрелил. Стрела угодила в самую середину мишени.

– Боже! – воскликнул Барак. – С каждым днем он стреляет все лучше и лучше!

Я громко, с горечью, расхохотался. Клерк с удивлением посмотрел на меня.

– Вот здесь и кроется то, чего никто из нас не заметил, – проговорил я, – кроме Фиверйира, который, осознав, немедленно помчался докладывать Дирику. А Дирик, по-моему, ничего не знал об этом, пока Хоббей не рассказал ему все после смерти Ламкина. Помню, в каком смятении Винсент пребывал после этого! Должно быть, он потребовал от Хоббея объяснить ему смысл этих слов Абигайль.

– О чем ты? – Барак был уже явно рассержен. – Я вижу перед собой одного только Хью Кертиса, стреляющего на лужайке. Картину эту мы видели каждый день в течение недели!

Я негромко произнес:

– Это не Хью Кертис.

Джека явно встревожило состояние моего рассудка. Он повысил голос:

– Так кто же это, скажи на милость?!

– Хью Кертис умер шесть лет назад. Это Эмма, его сестра.

– Что…

– Оба они болели оспой. Однако, по моему мнению, умер Хью, а не Эмма. Нам известно, что у Хоббея были материальные затруднения. Он мог избавиться от кредиторов, написав долговое обязательство заплатить им за какой-то период времени, пользуясь деньгами, вырученными с лесов детей Кертиса. Он взял над ними опеку, на мой взгляд, именно поэтому.

– Но это же мальчик…

– Позволь мне продолжать, – негромко, но настойчиво потребовал я. – Но тут умер Хью. Вспомни, как устроены права опекуна: юноше нужно достичь двадцати одного года, чтобы вступить в свои права и получить право распоряжаться своими землями, но девушка может наследовать уже в четырнадцать лет. Доля Хью естественным образом перешла к Эмме. Хоббей, вне сомнения, полагал, что сможет распоряжаться землями, по крайней мере, девять лет, но тут оказался перед перспективой потерять их уже через год. Ему не хватало времени на то, чтобы расплатиться с долгами. И поэтому они подменили Хью Эммой.

– Они не могли этого сделать…

– Они смогли. Им помогло то, что дети были близки по возрасту и похожи, хотя любого, знавшего их обоих, обмануть было невозможно. Поэтому они немедленно уволили Майкла Кафхилла и уехали из Лондона.

– Но Майкл говорил, что присутствовал на похоронах Эммы!

– В гробу находился Хью.

– Иисусе…

– Майкл никогда не позволял себе никаких скверных поступков в отношении Хью. A приехав сюда прошлой весной, узнал Эмму.

Мой клерк склонился вперед, внимательно разглядывая юную фигуру, только что выпустившую на лужайке очередную стрелу. Подобно предыдущей, эта стрела тоже угодила точной в цель.

– Ты ошибаешься, это не девушка, – заявил Джек. – И что, ради всего святого, сулила ей такая комбинация?

– Надо думать, возможность не выходить замуж за Дэвида. Конечно, Эмма могла узнать от Майкла, что, благодаря падучей болезни у этого парня, она могла обратиться в Сиротский суд с тем, что подобный брак нарушает ее права. Однако после увольнения учителя, при том, что судьба ее всецело находилась в руках Хоббеев, тринадцатилетней девочке было бы трудно сделать это самостоятельно. Ну, а новая личина давала ей некоторую власть над Хоббеями. Судьба их отныне оказывалась в ее руках. Наверное, Эмма согласилась на подмену, потому что это полностью исключало возможность брака. Так она, видимо, думала тогда, – добавил я с печалью. – Но после подмены все они оказались в ловушке.

Притенив рукой глаза, Барак снова посмотрел на Хью:

– Это не девушка. Ты не прав.

– Говори потише. И не стоит так думать. Девушка может научиться владеть луком, может стать такой же образованной, как мужчина. Наверное, поэтому мне все время приходит в голову моя встреча с леди Елизаветой. Она тоже неплохо стреляет. И если девушка научится ходить, как юноша, одеваться, как юноша, вести себя, как юноша, и стрелять, как лицо мужского пола, то для незнакомых с нею обман может продлиться годы и годы. Высокий рост также способствует обману.

– Но ее груди? И щетина на лице… Хью регулярно бреется!

– Груди можно замаскировать одеждой. И хотя нам постарались сообщить, что Хью постоянно бреют, я не видел на его лице никаких следов щетины. А ты?

– Но порезы на лице я замечал…

– Да, на его, точнее, ее, лице порезы бывали. Их нетрудно сделать.

– Но нет адамова яблока…

– У некоторых юношей оно выступает, как у Фиверйира, а у других едва заметно. И потом рябины не позволяют никому приглядеться к ее шее.

Барак посмотрел на стрелка из лука внимательнее:

– Но поддерживать обман в течение лет…

– Да. Обман и стал источником ужасного напряжения для всех них и вывел из душевного равновесия Абигайль и Дэвида. Конечно же, Хоббеи вовлекли в обман и Фальстоу – помощь его была существенно важной. Что и дало ему власть над семьей. Они должны были быстро понять, что попали в ловушку, из которой не было выхода. Потому что, начав ее, они уже не могли вернуться назад. В случае разоблачения они могли бы угодить в тюрьму.

– Но зачем Эмме теперь эта игра? Иисусе Христе, он – то есть она – хочет уйти в солдаты!

– Должно быть, потому, что теперь она едва ли представляет, кем или чем является на самом деле, – ответил я раздраженным тоном.

– Послушай! Все получается складно, но где взять доказательства…

Я печально вздохнул:

– Только что, на ступеньках, едва мы приехали, я впервые внимательно посмотрел в лицо Хью… на все его оспины. И заметил, что он вполне может оказаться девушкой.

Барак повернулся ко мне: