Чингиз Абдуллаев - Идеальная мишень

— Ни пуха ни пера.

— К черту, — я улыбаюсь ей. Она тоже слабо улыбается мне. Это первые улыбки за столько часов, проведенных вместе. Откуда ей известны эти русские слова, я узнаю потом. Если вообще узнаю. Я киваю ей на прощание и иду к стоянке такси. Странно, что она мне поверила. Говорят, что женщины любят убогих и несчастных. Может быть, она увидела во мне еще более несчастного человека, чем сама. Ведь, по существу, так оно и есть. Жизни у меня осталось на несколько месяцев.

Илзе находится в руках похитителей. Мать моя медленно сходит с ума. Я не знаю, у кого сегодня была более тяжелая ночь — у меня или у нее. Ладно, надо действовать.

Когда я подъехал, к своему отелю на бульваре Гренель, был уже седьмой час утра. Мои «наблюдатели», к счастью, еще спят. Я тихо поднялся к себе в номер, открыл дверь ключом. И сразу направился в ванную. Впереди самый решающий день в моей жизни. Самый главный.

В девять часов утра я спустился вниз позавтракать. «Наблюдатели» уже сидели в холле, ожидая моего появления. Мы так и вышли из отеля — сначала я, а потом они. Через полчаса я вернулся в номер. Ровно в половине десятого я позвонил Хашимову.

— У меня все в порядке, — доложил я этому сукину сыну, — я в отеле «Холлидей Инн» на бульваре Гренель. Жду сообщения из Москвы.

— «Наблюдатели» с вами? — осведомился Хашимов. Ясно, у него с ними личные счеты. Они пытали и убили двоих его людей.

— Да, — ответил я, — они здесь.

— Жду вашего звонка, — сказал он, отключаясь.

Теперь остается ждать. К десяти часам еще ничего не произошло. Я представляю себе, как волнуется Сибилла. Если она, конечно, еще в отеле и если она мне все-таки поверила. Пять минут одиннадцатого — ничего. Десять минут…

Одиннадцать… Двенадцать… Я теряю терпение. И в этот момент зазвонил телефон.

— Да! — кричу я в трубку. — Я вас слушаю.

— Сейчас принесут адреса, — сообщает Кочиевский, — как вы спали ночью?

— Хорошо… Там будет два адреса? — уточняю я у полковника.

— Два, — сухо отвечает он, — но первой проверите женщину.

Конечно, женщину. Подлец Виктор наверняка сообщил ему, что идет на авеню генерала Леклерка. Наверняка же сообщил. И теперь Кочиевский волнуется, почему нет известий от Виктора. Наверное, поэтому он и позвонил на двенадцать минут позже. Почти сразу в дверь раздается стук. Это два конверта, которые принес мне посыльный. Я даю ему десять французских франков и закрываю дверь.

Нетерпеливо открываю конверты. Авеню генерала Леклерка — мадемуазель Сибилла Дюверже. Бульвар Виктора Гюго — Эжен Бланшо. Значит, у полковника устаревшие сведения. Он не знает, что теперь Бланшо живет за городом. Впрочем, это мне на руку. У меня появились козыри. Я могу начать свою игру.

Я поднимаю трубку, набираю отель «Меридиан», прошу соединить меня с номером Сибиллы. Один звонок, второй, третий. Неужели она ушла…

— Слушаю, — отвечает сонным голосом Сибилла. Конечно, бедняжка уснула.

Эти испытания не для психики нормального человека.

— У нас все в порядке, — докладываю я ей, — все нормально.

Слава богу. Я кладу трубку и прикрываю глаза.

Это все, что я мог сделать. Простите меня, мама и Илзе. Простите за то, что я причинил вам столько страданий. Простите меня за все, что я еще сделаю. У меня нет другого выхода. Я все рассчитал верно. Сначала мне нужно избавиться от моих соглядатаев. Потом отдать Труфилова людям Хашимова, которым он нужен только живым. И больше никаких смертей. Больше никого не убьют, если я все правильно рассчитал. Убьют только одного человека — меня. Убьют в тот самый момент, когда я укажу им адрес Труфилова. Ясно, что шансов остаться в живых у меня нет. Ни одного. И не потому, что Хашимов отомстит мне за двух убитых в Схетоне. Он просто вынужден убрать единственного свидетеля, который будет знать, кто заберет Труфилова.

Господи, я некрещеный. Я никогда не был в церкви или в костеле. Я не верил в Бога. Но в детстве моя бабушка повесила мне крестик на грудь, когда мы уезжали к отцу. Повесила крестик, который я сохранил на всю жизнь. И, отправляясь в свою последнюю поездку, я взял этот крестик. Теперь, достав его из кармана, я смотрю на крестик. Господи, я ведь не прошу ничего невозможного.

