Чингиз Абдуллаев - Символы распада

— А Мукашевич, которого вы хладнокровно зарезали в кустарнике? А жена Сиротина, которую убили ваши люди? Они-то в чем были виноваты? В чем виноваты их дети, внуки? Не нужно изображать из себя ангела возмездия. Вы убийца, Волнов, обыкновенный убийца. И предатель.

Подполковник отвернулся и пошел к самолету. Дронго направился следом. К нему подошел Машков.

— О чем вы спорили с этим подлецом?

— Я все время думаю о жене погибшего Суровцева. Какая чудовищная изощренность. Продумать все так, чтобы подставить собственного мужа, чтобы убить отца своего ребенка. Вам не кажется, что здесь есть нечто гениальное?

— В каком смысле?

— Она гениальная злодейка. Ведь совсем молодая женщина, ей двадцать пять лет. И такое сознание. Мне будет ужасно интересно с ней поговорить.

— Вы что, коллекционируете такие типы людей?

— Нет, я их изучаю. Должен был произойти какой-то внутренний сдвиг у этой молодой женщины, если она продумала все в таких подробностях. Идемте к самолету, мы опаздываем.

Они поспешили к самолету. Следующая пересадка была через полтора часа. Вечером, в семь часов, они прилетели в Москву. Волнова увезли в изолятор ФСБ, а Дронго поехал домой. На прощание он выслушал прочувствованную речь генерала Земскова и пообещал утром приехать. Он сильно устал, и слова генерала почти не доходили до его сознания.

Москва. 14 августа

Хромой Дима приехал ровно через час, как и обещал Законник. К этому времени Сергей Хорьков уже успел переодеться и принял гостя в своем кабинете. Он знал, что этот внешне малоприметный, хромой и нелюдимый седой человек был организатором многих громких преступлений в городе. У него были хорошие связи, и многие киллеры выполняли его заказы, доверяя ему быть посредником между ними и заказчиками.

— Здорово, — сказал Хорьков, когда гость вошел к нему в кабинет. — Сколько лет тебя знаю, а ты не меняешься.

— А чего мне меняться? — спросил гость, усаживаясь на диван без приглашения. — Нога все та же, голова тоже. Я уже поменялся один раз двадцать лет назад. С тех пор так и хожу.

— Что будешь пить? Коньяк?

— Ты же знаешь, не люблю заморскую выпивку. Я, кроме водки, ничего не пью.

— Какую хочешь?

— Никакой. Ты ведь по делу меня позвал, вот и говори. А пить я буду на свои деньги, которые ты мне сегодня заплатишь.

— Ишь ты, какой догадливый, — усмехнулся Хорьков, — с чего ты взял?

— А у тебя всегда так. Когда срочно зовешь, значит, случилось что-то важное. Ну, говори, зачем позвал.

— Мне нужны два человека, — сразу сказал Хорьков. — Дело есть, важное дело, но сложное.

— Понятно. Почему двое?

— Трудное дело. И чтобы один из них знал английский язык. Или итальянский, или французский, все равно.

— Тебе, значит, нужны интеллигентные киллеры, — усмехнулся хромой Дима. — Опять куда-то пошлем? Зачем со знанием языка? Чтобы пришить человека, язык не обязателен, а у меня есть толковые специалисты. Только вот сложность бывает с оружием. Но ребята уже умеют и ее решать.

— Нет. Мне нужен со знанием языков. Мочить будем не нашего, — деловито сообщил Хорьков.

— Иностранец, что ли? — недоверчиво спросил Дима. — Чего тебя на них потянуло?

— Это мое дело. Сумеешь найти двоих ребят?

— Поищу. Когда нужны?

— Сегодня.

— Это трудно. Но завтра найти смогу.

— Тогда не позже, чем завтра. Двоих ребят, и обеспечишь их оружием. У тебя ведь хорошие связи в Германии остались?

— Там да. Нужно будет в Германию лететь?

— Нет. Но пусть они получат оружие в Германии и летят дальше, во Францию. Или в Италию, я скажу куда. Их все равно там проверять не будут.

— В Италии будут, — сказал Дима, — я точно знаю. Шенгенская зона Италию не включает.

— Уже, — усмехнулся Хорьков, — уже с Италией. Отстаешь от жизни, Дима, стареть начинаешь. У меня в Италии вилла, я точно знаю.

— У меня там виллы нет, — рассудительно ответил Дима. — Ладно, — кивнул он, — я найду двоих ребятишек, которые толково знают языки. У меня есть на примете одна пара. Сколько заплатишь?

— Как обычно. Двадцать пять им и столько же тебе.

— Нет. Пятьдесят им и столько же мне.

— Почему так дорого?

— За знание языков, — явно издеваясь, сказал Дима. — У нас ведь виллы нету. Нам ее еще заработать нужно.

