Чингиз Абдуллаев - Голубые ангелы

— Не только за это. Не только, — банкир словно ищет подходящие слова и наконец выдавливает: — Мы поставляли наркотики ЦРУ и Пентагону. Большие партии. Необработанные.

— Чокнулся! — Мигель, не сдержавшись, вскакивает с места. — Объясни.

— Я ничего не знаю. Дурасо был в курсе всего происходящего. Пентагону зачем-то нужны огромные запасы наркотиков, так он мне однажды сказал.

— Вы думаете, он знал, для чего нужны эти запасы? — спрашивает Дюпре.

— Убежден, — кивает банкир.

— Он работает начальником полиции Мехико? Вы не ошиблись?

— Нет. Я даже однажды был у него на приеме. Там было несколько министров правительства и советник посольства США в Мексике.

— Ясно, — Дюпре мрачно откидывается на спинку кресла и почему-то зло смотрит на Гонсалеса, — с этим вопросом все ясно.

Некоторое время в комнате стоит тишина.

— Мы вас оставим на несколько минут. — Дюпре выпрямляется, жестом приглашая Гонсалеса следовать за ним.

Они выходят в другую комнату. Шарль останавливается, тихо закрывает за собой дверь. В соседней комнате слева спит Луиджи Минелли. Весь предыдущий день он провел за рулем, и Шарль решил предоставить ему отдых, не подозревая что события развернутся таким образом.

— Ты знаешь, что он американец? — в упор спрашивает Дюпре.

— Да.

— Его настоящее имя Дамиано Конти. Он бывший офицер ЦРУ. Ты понимаешь, что это означает в подобной ситуации? Я не хочу быть неправильно понятым. И не хочу, чтобы в последний момент меня убили выстрелом в спину.

— Не понял. — У Мигеля моментально пересыхает в горле. Они говорят по-английски, и ему приходится труднее, чем Дюпре.

— Согласно инструкции мы не имеем права вести расследование, если в дело замешаны территориальные органы государственной безопасности какой-либо страны. На это нужно специальное разрешение.

— Я знаю, но при чем тут мы? — недоуменно пожимает плечами Гонсалес.

— Один, а может, и двое из нас работают на ЦРУ. Проводить расследование в таких обстоятельствах верх идиотизма. Ты не считаешь?

— Один это точно, а кто второй? — парирует Мигель.

— Не знаю. Ты не знаешь, кто я, я не знаю, кто ты. Я и не имею права тебя спрашивать об этом. Но иногда нужно нарушать инструкцию. Если мы запросим разрешение, об этом моментально узнают в ЦРУ. Их представители и так уже запрашивали наш отдел относительно пребывания в Индонезии. Здесь идет крупная игра, и нельзя ошибиться. Значит, будем рисковать. Но я должен быть уверен в своих людях.

— Я отвечаю за Луиджи, — твердо произносит Мигель.

— И даже в том случае, если нам придется разоблачать незаконные действия ЦРУ и Пентагона? — иронически хмыкает Дюпре.

Гонсалес молчит.

— В любом случае надо решать все втроем. Буди его. — Решает региональный инспектор.

Через три минуты Луиджи, уже пришедший в себя, слушает разоблачения Муни в пересказе Мигеля.

— Ну и что?

— В каком смысле?

— Я давно знаю, что ЦРУ имеет связи с мафией. Это естественно. Хорошие источники информации, целая сеть осведомителей. В любой стране полиция имеет своих осведомителей среди преступного мира, это не секрет.

— Но Муни утверждает, что наркотики нужны Пентагону, — сухо замечает Дюпре.

Теперь уже поражен Минелли.

— Он лжет. Я сам допрошу его. Он наверняка лжет.

— Смысл? — Шарль жестом сажает на диван вскочившего было Луиджи. — Он ведь и так сказал слишком много.

Очевидно, Минелли вспомнил в этот момент свою встречу с Кларком у Флореса. Вот почему он молчит. У него не хватает слов на опровержение такой дикой версии. Для чего Пентагону наркотики? Хотя… кто знает…

Каждый задумывается о своем. Наконец Шарль прерывает тишину:

— Мы можем доложить, что задание в принципе выполнено. Лаборатории найдены. Триада раскрыта, ее руководители нам известны. Думаю, что, если мы еще немножко попотрошим банкира, мы выясним и их связного, который выведет нас на их человека в нашем отделе. Но тогда мы никогда не узнаем, зачем были нужны наркотики Пентагону. Почему ЦРУ охотно предоставляло займы «Ньюген-Хэнду»? Мы не сможем разоблачить шефа полиции Дурасо. Дело будет закрыто. Так что вы предлагаете?

— Решать нечего. Мы должны продолжать расследование. — Мигель непреклонен.

Луиджи молчит.

