Чингиз Абдуллаев - Символы распада

— Срок какой? — спросил он у хозяина дома.

— Чем раньше, тем лучше, — быстро ответил Хорьков, — но чтобы без дураков. Сам проверь. Чтобы наверняка, без промаха.

— Когда у нас промахи бывали? — повернулся к дверям Дима и, хромая, пошел к выходу. Потом повернулся к Хорькову. — Когда все сделают, сообщу. Прощайте, дамочка, — улыбнулся он Маше и вышел из кабинета.

— Грязное быдло, — передернулась Маша, — и с такими типами тебе приходится общаться.

— Он нужный человек, — задумчиво заметил Хорьков.

Она подошла к дивану, где сидел гость. Взглянула и прошла дальше, усаживаясь в кресло.

— Он слишком много о тебе знает, — вдруг сказала она, выразительно глядя на Хорькова, — это опасно, Сережа.

— Он надежный человек, — не очень уверенно произнес Хорьков.

Она покачала головой.

— Надежных не бывает. Ему кто-нибудь больше предложит, и он сразу тебя сдаст. Ты ведь знаешь, что я права.

— Чего ты хочешь? — не понял Хорьков.

— Когда они закончат с Ревелли, нужно будет решать и его проблему, — хитро улыбнулась Маша. — Зачем тебе такой свидетель? Он ведь и у Сиротина дома был.

Хорьков с удивлением посмотрел на молодую женщину. Он вдруг подумал, что совсем ее не знает.

Париж. 15 августа

В августе Париж бывает переполнен туристами, но здесь почти не остается служащих, которые дружно отправляются на приморские курорты в разные концы Франции. И Елисейские Поля заполняются приехавшими гостями, которые бродят густыми толпами по городу, скупая все подряд. В этот день было особенно жарко, и Ревелли, включивший в своем автомобиле кондиционер, все время чувствовал, как ему не хватает воздуха.

Он приехал в «Крийон» рано утром на встречу с Абделем и позвонил снизу, от портье, сообщив о своем приезде. Они ничего не стали говорить по телефону, и Ревелли, отойдя в сторону, начал нервно прогуливаться по небольшому залу, где обычно принимали гостей. Прибывших встречали за двумя столиками и оформляли им номера. Вся процедура занимала не больше минуты, гости «Крийона» не должны были ждать. Но и это бывало достаточно редко. Здесь останавливались высшие руководители государств, для которых сотрудники посольств готовили все заранее.

Ревелли увидел спустившегося Абделя и рванулся к нему.

— Доброе утро, — хмуро сказал он, — у вас есть время? Я бы хотел, чтобы мы куда-нибудь уехали из отеля.

— Хорошо, — кивнул Абдель, — поедем. Я скажу, чтобы из гаража взяли мой автомобиль. Или вызову водителя.

— Не нужно, — возразил Ревелли, — моя машина рядом с отелем. Пойдемте.

Они направились к машине Ревелли. Рядом с отелем «Крийон» в нескольких десятках метров с левой стороны, если смотреть с площади Конкорд, находилось американское посольство. Выходивший из отеля Абдель зло обернулся на посольство и передернул плечами. Ворота посольства охраняли морские пехотинцы.

— Что-нибудь случилось? — спросил Абдель, едва усевшись на сиденье.

— У нас все в порядке, — сказал Ревелли. — Вы можете переводить оставшуюся часть денег. Следующий груз придет через пять дней.

— Как через пять дней? — чуть не задохнулся от гнева Абдель. — Я ведь предупреждал вас, что мы не успеем. Нам они нужны уже сегодня.

— Вы получили первый ящик, — успокаивающе заметил Ревелли.

— Послушайте, Ревелли, — разозлился Абдель, — вы не понимаете, что делаете. Вы напрасно тянете время. Если у вас нет второго ящика, так нам и скажите.

— У нас есть второй ящик, — невозмутимо заявил Ревелли, — через пять дней вы его получите.

— Но он нам нужен сегодня.

— Ничего не могу поделать. Нас подвели русские. С ними невозможно работать.

— Остановите машину, — приказал Абдель, — я не хочу ехать с вами.

Ревелли мягко затормозил. Абдель вышел из машины, сильно хлопнув дверцей. Потом обернулся, наклонился к своему собеседнику.

— Мне говорили, что вы можете подвести, но я не думал, что настолько серьезно.

— Через пять дней, — угрюмо повторил Ревелли.

— Если ровно через пять дней ящик не будет в Париже, если вы опять нас подведете, то можете не рассчитывать на оставшуюся часть денег. Выборы состоятся двадцать третьего. Вы доставите его двадцатого. Хотя нет, подождите… — Он задумался, потом быстро спросил: — Вы сможете доставить его на Сицилию? Хотя бы на это у вас хватит времени?

— Конечно, — усмехнулся Ревелли. — А почему именно на Сицилию?