— Хорошо, — кивнул Хорьков, — черт с тобой. Получишь сколько просишь.

Он открыл ящик стола, достал пять пачек долларов и положил их на стол.

— Бери, — сказал он, кивая на деньги, — но чтобы завтра у меня были твои люди.

— Будут, — уверенно ответил Дима, — только ты нам адресок точный дай. И имя. Чтобы ребята ничего не перепутали.

— За такие бабки они могут и сами найти адресок, — зло заметил Хорьков.

В комнату вошла Маша. Она была в длинном черном шелковом халате. Было заметно, что под халатом у нее ничего нет. Она прошла к столу, увидев на нем деньги. Дима встал с дивана, хромая, подошел, забрал пачки и, не считая, положил их в небольшую сумочку, которую держал в руках.

— Давай имя и адрес, — сказал он, — я им все передам.

— Ты же сказал, завтра, — удивился Хорьков.

— Это когда ты один сидел. А когда вас двое… — показал на женщину Дима. — Ты ведь знаешь мои правила. Никому и никогда не верить.

— Хам, — громко сказала женщина, — наглый хам.

— Напрасно ругаешься, — миролюбиво заметил Дима. — Если бы не мои принципы, ты бы сейчас в Бутырке сидела.

— Гнида, — она отвернулась.

— Хорошо, — согласился Хорьков. Он достал из ящика стола визитную карточку Ревелли. — Вот его телефоны и адреса. В Риме и в Париже. Запомнишь или перепишешь?

— Может, карточку подаришь?

— Не подарю, — угрюмо ответил Хорьков. — Я не меньше твоего никому не верю.

Он увидел одобрение на лице Маши, которая кивнула ему головой. Дима понял, что попал в собственную ловушку.

— Давай перепишу, — хрипло предложил он, — потом сам сожгу.

— Бери, — протянул визитную карточку Хорьков, — только не забудь потом бумажку выбросить.

Дима усмехнулся, взял ручку, бумагу и старательно переписал все незнакомые буквы и цифры на бумагу. Внимательно сравнил. Потом удовлетворенно кивнул головой, убирая бумагу.

— Срок какой? — спросил он у хозяина дома.

— Чем раньше, тем лучше, — быстро ответил Хорьков, — но чтобы без дураков. Сам проверь. Чтобы наверняка, без промаха.

— Когда у нас промахи бывали? — повернулся к дверям Дима и, хромая, пошел к выходу. Потом повернулся к Хорькову. — Когда все сделают, сообщу. Прощайте, дамочка, — улыбнулся он Маше и вышел из кабинета.

— Грязное быдло, — передернулась Маша, — и с такими типами тебе приходится общаться.

— Он нужный человек, — задумчиво заметил Хорьков.

Она подошла к дивану, где сидел гость. Взглянула и прошла дальше, усаживаясь в кресло.

— Он слишком много о тебе знает, — вдруг сказала она, выразительно глядя на Хорькова, — это опасно, Сережа.

— Он надежный человек, — не очень уверенно произнес Хорьков.

Она покачала головой.

— Надежных не бывает. Ему кто-нибудь больше предложит, и он сразу тебя сдаст. Ты ведь знаешь, что я права.

— Чего ты хочешь? — не понял Хорьков.

— Когда они закончат с Ревелли, нужно будет решать и его проблему, — хитро улыбнулась Маша. — Зачем тебе такой свидетель? Он ведь и у Сиротина дома был.

Хорьков с удивлением посмотрел на молодую женщину. Он вдруг подумал, что совсем ее не знает.

Париж. 15 августа

В августе Париж бывает переполнен туристами, но здесь почти не остается служащих, которые дружно отправляются на приморские курорты в разные концы Франции. И Елисейские Поля заполняются приехавшими гостями, которые бродят густыми толпами по городу, скупая все подряд. В этот день было особенно жарко, и Ревелли, включивший в своем автомобиле кондиционер, все время чувствовал, как ему не хватает воздуха.

Он приехал в «Крийон» рано утром на встречу с Абделем и позвонил снизу, от портье, сообщив о своем приезде. Они ничего не стали говорить по телефону, и Ревелли, отойдя в сторону, начал нервно прогуливаться по небольшому залу, где обычно принимали гостей. Прибывших встречали за двумя столиками и оформляли им номера. Вся процедура занимала не больше минуты, гости «Крийона» не должны были ждать. Но и это бывало достаточно редко. Здесь останавливались высшие руководители государств, для которых сотрудники посольств готовили все заранее.

Ревелли увидел спустившегося Абделя и рванулся к нему.

— Доброе утро, — хмуро сказал он, — у вас есть время? Я бы хотел, чтобы мы куда-нибудь уехали из отеля.

— Хорошо, — кивнул Абдель, — поедем. Я скажу, чтобы из гаража взяли мой автомобиль. Или вызову водителя.