Андрей Бондаренко - Купчино (Трилогия)

Ольга, присев на корточки, старательно обтирала псу лапы — светлой тряпкой, которую достала из полиэтиленового пакета.

Сергей, остановившись метрах в пяти-шести, нерешительно кашлянул.

Узкая спина в стареньком пальтишке вздрогнула.

Ольга, отпустив собаку и выронив тряпку, медленно выпрямилась, плавно обернулась и выдохнула:

— Ты…

«Какие же у неё глаза!», — восхитился отходчивый внутренний голос. — «Блестящие-блестящие, светлые и очень радостные…».

— Я. Здравствуй, Оля.

— Здравствуй…. Рада тебя видеть. С прибытием.

— Гав-гав! — пего-серый пёс, уразумев, что хозяйке сейчас не до него, радостно помчался вдоль кромки воды. — Гав, гав…

«Не блестят больше глаза», — доложил дисциплинированный внутренний голос. — «Словно бы потухли…. Знать, «в себя ушла». То бишь, «спряталась в раковину». Плохо это, братец…».

— Вот, вернулся, — неуверенно промямлил Сергей.

— Вижу…. На побывку? Совсем?

— Честно говоря, ещё не знаю. Не решил.

— Думать будешь?

— Ага. Буду.

— Понятно, — коротко улыбнулась девушка. — Думай, странник беспокойный. Думай…. Ну, до свидания?

— Торопишься куда-то?

— Да, дела. Иди…. Стой. Что у тебя с левым глазом?

«Ага, её глаза вновь заблестели!», — оживился запечалившийся было внутренний голос. — «Тревожно-тревожно так. Даже с какой-то внутренней болью…».

— Ослеп, понимаешь, — виновато шмыгнул носом Сергей. — Но немного видит. Так, слегка…

Ольга подошла вплотную и, неодобрительно покачав головой, прошептала:

— И на правой щеке — отметина, — пристав на цыпочки, осторожно провела указательным пальцем вдоль кривого багрово-сизого шрама.

— Это, кха-кха, совсем из другой оперы. Глаз — контузия в Сомали: случайно потревожил противопехотную мину. А шрам — осколок от бетонной стены, в которую пулемётная очередь случайно шандарахнула: в Никарагуа дело было.

— И много у тебя…э-э-э, других шрамов?

— Хватает, если честно, — признался Сергей. — И на ногах, и на спине, и на груди, и на боках…. Много, короче говоря.

— Значит, Серый, вдоволь нагулялся по Белу Свету? Как и мечтал в юности?

— Вдоволь. Даже, наверное, с некоторым перебором.

— Мне показалось, или дружеское прозвище — «Серый» тебе уже не нравится?

— Почему ты так решила?

— Шрам на твоей щеке слегка дёрнулся.

— Не то, чтобы не нравится. Просто отвык немного: во времена странствий меня называли по-другому.

— И как же? Если, конечно, не секрет.

— Не секрет. В доблестном ГРУ — «Яшкой». Армейские прозвища, они — как правило — «завязаны» на конкретной фамилии: Яковлев — Яков — Яшка. Ну, а в Коми — «Войпелем».

— Как? — серые глаза девушки удивлённо округлились.

— «Войпель» — так величают тамошнего главного Бога. Он, согласно седым и древним легендам, является повелителем северного ветра. Что-то там ещё, толком не знаю. Не удосужился расспросить местных жителей…. А я, как раз, тогда являлся начальником метеостанции. То есть, и всякими ветрами — в том числе — занимался. Вот, данное прозвище — по наипростейшей аналогии — ко мне и прилипло. Бывает…. А почему ты так этому удивилась?

— Легенды о могущественном Войпеле имеет к нашему скромному Купчино самое непосредственное отношение.

— Серьёзно? — недоверчиво нахмурился Сергей. — Ничего не путаешь?

— Нет, не путаю. Я же, как-никак, питерский Универ окончила: дипломированный археолог и историк. И дипломную работу, как раз, писала по северным Богам: Войпелю там была отведена добрая четверть.

— Расскажешь про него? И про взаимосвязь Войпеля с нашим районом? Интересно же…. А? Ну, пожалуйста…

— Хорошо, расскажу, — согласилась Ольга. — Пойдём вдоль берега, — махнула рукой. — Пока Серый не потерялся. Он хоть уже и пожилой, но ужасно-любопытный и без всякой меры шустрый.

— А сколько псу лет?

— Почти двенадцать.

— Понятное дело.

— Понятливый какой выискался. Шагаем…

Они неторопливо шли вдоль береговой кромки Кирпичного пруда, слегка касаясь друг друга руками и плечами, — как когда-то, много-много лет тому назад.

«Может, братец, уже можно и ладошками сцепиться?», — предложил нетерпеливый внутренний голос. — «Как когда-то, много-много лет тому назад? Считаешь, что ещё рано? Ну, да, конечно. Саныч, сказал, что Ольга не замужем. Но и что из того? Вдруг, у неё имеется сердечный друг? В том плане, что молоденький, пылкий и страстный любовник? У такой симпатичной барышни — и нет хахаля? Позвольте, однако, не поверить…. Всё, всё, молчу-молчу…».