Я не подставлю больше ни одного человека. Если мой план будет выполнен так, как я его задумал, то никто больше не погибнет. Ни единый человек. Господи, разве сохранение человеческих жизней не есть первая заповедь Бога! И разве я о многом прошу! Спаси их всех и возьми только мою жизнь. Только мою! Я смотрю на крестик, не зная, что мне еще сказать. Я не умею молиться, меня этому не научили.

Бог, очевидно, отвернулся от меня, послав мне эту страшную болезнь. Он выбрал меня на заклание. Так какая разница, когда именно я погибну? Какая разница, как именно я умру? Мне нужно сохранить человеческие жизни. Я хочу спасти Илзе, мою любимую дочь, и умереть. Больше я ничего не прошу. Господи, неужели это так много?

И в этот момент кто-то осторожно стучит в дверь. Я подхожу к двери. Я не жду гостей в это утро. И нет «глазка», чтобы посмотреть, кто ко мне пожаловал. Впрочем, мне уже ничего не страшно. Я открываю дверь. На пороге стоит высокий широкоплечий мужчина в шляпе. Но шляпы носят только ковбои и стиляги.

— Доброе утро, вы Эдгар Вейдеманис? — обратился ко мне приятным баритоном обладатель шляпы.

Самое страшное, что он обратился ко мне по-русски. Откуда он знает мое имя? Неужели это конец?

— Да, — я с трудом заставил себя отвечать, — да, я Эдгар Вейдеманис.

— Доброе утро, — повторяет он и как-то печально, по-доброму улыбается, — я вас долго искал, подполковник Вейдеманис, — говорит он мне. — Вы разрешите мне войти?

Париж. 15 апреля

Приехав в полночь в «Софитель Антверпен», он нашел портье. Тот размещал группу прибывших из России туристов.

— Извините меня, сэр, — сказал осторожный портье, — но комиссар Верье предупредил нас, чтобы мы не говорили ни с кем о гостях из этой группы.

— Это понятно, — согласился Дронго, — но я его друг. Вот моя карточка.

Я живу в отеле «Хилтон». Вы можете проверить. А вот это меня просили передать вам за вашу любезность, — он показал три тысячи бельгийских франков. Портье тут же превратился в слух.

— Расскажите мне о гостях, — попросил Дронго. Портье любезно сообщил ему, что сначала он оформил номер господину Эдгару Вейдеманису, а через двадцать минут двум господам, прибывшим следом, — Харченко и Кокотину. Но выехали они с интервалом во времени. Примерно через четыре часа после того, как уехал господин Вейдеманис, отбыли и те двое господ.

— Через четыре часа, — повторил Дронго. — А вернувшись в отель, они уехали сразу или через некоторое время?

— Они еще обедали, — улыбнулся портье, — но комиссар Верье предупредил нас…

— Вот три тысячи франков, — протянул ему Дронго новую купюру, — значит, они еще и обедали.

— Да, в нашем ресторане «Тиффани». И выехали вечером.

— Такси они заказывали?

— Нет. Но машины стоят перед отелем.

— И куда они отправились? Комиссар ведь наверняка проверил, в какую машину они садились. Или они все-таки заказывали такси?

— Я мог бы вспомнить, но… — осторожно начал улыбающийся портье, и на его круглой, почти кошачьей физиономии появилось лукавое выражение.

— Еще тысячу франков, — Дронго протянул бумажку, равную примерно тридцати пяти долларам. Портье спрятал их в карман.

— На вокзал, — прошептал он, — они торопились на вокзал.

— Спасибо, — Дронго вышел из отеля, остановил такси и поехал на вокзал.

Расписание прояснило обстановку. С интервалом в четыре часа шли поезда только в Париж. Именно в то время, когда Харченко и Кокотин торопились на вокзал, поезда шли в Париж.

Он вернулся в номер, собрал вещи, которых, впрочем, почти не было, и отправился на автобусную станцию, чтобы к утру добраться до Парижа. Рано утром он уже был в Париже. Задача формулировалась так: в огромном городе найти как можно скорее Вейдеманиса и его партнеров. Для любого человека это было абсолютно нереально. Но это — для любого. Разместившись в отеле «Наполеон», находившемся в самом центре города, рядом с Триумфальной аркой, он отдохнул минут двадцать и в девять часов утра уже был на Северном вокзале, куда прибывали поезда из Бельгии и Голландии. Пройдя в туристическое агентство, расположенное на вокзале, он довольно быстро выяснил, что прибывший вчера мистер Вейдеманис заказал в агентстве место в отеле «Холлидей Инн», что на бульваре Гренель.

Вейдеманис не прятался, не уходил от преследования. Наоборот, он делал все, чтобы его могли легко найти. Поэтому и заказал себе отель, не выходя из здания вокзала. Его «сопровождение» прибыло гораздо позднее, глубокой ночью.