— Так нужно. Я надеюсь, что там у вас не будет проблем с русскими или со скандинавами. Ровно через пять дней второй ящик должен быть на Сицилии. Успеете?

— Да.

— До свидания. — Абдель резко повернулся и пошел по улице.

Ревелли завернул за угол, прибавил скорость. Потом достал мобильный телефон, набрал одной рукой номер. Телефон был установлен с таким расчетом, что он мог говорить, не трогая сам аппарат. Кто-то взял трубку.

— Френваль, это ты? — быстро спросил Ревелли.

— Да. Что случилось?

— Я уговорил его на пять дней. Только пять дней, ты меня понял? Значит, у нас четыре дня. Двадцатого груз должен быть на Сицилии.

— Где?

— Неважно. У нас есть всего четыре дня. Ты меня понял?

— Не успеем.

— Больше не получилось. Нужно успеть, иначе все пропало. Мы обязаны успеть, Френваль.

— А что говорят русские?

Ревелли громко выругался по-итальянски. Потом зло сообщил:

— Они уже ничего не говорят. Даже не хотят возвращать наши деньги.

— Я все понял, Ревелли. Постараюсь успеть за четыре дня.

— Четыре, — еще раз сказал он, снова сворачивая на какую-то улицу. — Я надеюсь, что хоть ты меня не подведешь.

— Все понял. До свидания.

Ревелли отключил телефон. На его губах промелькнула усмешка. Он снова прибавил скорость, и его «Альфа-Ромео» обогнала идущий впереди «Ситроен».

Москва.15 августа

В своем кабинете генерал Земсков чувствовал себя значительно более уверенно, чем в далеком сибирском поселке. Он словно обрел второе дыхание. Генерал проводил совещание доброжелательно, с мягким юмором, снисходительно выслушивая офицеров, докладывавших каждый по очереди. Земсков подвел итоги и уже заканчивал говорить, когда позвонили из комендатуры и сообщили, что к нему пришел посетитель.

— Пропустить, — сразу приказал генерал, — пропуск ему сейчас спустят.

Он закончил совещание, попросив остаться Машкова и Левитина. Все остальные офицеры вышли из кабинета. Земсков посмотрел на своих спутников, побывавших с ним в Чогунаше, и усмехнулся:

— Пришел наш Шерлок Холмс.

Левитин презрительно улыбнулся. Он считал, что Дронго просто повезло. Машков, напротив, серьезно кивнул головой. Он видел, как изменилось отношение генерала к эксперту, и считал это правомерным, так как Дронго, по его глубокому убждению, сумел сделать в Чогунаше то, что не удалось сделать ни одному из них.

Когда Дронго вошел в кабинет, Земсков, не вставая, снисходительно кивнул ему головой. Здесь он чувствовал себя как улитка в своей раковине и уже успел забыть о бессилии и ужасе, охвативших его в Чогунаше. Теперь он мог позволить себе быть великодушным и добрым. Но руки эксперту он уже не подал. Достаточно было того, что он принял пришедшего, не заставив его прождать в приемной, ведь, в конце концов, этот эксперт не каждый день попадает на прием к генералу ФСБ, решил Земсков.

— Садитесь, — покровительственно сказал он. — Мы как раз обсуждаем дальнейшее развитие нашей операции.

— Я так и понял, — пробормотал Дронго, усаживаясь на стул рядом с Машковым.

— Мы установили наблюдение за указанными вами людьми, — продолжал Земсков. — Хорьков с Суровцевой вчера вернулись из Финляндии, и их компаньон уже побывал у них на даче. Правда, потом он исчез оттуда неизвестно каким образом, и мы его потеряли. Но сегодня утром он был уже у себя дома, и мы взяли его под плотную опеку. Я думаю, их обоих нужно брать.

— А где второй заряд? — возразил Дронго. — Мы ведь пока ничего не знаем про него.

— Арестуем этих типов и все узнаем, — снисходительно объяснил Земсков.

— Не думаю, — пробормотал Дронго, — это ведь не случайные люди. Это циничные и расчетливые убийцы, бывшие рецидивисты, которые хорошо знают ваши приемы, знают подходы милиции. На подполковника Волнова можно было как-то воздействовать, на опытного рецидиста воздействовать практически невозможно. Они замкнутся в себе и не захотят давать показаний.

— Вчера вечером хромой Дима, кстати, его фамилия Полухин, ушел от нашего наблюдения, — возразил генерал. — Вы хотите, чтобы мы рискнули и второй раз разрешили кому-то из них уйти от нас? Нет. Я очень ценю вашу наблюдательность и ваши аналитические способности, но считаю, что мы обязаны их арестовать. Хотя бы для того, чтобы ускорить розыск второго ЯЗОРДа.

— Суровцева была на даче?

— Да, она прилетела вместе с Хорьковым из Хельсинки. Кажется, они вместе живут.

— У меня к вам просьба, — попросил Дронго. — Когда вы ее арестуете, разрешите мне с ней побеседовать.