Они неторопливо шагали вдоль берега пруда, и Оля увлечённо рассказывала:

— Итак, Войпель — это Божество в мифологии народностей Коми. Да-да, именно — Божество, а не Бог, так как Войпель имеет сразу несколько ипостасей…. Впрочем, начну по порядку, как у нас, историков, и полагается. Первое письменное упоминание о Войпеле датировано далёким 1501-ым годом, когда митрополит Симон в послании к Великопермскому князю Матвею Михайловичу и всем прочим пермичам, «людям большим и меньшим», упрекал их в том, что они поклоняются «Золотой Бабе и Войпелю болвану…». Болвану? Здесь, очевидно, имелся в виду некий величественный деревянный Идол…. На русский язык имя этого Божества переводится как — «Северный ветер». По другой версии — «Владыка Севера». По третьей — «Лесной дедушка». По четвёртой — «Ночное ухо». По пятой — «Имеющий уши величиной с лист кувшинки, как уши дикой утки с тонким слухом»…. Только — мужского ли он рода-пола? Дело в том, что Войпель — у народностей Коми — описывается как изображение четырёхликой женщины: девочка-женщина-женщина-старуха. Вот, такая плохо-объяснимая и неуклюжая странность…. Считается, что Войпель — в общем и целом — относится к простым людям достаточно благосклонно. К хорошим простым людям, имеется в виду. Поэтому к данному Божеству было принято — во время регулярных молитв и тризн — обращаться с просьбами о крепком здоровье, семейном благополучии и спокойных сытных годах…. Войпель очень не любит шума. И даже может, не на шутку рассердясь, направить на шумящих индивидуумов сильную снежную вьюгу. Согласно древнему поверью, во время колошения хлебов нельзя было громко полоскать бельё, детям — свистеть в свистульки, а подвыпившим мужчина — громко смеяться: иначе жестокий северный ветер мог заморозить все посевы…. В отрогах сурового Уральского хребта (в том числе, в его болотистых горных долинах и лощинах), обитает — как утверждают седые легенды — Шуа, четырёхликая женская ипостась Войпеля, которая может превратить шумного путника в камень. Или же вызвать на помощь — из глубин земных недр — двух ужасных желтоглазых монстров, рвущих провинившихся на части с помощью острых зубов и кривых когтей…. Господин начальник метеостанции, ты меня слушаешь?

— Ага, конечно, слушаю. Причём, очень внимательно. Только я — бывший начальник метеостанции…. А что?

— Ничего. Показалось, что ты просто таращишься на меня, особо и не вслушиваясь в повествование…. Ну-ка, повтори мою последнюю фразу.

— Э-э-э, сейчас-сейчас…, - попытался сосредоточиться Сергей. — Шуа может вызывать — из какой-то там подземной пещеры — двух огромных тёмно-бронзовых зубастых монстров с круглыми ярко-жёлтыми глазами. Вот. Пожалуйста.

— Разве я говорила про тёмно-бронзовую кожу? Да и про то, что у монстров глаза — круглые?

— Ну, не знаю. Просто мне так видится…

«А ещё и уважаемая Матрёна Ивановна вчера рассказывала — про двух тёмно-бронзовых здоровяков с круглыми жёлтыми глазищами, тащивших — со стороны купчинского «Колизея» — восемь пухлых брезентовых мешков, — любезно напомнил въедливый внутренний голос. — «Подчёркиваю, восемь брезентовых мешков с кусками безжалостно-расчленённых человеческих тел. Вот, так-то…. Случайное совпадение? Или же здесь что-то другое? Не знаю, братец, честное и благородное слово. Не знаю…. Ладно, об этом мы с тобой потом вдоволь порассуждаем. Так сказать, на досуге. А сейчас, пожалуйста, не отвлекайся: любуйся своей Оленькой. Любуйся…».

— Видится ему, видите ли, — насмешливо улыбнулась девушка. — Ладно, продолжаю…. Жилище Войпеля (как говорят в народе), расположено на вершине горы Тельпос-из (по-русски — «Гнездо ветров»), которая, кстати, является второй по высоте горой Уральского хребта. А ритуальные капища, воздвигнутые в честь Войпеля, традиционно размещались на вершинах пологих холмов. Идол Войпеля стоял около священной берёзы в окружении деревянных изображений других Богов, среди которых образ Войпеля был, естественно, самым высоким. Около идола, как правило, стоял котёл для жертвоприношений, в который люди складывали принесённые в жертву меха и серебро, выменянное у соседних народов. Среди приношений Войпелю часто встречались речные раковины, мол, они — своей формой — напоминают человеческое ухо. А в большие праздники Войпелю жертвовали скот и других домашних животных…. В одной из красивых народных легенд, записанных Каллистратом Жаковым, известным краеведом Республики Коми, рассказывается о том, как тяжко пришлось людям и всей живой природе, когда внезапно окаменело сердце Войпеля. Оскудела северная тайга, зачахли деревья и кусты, пересохли реки и озёра, ушел лесной зверь, улетели птицы, уплыла рыба. Великий Бог Ен, отец Войпеля, послал тогда белого лебедя, чтобы тот добыл чудесной живой воды и принес ее сыну. Далеко пришлось лететь благородной птице: на самую вершину горы Тельпос-из, где обитал Войпель. Живая вода разбудила Душу Бога и исцелила его сердце. А Войпель — в свою очередь — вернул дикой природе её первозданную красоту и живительную силу. С тех пор Войпель постоянно и неуклонно заботится о северной земле и людях, живущих на ней. Поэтому он и почитался (да и сейчас, к чему скрывать, почитается), народами Коми как главный покровитель человеческого рода и всей природы в целом…. Но во власти Войпеля находятся суровые ветра, снега, морозы, пурга, пороша и метель. И туго приходится тому, кто по неосторожности прогневит этого могущественного северного Бога…. Как тебе, беспокойный странник, мой непритязательный рассказ?