— А что думаешь ты? — обращается к нему Дюпре.

— Вы же знаете, что я американец, — тихо говорит Луиджи, — но я тоже считаю — расследование надо продолжать. Я не знаю, кто вы и откуда, но я первый буду настаивать на продолжении расследования. Я должен знать правду. Хотя бы для того, чтобы доказать, что это клевета. Если вы мне, конечно, верите.

Шарль согласно кивает головой.

— Тогда не будем откладывать.

Они снова переходят в комнату, где сидит Муни. Банкир, довольно долго дожидавшийся своих «мучителей», не выдержал ожидания и заснул. Мигелю приходится долго трясти лежащего на диване человека. Постепенно банкир приходит в себя. Заметив Луиджи, он окончательно просыпается. Теперь он испуганно озирается вокруг.

— Я рассказал все, что знал. Клянусь… — банкир задыхается от страха.

— Успокойтесь. Успокойтесь, господин Муни. У меня к вам еще несколько вопросов — и все. Вот тогда и отдохнете. Успокойтесь, — еще раз повторяет Дюпре.

— Да, да. Я вас слушаю. Спрашивайте. Спрашивайте.

— Вы убеждены, что необработанные партии товара поступали в распоряжение Пентагона?

— Да, — банкир судорожно кивает головой, — мне говорил об этом Дурасо. Да и генерал Т… был в курсе всего происходящего.

— Доказательства? — коротко спрашивает Луиджи.

— Что? — От страха банкир ничего не слышит.

— Я спрашиваю, какие у тебя доказательства?

— Это было одним из условий нашего договора с банком «Ньюген-Хэнд». Иначе они не предоставили бы нам займов.

— А откуда такая уверенность, что наркотики идут именно в США? Может быть, они оседают где-то по дороге туда?

Банкир, кажется, улыбается.

— Нет, нет, что вы. Мы контролируем весь путь. В таких случаях нельзя обманывать. Это плохо кончается.

— Да, — мрачно замечает Дюпре, — плохо кончается. Хорошо. Меня интересует еще один вопрос. Кто ваш связник? Как вы узнали о появлении «голубых ангелов» в вашем районе? От кого конкретно?

Лицо банкира стало серым от страха. Очевидно, это был единственный вопрос, которого он боялся.

— Я… я… Они убьют меня, — внезапно кричит он, — убьют!

— Это мне уже начинает надоедать, можете вы, наконец, спокойно отвечать на мои вопросы? — Шарль хмурится. — Вы же мужчина, в конце концов.

— Это они. Они. Люди Индзерилло вышли на связь.

— А-а, — от волнения Шарль не может вымолвить ни слова. Луиджи и Мигель с удивлением смотрят на своего регионального инспектора.

— Сальваторе Индзерилло, племянник самого Ди Маджо.

— Не может быть! — Луиджи поражен. — Самого Ди Маджо?

— Можете вы мне наконец объяснить, что происходит? — раздраженно спрашивает Мигель.

— Сальваторе Индзерилло — это «босс боссов» сицилийской мафии. Известная личность. Я его хорошо знаю. В своем роде знаменитость. Долгое время «дела» вел его дядя — Розарио Ди Маджо. Но теперь он, кажется, на покое.

— Да, — подтверждает Луиджи, — он вышел «на пенсию». Но я и не думал, что всеми делами сейчас заправляет его племянник.

— Вы его знаете? — Банкир больше испуган, чем удивлен.

— Конечно. Значит, это люди Индзерилло передали вам сведения о группе «голубых», посланных в вашу страну?

— Они, — кивает головой Муни.

— Только не надо меня уверять, что Индзерилло сделал это от большой любви к вашей триаде. — Шарль еще может шутить.

— Нет. Не от любви. Мы систематически переправляли в Италию часть товара. На Сицилию.

— Неужели? А я всегда считал, что сицилийские лаборатории обрабатывают товар, поступающий из «золотого треугольника», из Ливана и Турции.

— Да. Так оно и есть. Но по предложению Ньюгена мы переправляли часть товара на Сицилию, где изготовлялся особенно чистый героин.

— Что, их уже не устраивает качество товара из «золотого треугольника»?

— Устраивает. Но, по-моему, Индзерилло решил утаить часть доходов от других боссов. Для этого ему, видимо, нужны были неучтенные партии товара. А весь товар из «золотого треугольника» строго контролируется «отцами семейств». Утаить что-либо совершенно невозможно.

— Как вы думаете, ЦРУ знает об этом проекте Индзерилло?

— Не знаю.

— А кто возглавляет семейство, непосредственно контролирующее ваши отношения?

— Джованни Ди Перри.

— Храбрые люди, — Дюпре повернулся к Гонсалесу, — ты представляешь, насколько храбрые? Если другие семейства пронюхают об этих проектах, им придется очень плохо.