Личная жизнь шпиона. Книга первая - Андрей Борисович Троицкий

— Почему вы думаете, что сразу?

— Он пользовался «люгером». Так вот, насколько я помню, из «люгера» выстрелили два или три раза.

— Точно такая же картина с моим вторым помощником, который сидел в синей машине. Он был убит сразу.

Седой заглянул в блокнот, перевернул страницу и спросил:

— В чем состояла задача Бориса?

— Остаться незамеченным и прикрыть мой тыл, если начнется стрельба.

— Его заметили и убрали первым. Значит, свет в гараже был нормальным?

— Свет был слабый. Но Бориса заметили. Я остался без прикрытия.

— Что сделали вы, когда прозвучали выстрелы?

— Первая же пуля попала в меня. В бронежилет. Я упал.

Разин говорил медленно, останавливался, стараясь вспомнить мелкие подробности до той минуты, когда началась стрельба и он бросился к машине, спасаясь от пуль. Он передвинул одну фигурку к ближней машине. Длинный положил бумажку со следующей цифрой и сделал фотографию.

Разин сказал, что он, взвесив все обстоятельства, решил, что противники могли подняться на второй уровень по лестнице, расположенной за дальней стеной. У них, возможно, был ключ от служебной двери. Разин показал пальцем на стену и заметил, что на макете этой двери нет, а на самом деле она была вот здесь. Его слушатели переглянулись, Седой пожал плечами. Разин попросил стенографистку принести еще воды и продолжил.

— Давайте, я облегчу вашу задачу, Алексей, — сказал Седой. — Не надо так много говорить о мыслях и чувствах. Нас интересуют только события, происходившие на стоянке. Их последовательность. Хотя… Рассказывайте, как вам удобно. Я хочу немного забежать вперед. В письменном отчете вы указали, что члены вашей группы погибли у вас на глазах. Это так?

— Я написал, что гибели моих людей я не видел. Я слышал автоматные очереди и видел расстрелянные машины. Плотность огня такая, что остаться в живых не было ни малейшей возможности. Тело Бориса я видел мельком, он лежал возле автомобиля в том дальнем углу. Я уверен, что в конечном итоге из моей группы живым никто, кроме меня, не ушел.

— Когда вы остались один, в вашем пистолете была почти полная обойма. Точнее, десять патронов. Вы написали в отчете, что расстреляли два патрона из двенадцати, что были в обойме. Десять патронов — это не так уж мало при вашем умении обращаться с оружием. Но вы решили применить рискованный трюк с зажигалкой и бензином. Почему вы не воспользовались пистолетом?

— Против меня было несколько стрелков. Троих из них я видел. Но, думаю, нападавших могло быть пятеро. И даже шестеро. У троих — автоматическое оружие. Я прикинул все варианты. И решил, что со своей позиции, пожалуй, смогу положить одного. Потом положат меня.

Разин продолжал говорить ровным спокойным голосом, стараясь тратить меньше слов. Закончив со вторым уровнем гаража, перешли к нижнему. Разин рассказал, как открыл ключом дверь на лестницу, стал спускаться вниз, на лестнице чуть ни лицом к лицу встретился с младшим братом Фостера и еще каким-то парнем, который был с ним. Картонный макет верхнего этажа сняли, отнесли на пустой стол и оставили там. Разин отметил про себя, что макет нижнего уровня сделан качественно. В общем и целом, все верно, даже пропорции соблюдены.

Он рассказал о том, что произошло внизу, ответил на вопросы. Теперь было заметно, что устал не только он один. Концовка была немного скомкана. Седой поблагодарил Разина за рассказ, посмотрел на часы и сказал, что со временем просто беда, рассчитывали закончить опрос за полтора часа, а разговаривали почти пять.

* * *

Разин вышел в коридор, где скучал Валентин, поднялся наверх. В комнате было прохладно, свет включен в обеих комнатах. Он лег на кровать, полчаса лежал с закрытыми глазами, казалось, что по-прежнему горел яркий свет, а он сидел пред макетом гаража и что-то говорил. Разин лежал бы так еще хоть целый час или целую вечность, но зазвонил телефон на тумбочке. Подполковник Котов, который встречал его утром, спросил, не поужинает ли Разин в его компании, если не против, — тогда пусть топает на первый этаж, они перекусят и выпьют по рюмке беленькой.

Хотелось отказаться, но, услышав про водку, он передумал. Котову то ли скучно было, то ли начальство обязало его написать рапорт: впечатления о Разине и темы, которых касались в разговоре.

Они посидели у телевизора, поужинали и даже не осилили поллитровку «столичной». Разина после теста клонило в сон. Котов не знал, о чем можно говорить с новым человеком, о чем нельзя, поэтому поболтал о погоде, о его деревенской родне, сыне и внуке. Он рассказал, что тесть живет в Ростовской области, у старика свое хозяйство, поросята, яблоневый сад. Живут со старухой так, что и райской жизни не надо, они уже в раю. Все свое, пенсию платят, сад и огород, так тестю мало, еще счетоводом подрабатывает, на полставки. От щедрот своих старик балует родню соленьями и не только… Котов щелкнул по горлу пальцем.

Разин сказал, что после таких рассказов хочется самому все бросить к чертовой матери, поехать в Ростовскую область, записаться в колхоз и своими руками заложить яблоневый сад. И поросят заодно завести. Они рассмеялись. Разин спросил себя: про тестя Котов врет или говорит правду, приукрашивая счастливую колхозную жизнь? Котову здесь и поговорить особо не с кем. Да и какие темы для разговора сейчас можно считать безопасными? О женщинах нельзя, о пьянстве тоже, о деньгах нельзя, любимую партию не тронь, о недостатках ни-ни, про успехи социалистической экономики лучше не вспоминать, да и где они, эти успехи…

Когда подняли по последней рюмке, Котов вздохнул с облегчением, будто тяготился обществом чужого человека. Такая у него служба, ничего сказать нельзя, ни единого лишнего слова. Мало того, иногда пугают не собственные слова, а свои же мысли. Бывает, ночью приснится или вдруг в голову вступит нечто такое, за что в прежние времена к стенке ставили без суда, а сейчас только из партии исключают и с работы гонят. А ведь подполковник Котов не рыба, чтобы всю жизнь молчать, ему тоже хочется пошевелить языком, особенно во время застолья. Но в заначке всегда остаются нейтральные спасительные темы: капризы погоды и мифический тесть с яблоневым садом и поросятами. Вот он и врет, чтобы не сидеть дураком.

* * *

Разин поблагодарил за угощение, поднялся в номер и оделся. Вышел на воздух и остановился, на втором этаже в четырех